Тут раздался звонок по внутреннему телефону. Дом у Бергмана большой, так что внутренний телефон скорее необходимость, учитывая, что Лионелла дама в возрасте. Если честно, удивляюсь, как ей удается содержать хозяйство в образцовом порядке. Не иначе как без магии не обошлось.
Я мысленно добавила «ха-ха», а Лионелла между тем сообщила Джокеру:
– К вам посетитель. Госпожа Боровская.
Джокер обвел нас взглядом и ответил:
– Проводите ее в кабинет.
– Незапланированный визит? – спросила я.
Бергман кивнул.
– Сегодня мы должны были встретиться с Зориным. Возможно, идея Боровской обратиться к нам не нашла у него понимания. Идемте.
Мы отправились в кабинет Бергмана, предназначенный для приема посетителей. Максимильян шел впереди, Клим замыкал шествие. Димка, воспользовавшись случаем, взял меня за руку и сказал с улыбкой:
– Не представляешь, как я рад тебя видеть. Без тебя тут такая тоска, хоть вешайся.
– Ты что же, здесь живешь?
– Да, – чуть замешкавшись, кивнул он. – Джокер говорит, места всем хватит, чего ж зря деньги тратить?
Уверена, дело вовсе не в деньгах. Джокер экономить не привык, а тут и деньги не его. Скорее всего, хочет держать нас, что называется, на глазах. Но об этом я предпочла промолчать, и в ответ только кивнула.
Клим заметно отстал. Я повернулась, чтобы взглянуть, где он, а он усмехнулся, точно хотел сказать: «Не доверяешь?»
«Не доверяю», – подумала я, выдержав его взгляд.
Боровская уже ждала нас в кабинете. Я увидела полную даму в темно-синем платье и меховой горжетке. Пышная прическа, макияж, точно она собралась на сцену. Пальцы увешаны перстнями. Однако вульгарно она не выглядела. Напротив, все в ней казалось гармоничным. Породистое лицо красивым не назовешь, но располагающим – вне всякого сомнения. К такой, как Боровская, даже горластая торговка не обратится «женщина», скорее всего и вовсе рот при ней открыть не посмеет.
В общем, продуманность образа я оценила. Она как нельзя лучше соответствовала моим представлениям об оперной диве.
Евдокия Семеновна с достоинством поздоровалась, когда мы вошли, но, несмотря на умение держать себя в руках, я сразу почувствовала: посетительница очень взволнована. Причем не просто взволнована, она еще и гневается. Надеюсь, не на нас.
– С этими господами вы уже знакомы, – ответив на ее приветствие, произнес Бергман. – А это Лена, наш сотрудник.
– Очень приятно, милочка, – кивнула Боровская.
Голос у нее был глубокий, красивый. Мы расселись полукругом в креслах, Бергман занял место за столом.
– Сегодня мы намеревались встретиться с вашим зятем, – не торопясь начал Бергман.
– Именно поэтому я здесь, – сказала Евдокия Семеновна. – Я разговаривала с ним, несколько часов назад. И если у меня еще оставались какие-то сомнения в его причастности, то теперь… Господи, что он сделал с моей дочерью… – Выдержка ей изменила, и она заплакала, вытащив кружевной платок из рукава платья.
– Будем надеяться на лучшее, – без особой уверенности сказал Бергман. – Воды?
Я поднялась, налила воды из графина, стоявшего на столе Бергмана, и подала стакан женщине. Она сделала несколько глотков и с благодарностью вернула мне стакан.
– Извините. Все эти недели я… это просто ад. Моя единственная дочь… Ради бога, найдите ее.
– Мы сделаем все возможное. Так что ваш зять…
– Когда я сказала о своих намерениях… о вас… он только что дурой меня не назвал. Твердил, что это глупость. Розыском пропавших должны заниматься профессионалы, частные детективы лишь тянут деньги из доверчивых граждан. И прочее в том же духе. Я ему напомнила, что это мои деньги. И не ему их считать.
– Он отказался встретиться с нами?
– Так прямо не сказал, но, думаю, найдет предлог не встречаться. Зять с дочкой жили в загородном доме, это совсем недалеко от вас, двадцать минут на машине, деревня Зацепино. Сейчас это городской микрорайон. У них там, можно сказать, усадьба. Мой муж, царство ему небесное, – тут она торопливо перекрестилась, – купил участок рядом и построил для нас дом. Совсем небольшой. Знаете, хотелось быть ближе к дочке, но при этом не досаждать своим присутствием. – Бергман согласно кивнул, а она продолжила: – Так вот. Я после смерти мужа там не живу. Не по себе мне там, да и не люблю я природу, если честно. Мужу нравилось, а мне в городе куда лучше. Театр рядом, приятельницы зайдут… А там… в общем, дом пустует. Там отдельный вход, участки друг от друга отделяет живая изгородь, каждый вроде бы сам по себе, но вы сможете наблюдать за этим типом, если поселитесь там. Как вам идея? Его я в известность уже поставила.
– И как он к этому отнесся?
– Трубку бросил. Но если уж он о моих деньгах печется, должен войти в положение. Иначе вообще продам дом за бесценок. Цыганской семье из двадцати человек.
По тому, как она произнесла последние слова, становилось ясно: это не пустые угрозы. Вполне может. Зятю стоило вести себя осмотрительнее.
– Что скажете? – спросила она.
– Скорее всего, мы воспользуемся вашим предложением, – кивнул Бергман.
– Вот и отлично. Я не сомневаюсь, ему есть что скрывать.
– Они давно женаты? – спросила я.
Евдокия Семеновна посмотрела с некоторым недоумением. Мысли ее занимал зять, и простой вопрос вызвал растерянность. Но после небольшой заминки она все же ответила:
– Шесть лет. То есть официально пять. Он ждал, когда его первую жену признают мертвой. Мне дочка говорила, хотят проверить свои чувства. Заморочил ей голову.
– То есть об исчезновении его жены вы тогда ничего не знали? – с сомнением спросила я.
И в самом деле, поверить в такое трудно. История наверняка получила огласку, а такой человек, как покойный супруг Евдокии Семеновны, был просто обязан поинтересоваться прошлым зятя.
– Муж знал, – словно нехотя ответила Боровская. – Да мне не сказал. Расстраивать не хотел. Дочка от любви к этому типу голову потеряла. С ней-то муж поговорил. Да что толку? Потом добрые люди мне донесли. Но было поздно. Если б даже я тогда знала… никто бы не смог отговорить мою дочку. У нее характер. И ничего о вине Зорина она бы слушать не стала. Сказать по чести, его, конечно, подозревали, но не особо. И дело широкой огласки не приобрело. Его первая жена была не в себе. В психбольнице лежала. И после этого была под постоянным наблюдением. В один прекрасный день просто взяла и ушла из дома. Неизвестно куда. Сначала думали, объявится. Она и до этого уходила, а потом вроде как ничего не помнила. То ее на вокзале найдут, то в соседнем городе. В общем, с головой у нее беда. Ну и тут поначалу надеялись. А потом ясно стало: на этот раз беда случилась. Либо встретился на пути какой-то негодяй, либо… сама с собой что-то сделала.
