Вот только та деликатность, которой я ждала, не приходит. Мэтт как зверь трется об меня своей эрекцией и грубо терзает соски.
– Мне больно, – отталкиваю я его, но тут же улыбаюсь и сама пощипываю вершинки под голодным взглядом Мэтта.
– Бля, Лизз, возьми в рот, а? Там просто пекло, – гладит он свой пах, а я только улыбаюсь и запахиваю рубашку. – Вечером. Обещаю. Вечером все будет.
Нагоняя Деймона, чувствую, что его настроение в противовес прекрасной погоде помрачнело.
Но моя рука, так естественно опустившаяся в его ладонь, немного меняет дело. А повеселевший Мэтт берет мою другую руку. И мыслям, что мы все вместе, живы, здоровы нет предела, и они невольно вбрасывают в кровь новую порцию возбуждения и старых запретных фантазий.
Чувствую, как жар приливает к щекам, а внизу живота тяжелеет от той развратности дум о друзьях.
Парни не замечают моего взбудораженного состояния. Они наслаждаются тем, как золотит солнце древесные кроны, слушают пение птиц и ощущают запах лесных цветов и трав.
Вот только в моей душе это все, радости не вызывает, ведь выбор между друзьями сделать придется.
Я подбираю с земли свое упавшее настроение, улыбаюсь и ловко переступаю через поедаемые слизнями трухлявые стволы, невольно на них оборачиваясь. Это мертвые деревья умирают в земле, чтобы дать шанс расти новым.
Вот так и в жизни, что-то рождается, как порочная неправильная страсть к друзьям, а что-то умирает, как невинность дружбы блистательного трио.
О, что я же я делаю.
Столица Болгарии встречает нас накрапывающим дождиком, которого, впрочем, никто из жителей самого романтичного города Европы не замечает, продолжая прогуливаться вдоль новеньких домов и церквей.
И я, чтобы избавиться от преследующих меня фантазий о сплетенных в жадном соитии трех телах, начинаю рассказывать о Софии.
– Я думал, самый романтичный – это Париж, – удивляется Деймон, пока его нога, так неожиданно гладит мою под столом в кафе.
– Но ни у одного города мира нет такой красивой легенды о названии, – ногу не убираю. Мерлин, что я творю?! – Русалка «Сава» полюбила человека «Вашу», но они не смогли быть вместе при жизни, и объединились только после смерти.
– Ерунда какая-то, как можно встретиться после смерти? – смеется Мэтт, оккупировав мое бедро своими длинными пальцами. Я смогла побороть в себе это двойное влечение (в этот момент) и бросить на своего парня укоризненный взгляд, впрочем так делает и мимо проходившая старушка. – Что я такого сказал?
Я усмехаюсь, быстро допиваю зеленый чай и поскорее беру друзей под локти, направляясь прямиком в центр города, где нас ждут многочисленные экскурсии, достопримечательности и магический квартал Болгарии.
– Так, что я такого сказал?
– Люди верят в эти легенды, Мэтт. Так же как Британцы верят в Мерлина. Вот только никто его не видел.
Уже вечером я понимаю, что выполнить обещание, данное Мэтту не смогу. Красная армия поработила мой организм, вызывая постоянные спазмы животе.
Мэтт конечно злится, но когда я в очередной раз сгибаюсь пополам, и ною, верит и оставляет в покое.
Да, магия такие естественные женские вещи, как дефлорация, менструация и роды исправить не может. Волшебницам, как и всем представительницам слабого пола приходится расплачиваться за возможность иметь матку болью и кровью.
Но вся боль, мгновенно улетучивается, когда Деймон, постучавший мне в дверь спальни предлагает:
– Массаж?
– Массаж.
– Массаж?
– Лиззи если ты будешь повторять за мной, то Мэтт успеет вернуться из магазина и вряд ли одобрит мое дружеское желание облегчить твои страдания.
Деймон все это выдает на одном дыхание, а в моей голове выделяется лишь косвенный смысл, что Мэтта нет, и Дэймон испытывает желание
Дружеское разумеется.
– Ну если только дружеское, – сиплым голосом соглашаюсь я, и невольно млею от той улыбки, что растягивает твердые губы Деймона.
– Мне лечь, раздеться? – что я несу? – Или… как вообще делают массаж? – тараторю я, когда вижу как реагирует Деймон на слова лечь и раздеться.
– Не… – он откашливается, и я начинаю чувствовать невыносимую духоту, задыхаюсь, но получаю от этого огромный кайф.
– Не надо раздеваться. – Все же выговаривает Деймон. – Просто сядь ко мне спиной.
Дверь он оставил приоткрытой и я невольно смотрю туда, медленно разворачиваюсь и убираю ноги под себя.
– Мне никогда не делали массаж. Ты уверен, что знаешь, как его делать?
– Тебе понравится.
Ну, в этом я ничуть не сомневаю-ю-юсь. О, Мерлин.
Когда руки Дэймона властным движением спускают мне платье до талии, я практически задыхаюсь и сразу закрываю ничем неприкрытую грудь.
– Что ты делаешь? – говорю я, но не двигаюсь и тем более не вскакиваю. Чтобы Деймон не увидел меня голой, разумеется. Почему же еще? А то грудь моментально набухла и соски неприятно трутся об кожу рук, так это просто воздух прохладный. Наверное. И совсем не имеет значение, что невероятный мужчина стоит за моей спиной и греет своим внутренним жаром и желанием. Дружеским конечно.
– Ткань мешает, – просто говорит он, словно только что не поверг все мои чувства раздрай, а тело в омут возбуждения.
Его руки опускаются мне на плечи, от чего я вздрагиваю и невольно издаю стон.
– Не больно? – шепчет он, мне убирая копну волос на одно плечо.
– Нет, нет, я уверена ты будешь нежен.
Ох, мать, что я несу?
– Только в начале, пока твои мышцы не разогреются, а потом надавлю немного сильнее и увеличу скорость движений… рук.
Он точно о массаже? Хотя, неважно. Его голос вкупе со скрытым смыслом слов возносят меня на вершину блаженства и губы уже не могут спросить, о чем он. Они просто выдыхают горячие потоки воздуха, пока Деймон продолжает медленно массировать мне плечи.
Он наклоняет мою голову вниз, так что волосы свешиваются, и ласкает шею ребром ладони, совершая продольные поглаживания.
Тело просто поет от счастья и блаженства. Еще никогда оно не казалось таким легким и воздушным. Прикосновения его пальцев зарождают внутри живота жажду срезающую менструальную боль, давая ход другой боли. Сладкой, ноющей, охватывающей все тело.
Он собирает мои волосы в кулак и медленно, но вместе с тем уверенно тянет на себя, задирая голову.
Я не могу открыть глаза, я боюсь увидеть в его взгляде пламя, пожирающее и меня. Пламя, потушить которое способна только неистовая близость.
