– Детская.
Вероника же восхищённо осматривала яркие стены и удобные приспособления для малышей от пеленального столика до просторного манежа. Цветастые игрушки, красиво разложенные подушки, забавные лампочки – всё было продумано до мелочей.
Ника положила ладони на руки обнимающего её Всеволода и прошептала:
– Спасибо.
– Я молодец? – спросил Гордеев тоном своего брата.
Вероника обернулась и, обвив его шею руками, улыбнулась:
– Ещё какой!
– И заслужил поощрение? – глядя на неё темнеющим взглядом, хрипло уточнил Всеволод.
Прикусив губу от смущения, Вероника лишь кивнула. Гордеев с выдохом припал к её рту, завладел губами, смял их в жадном страстном поцелуе. Жаркая волна поднялась в теле Ники и, сметая все сомнения, завладела её сердцем, закружила в вихре желаний.
Вероника потянулась к Гордееву, робко отвечая на поцелуй, выгибаясь всем телом и позволяя языку мужчины продолжать невыносимо-сладостную пытку. Всеволод провёл ладонями по спине женщины и, подхватив её под ягодицы, приподнял над полом. Ника обвила его торс ногами, вжимаясь в тело мужчины и перебирая пальцами его жёсткие волосы.
Всеволод, продолжая нетерпеливо целовать Веронику, понёс её по полутёмному коридору. По пути срывая с неё одежду и позволяя женщине раздевать его, прижимался губами к нежной бархатистой коже. Ника жадно втягивала чарующий аромат чистого мужского тела, желая всё большего и большего, ощущала приятное головокружение и предвкушение чего-то невероятного, надвигающегося и непостижимо сладкого.
Казалось, что ночь с Гордеевым перевернёт её представление о сексуальной жизни, разметёт все привычки и подарит невероятное удовольствие. Стройный и подтянутый, Всеволод предстал перед ней в костюме Адама, и Вероника отступила на шаг, наслаждаясь видом совершенной мужской красоты.
И сама, обнажённая, не испытывала ни капли смущения, потому что знала по горящему взгляду Гордеева, что ему нравится то, что он видит. И давно уже понравилось, ещё в первый день, когда он привёл её в свой дом.
– Ты прекрасна, – хрипло проговорил Всеволод.
Он шагнул ближе и, протянув руку, осторожно, будто к фарфоровой вазе, прикоснулся к её плечу. Проводя дорожку из замысловатых рисунков, опустился до груди, а потом ниже, и Вероника не сдержала стона. Сладкая пытка для двоих, нежная прелюдия к браку и приглашение к близости.
Ника порывисто бросилась в объятия Гордеева, и они вместе, не устояв, рухнули на ковёр. Засмеявшись, посмотрели друг другу в глаза, и улыбки растаяли в захватившем их вихре страсти. Всеволод перевернулся, оказавшись сверху и нависнув над Вероникой. На миг замер и со стоном прильнул к ней. Ника отвечала со всей пылкостью, наслаждаясь вкусом его кожи, теряя разум от аромата, растворяясь в жаркой ласке, всё стремительней и головокружительней устремляясь к сладостному пику.
Гордеев на самом деле перевернул её представление о сексе, и Вероника, ощущая себя в жерле вулкана, растеклась по нему обжигающей лавой.
Глава 18
Утром они отправились в офис. Гордееву хотелось без конца прикасаться к Веронике, обнимать её, вдыхать аромат волос, вспоминая страстную ночь, во время которой он понял, что знаменитая сдержанность его «алмазной леди» – хорошо отрепетированная маска, за которой прячется настоящая тигрица. И он предпочёл бы остаться в постели и продолжить знакомство со своей дикаркой, но…
Перед свадьбой им предстояло одно неприятное дело. Нужно сделать то, к чему он готовился все эти восемь дней, – завершить войну победой или поражением. Чем бы она ни завершилась, Гордеев пойдёт дальше, высоко подняв голову. Потому что теперь он не один. Потому что есть та, которая никогда не оставит, не бросит его. Потому что у него есть настоящая семья и не нужно сохранять видимость давно уже сломанной. Это и есть реорганизация его жизни.
В его кабинете уже поджидала бабушка. Елена Глебовна недовольно покосилась на спокойную Веронику и молча поджала губы. У окна стояла Катерина. Не глядя не вошедших, она спросила тусклым голосом:
– Ещё кто-то будет на этом празднике жизни, или это все клоуны?
– Ещё я, сестрёнка, – весело отозвался Костя.
Всеволод кивнул Жукову, который катил кресло его брата. Константину ещё нельзя было напрягаться, но присутствовать он пожелал так яростно, что Гордеев не смог отказать.
Катерина обернулась, мазнула по младшему брату якобы равнодушным взглядом и уточнила:
– Значит, можно приступать? – Подняла голову и посмотрела на Всеволода. – Ну же, начинай свою показательную порку.
– Не хватает ещё одного важного человека, – с ухмылкой сообщил Гордеев.
– Неужели ты вызвал моего второго отчима для полного унижения? – насторожилась Катерина.
– Хочешь узнать? – приподнял брови Всеволод и кивнул: – Тогда следуй за мной.
Он взял растерянную и взволнованную Веронику за руку и увлёк за собой, зная, что остальные последуют точно к лифтам. Спустившись, все уселись в заказанный комфортабельный фургон. Снабжённый подъёмником для инвалидного кресла, он оказался очень кстати, и вскоре компания направилась навстречу краху семьи. В том виде, в котором она сейчас была.
Катерина молча смотрела в окно, бабушка буравила внуков пронзительным взглядом, а Вероника, обхватив ладонь Гордеева, нервно сжимала её. Всеволод с ободряющей улыбкой смотрел на будущую жену и представлял её в белоснежном платье, которое он подобрал для бракосочетания. Всё было уже готово, но к моменту вступления в новую жизнь Всеволод хотел покончить со старой. Уничтожить «постыдную комнату» прошлого своей семьи.
Когда они подъехали к высокому зданию международной медицинской ассоциации, где несколько раз проходил лечение Константин, Жуков слегка поморщился. Богдан решил, что Гордеев переводит брата из его клиники, но не успел произнести ни слова возражения.
– Сева, что ты задумал? – сурово спросила Елена Глебовна. – Зачем мы здесь?
– Я же говорил, что не хватает ещё одного человека, – хищно улыбнулся Гордеев.
– И? – повернулась Катерина и помрачнела: – Не говорите, что здесь лежит Платон. – И тут же заявила: – Я не пойду!
– Как хочешь, – пожал плечами Всеволод и помог Веронике выбраться из фургона.
Он подождал, пока Жуков спустит Костино кресло, и пошёл вперёд, указывая дорогу. Катерина точно последует за ним, в этом он не сомневался. Как и в том, что бабушка не останется в машине. Кого страх, кого любопытство, но всех потянет в палату живого мертвеца как магнитом.
– Стой, – схватила его за руку сестра, когда Гордеев взялся за ручку двери в комнату, где Платону обеспечивался высококвалифицированный уход.
Всеволод уронил руку и, приподняв брови, с интересом посмотрел на побледневшую женщину. Катерина дёрнула ворот офисной блузки и, будто задыхаясь, прислонилась к стене.
