– Иллюзия, мистер. Она считывает мысли пришедшего сюда и передаёт мне, в какой бы части города я ни находился. Тейт Нэшвилл, детектив, – он протянул большую руку с обкусанными ногтями и я после некоторого колебания её пожал.
Мужчина был гораздо выше меня и создавал впечатление воина, прошедшего не через одну схватку с приспешниками Маркуса и живыми мертвецами.
– А моё имя? Я не думал о нём.
– Ну, кто же не знает мальчика с разными глазами? Вы далеко забрались мистер Кенсингтон, надо сказать. Слава обо мне добралась и до Англии? – гордо задрал он подбородок, на мой недоумённый вид охладил его пыл. – Понятно. Рассказывайте, что у вас случилось.
Тейт пригласил меня сесть в кресло и пытливо посмотрел в разные глаза.
– О, да вы обдолбаны?
– Что? – опешил я, услышав незнакомое слово.
– Ваши зрачки. Я кое-что понимаю в простецкой медицине. Эффект рассеивается через пять дней. Я прав?
Я ошеломлённо смотрел на человека, ощущая невыносимый стыд. Я оценил проницательность волшебника и кивнул:
– Что-то в этом роде.
Тейт подозрительно прищурился, а потом улыбнулся и, поудобнее устроившись в кресле, призвал бутылку виски и два стакана. Я от своего отказался и превратил дорогой напиток в воду.
Тейт замер, кажется, готовый разразиться возмущённой тирадой за такое кощунство, но смолчал и перешёл к делу:
– – Слушаю вас, мистер Кенсингтон
Разговор затянулся почти на два часа.
Передав детективу портрет Лиззи и данные о её семье, я заодно и рассказал, как мы победили Маркуса, правда, не вдаваясь в подробности.
Но Тейта волновало не само сражение, а тайна, которую раскрыли по сути подростки.
– Значит, ты был недостающим звеном? – пришёл он к выводу. – Ты был последним камнем, который он создал специально? Именно это дало ему возможность получить бессмертие.
Я снова поразился его проницательности, хотя ни слова не сказал об этом.
– Не удивляйся, это моя работа. Но сразу предупрежу. Если твоя Лиззи насколько умна, какой ты ее описываешь, то поиски затянутся.
– Надолго? – спросил я, уставившись на пыль, витающую на дорожке света, пробивающегося сквозь мутное окно и чувствуя, как тупое отчаяние захватывает меня.
– А куда тебе торопиться? Живи, учись, работай.
– Я ничего не умею, кроме как убивать.
Вот она истина. Всегда готовясь сражаться с Маркусом, я почти не учился, думая, что навсегда уйду в небытие этого чертового мира. Еще одна причина не быть с Лиззи. Зачем ей бездарь?
Тейт поднял брови, рассматривая мою унылую рожу и усмехнулся.
– Мда… Может и хорошо, если твоя крошка найдёт себе кого поумнее?
Несмотря на собственные мысли, они же озвученные посторонним вызвали резкий скачок адреналина в крови. Я резко встал и метнул в детектива полный обиды и злобы взгляд.
– Не вам меня судить!
– Да сядь! Я к тому, что когда ты её найдешь, стоит стать хотя бы кем-то, – сказал детектив. Я хотел было что-то возразить, но Тейт перебил его: – Да, да, я помню, что ты ничего не умеешь. С другой стороны, ты спас целую кучу народу. Офицер защиты?
Я и сам об этом думал, но отрицательно покачал головой.
– Тогда маголекарь. Думаю, твоя девочка оценит.
Я приободрился, но вдруг подумал, что для меня это чересчур сложно. Тем более с зельями у меня всегда были сложные отношения.
– Мне казалось это сложно, – медленно произнёс я, вспоминая сколько всяких заклинаний проговаривала Лиззи, залечивая мои и Мэтта раны во время охоты за камнями.
– А кто-то скажет, что убить Маркуса, простым обезоруживающим, невозможно. Но ты же справился.
Я вскинул подбородок этой похвале. Тем более что детектив смотрел на меня довольно приветливо, а значит со временем я могу научится, у него всему.
– Поучишься, постажируешься. Не понравится, будешь просто проматывать наследство предков.
– Или работать у вас.
– Яйца у тебя ещё не выросли у меня работать, сынок, – хмыкнул Тейт. – Эта работа дно, как бы весело про неё не говорили. Приходится общаться с такой дрянью земной, что временами самому тошно становится. Тебе пока рано.
Я не обиделся и решил, что общения с тёмными волшебниками с меня пока достаточно. Но именно такая работа могла бы позволить утолить жажду приключений, которой я всегда болел.
Я взял адрес госпиталя, при котором был колледж, поднялся на ноги, и спросил немного неловко.
– Может, вы знаете, где можно найти жильё?
Тейт задумался, пожевав губу.
– Тебя, конечно, можно отвести к старушке Розе, но она та ещё мошенница.
– Побольше, вашего? – усмехнулся я, но наткнулся на укоризненный взгляд.
– Не всем прилетает наследство, мальчик. Многим приходится зубами выгрызать своё место под солнцем. Думаешь, Маркус Роберт от хорошей жизни в преступники ударился?
– Он убивал людей! – зарычал я, уже не так хорошо думая о новом знакомом.
– А тебе никогда не срывало башню так, что будто с ума сходил и остановиться не мог?
Я хотел было возмутиться и сказать, что со мной такого точно не могло произойти, но замер, вспоминая ночь эротического безумия.
Плечи поникли, и я кивнул.
– То-то же! Не дели мир на белое и чёрное. Красок гораздо больше. Пойдём, – он ловко, несмотря на вес в центнер, поднялся со своего стула. – Свожу тебя к Розе, при мне она не обдерёт тебя как липку. Но будешь должен! – хохотнул Тейт и открыл дверь на улицу.
Немного придя в себя и осознав, чем буду заниматься дальше, я задышал полной грудью.
У меня есть цель. Не это ли самое важное для человека? Всегда куда-то стремиться.
Теперь у меня даже будет собственное жильё. Впервые за всю жизнь. В прошлом и приют. В прошлом общежитие Стоунхенджа
* * *
Немного посидев дома, я почувствовал острую нехватку воздуха и вышел на улицу.
Мне не хватало Лиззи. Одним своим присутствием она делала мир ярче и безопаснее. И теперь, чтобы обрести свой потерянный дом, я должен найти её.
Найти, попросить прощения и надеяться, что когда-нибудь у меня снова будет шанс стать для неё больше, чем просто другом. Шанс снова ощутить под собой это тонкое тело, войти в тесную глубину ее лона. Сделать ее своей.
Она станет моей, но сначала я найду ее.
Я уже часа полтора прогуливался вдоль дороги, лениво переступая ногами, пока не увидел вдалеке кроны деревьев.
Что-то кольнуло в груди. Я побежал.
Через минуту оказался в большом парке. Недалеко стоял фонтан, вокруг которого резвились дети, а взрослые отдыхали на скамейках. Дорожки по всему периметру были заполнены спортсменами.
