Гордеев, приказав брату оставаться в доме, бросился в указанном направлении, Жуков последовал за ним. Но ни по дороге, ни на небольшой полянке Вероники они не обнаружили. Обшарив рощу, Всеволод в ярости вернулся к дому. Огляделся.
– Где Костя?
Жуков вытянул руку, указывая направление:
– Нашей машины нет. Может, уехал? – Всеволод принялся звонить на сотовый брата, когда Богдан добавил: – И фургона тоже нет, что тут стоял.
К ним подбежал тот самый садовник, рассказавший о тропинке к морю. Отчаянно жестикулируя, он принялся что-то объяснять, и Жуков отвёл его в сторону, чтобы не мешал Гордееву.
– Костя? – закричал в трубку Всеволод. – Ты где?
– Сошёл с дистанции, – прохрипел Константин, – проклятый серпантин! Не важно… Сева, тот фургон, ты должен его догнать! Слышишь? Там Вероника! Её везут в больницу, чтобы провести аборт. Сева…
Телефон выпал из руки, Всеволод развернулся, окидывая яростным взглядом окрестности.
– Машина! – Бросился к садовнику и, схватив его за грудки, тряхнул. – Есть машина?!
– Сева, он говорит… – попытался оттащить Гордеева Жуков.
– Плевать, что говорит! – прорычал Всеволод. – Мне нужна машина!
Садовник заголосил так, что из дома выскочили люди, бросились к ним. Богдан, подняв руки, прокричал им по-английски, что похитили беременную невесту его друга и нужна помощь. Через несколько минут Всеволод уже рассекал влажный приморский воздух на стареньком мотоцикле.
Он не может опоздать! А Михаил… Гордеев ему сердце из груди вырежет, если он хоть… Нет! Он успеет. Надо успеть и спасти жизнь, объединяющую его и Веронику.
Едва не свихнувшись, перепугав до смерти людей, у которых спрашивал дорогу, мужчина всё же отыскал небольшую сельскую больницу и, заметив у входа тот самый фургон, не тормозя въехал прямиком в стеклянные двери. Раздался оглушающий звон, водопад стекла обрушился на Гордеева, раздирая на нём одежду, оставляя на теле царапины.
Повалившись на пол вместе с мотоциклом, Всеволод врезался в стойку с визжащей за ней девушкой в белом халате. Тут же вскочил и, подволакивая ногу, бросился по коридору, следуя указателям. Когда заметил над одной из дверей надпись «операционная», с разбегу врезался в неё плечом и, влетев в просторное светлое помещение, застыл посередине. Пусто?
На миг забыв, как дышать, Всеволод вцепился в стену и, когда следом за ним в операционную вбежали люди в белых халатах и один в форме и с пистолетом в руках, бросился к последнему. Выбив оружие, вжал мужчину в стену и прохрипел:
– Где она?! – Быстро оглядел остальных. – Где женщина, которую недавно привезли? Говорите, или…
– Следуйте за мной, – с неожиданным спокойствием произнёс по-английски один из ворвавшихся. Поправив белоснежный халат, он криво улыбнулся и повторил: – Следуйте за мной. Я покажу, где новенькая пациентка. Только, пожалуйста, ничего больше не разрушайте.
Гордеев медленно отпустил охранника и, пнув пистолет с такой силой, что тот вылетел в коридор, быстро последовал за доктором. Следуя за мужчиной, он едва мог дышать, сердце колотилось как сумасшедшее. Он опоздал!
Теперь ничего уже не исправить. Всё, что он делал, все безумные вещи, которые совершал, – всё было бесполезно. Вероника отвернётся от него и будет права. Он обещал её защитить, но не сумел этого сделать.
Но Вероника не отступала, даже когда, казалось, всё было потеряно. И он не может проявить слабость. Не имеет права уйти, не попросив хотя бы прощения.
Глава 16
Мише помогал высокий хмурый незнакомец, но Вероника отчаянно вырывалась, не собираясь сдаваться. Она понимала, зачем её запихивают в фургон, и не желала подчиняться. Нет, она не позволит лишить себя самого дорогого, что у неё есть!
Извернувшись, Ника укусила руку незнакомца, и тот, вскрикнув, отдёрнул её.
– Помогите! – по-английски закричала Вероника. – Я беременна! Помогите! Меня насильно везут на аборт…
Рот снова зажали, и это был Миша. Муж яростно вжимал свою ладонь в лицо Вероники, и от боли выступили слёзы. Начав задыхаться, женщина ослабела, и её засунули в фургон. Миша остался с ней, а незнакомец, видимо, сел за руль.
Фургон тронулся, и тут раздался удар, машину тряхнуло так, что Миша ударился лбом и выругался.
Вероника выглянула в окно и, увидев врезавшуюся в них машину, заметила за рулём мужчину, очень похожего на зама её босса. Сердце женщины замерло на миг, а затем понеслось вскачь. Не веря в чудо, Ника всё равно заколотила по стеклу с криком:
– Костя! Костя, спаси меня! Костя!
Миша, зажав рот женщине, оттащил её от окна и, удерживая, процедил:
– Ники, что ты делаешь? Ты же разрушаешь нашу семью!
Вероника не знала, плакать ей или смеяться. Семью?! Да о какой семье он говорит, если собирается лишить её ребёнка?
Невероятным усилием Ника уняла рвущуюся ярость и, вместо того чтобы выцарапать мужчине, которого когда-то любила, глаза, погладила его по зажимающей ей рот ладони. Убедившись, что жена не сопротивляется, Миша осторожно убрал руку.
– Одумалась? – с надеждой спросил он. – Вот и молодец! Подумаешь, ребёнок… У нас будут деньги, Ники. Мы будем жить как захотим, ни в чём не нуждаясь. Да я сам стану продюсером и напихаю отказавшим мне в собеседованиях уродам гвоздей в задницу!
Он тихо рассмеялся и обнял жену. Вероника старалась не шевелиться. Да, надо отвлечь мужа, внушить, что она смирилась, чтобы дать возможность Константину Геннадьевичу догнать фургон и помочь ей. Не важно, как заместитель босса оказался в этом месте, главное – он стремится ей помочь.
– Я ведь люблю тебя, Ники, – погладил её по груди Миша. – Сам не понимал, как сильно, пока не увидел этого… – Он сжал ладонь, и Вероника с трудом сдержала стон боли. – И что ты нашла в этом уроде? Ты же не трахалась с ним, Ники? Скажи правду! Я прощу тебя, только скажи…
– Миш, – сдерживая слёзы, прошептала женщина. – Мне больно. Пусти.
Он вздохнул и медленно разжал пальцы. Дрожащим голосом ответил:
– Так и знал, что ты не устояла. Ну ничего… Будем считать деньги компенсацией морального ущерба. – Он повернул лицо Вероники к себе и впился в её губы жёстким поцелуем. Отстранился и, заглянув в глаза, спросил: – И с кем тебе было лучше? Со мной?
Ника смотрела на мужа и понимала, что бесполезно что-то говорить: Миша всё равно услышит лишь то, что захочет. От ревности муж совсем потерял голову. И хоть фактической измены не было, не поверит ни единому слову. Покосилась на окно и, заметив, что машина Кости снова догоняет их, быстро повернулась к мужу.
– Да. Ты лучше всех, Миша.
Голубые глаза его полыхнули самодовольством, губы растянулись в улыбке. Муж прижал голову Вероники к своему плечу и посетовал:
