Пролог
Франция, 1190 год. Графство Шапеллот.
Тяжёлые тучи выползали из-за горизонта и, надвигаясь зловещей грозовой мглой, неотвратимо подбирались к замку. Утреннее солнце окрасило небо багровым заревом, и пропитанные кровавыми подпалинами свинцовые облака заполнили округу ватной пеленой.
Гробовая тишина повисла в воздухе, отдаваясь леденящей тревогой в сердцах людей, лишь облаченная в доспехи молодая женщина сохраняла внешнее спокойствие. Сквозь узкую бойницу крепости она устремила задумчивый взгляд на царственные Вогезы
[1]. У неё ещё оставалось время подумать о будущем и вспомнить прошлое.
Пять лет назад её отец, граф Ульрих де Шапеллот, примкнул к коалиции противников молодого короля Филиппа и в этом противостоянии погиб, оставив свои владения без прямого наследника. Его смерть оказалась скоропостижной, и, к сожалению, граф беспечно не позаботился составлением предсмертного завещания. В отсутствие отца бразды правления и землями, и замком пришлось взвалить на свои хрупкие плечи его дочери Жанне. Рано овдовев, она не торопилась вторично выйти замуж, а теперь сделалась и главной хранительницей богатств рода.
Столь тяжёлое бремя женщина несла достойно. Жанна была готова жизнь отдать за свой родной каменный донжон с дозорным поясом и сторожевыми башнями, за величественные горные вершины, укрытые нежнейшими покрывалами белых снегов, за лесные угодья, богатые дичью. И теперь она с тоской осматривала свои владения. Северная часть крепости давно была нежилой. Со временем ее могучие стены, поддавшись напору дождя и зимних бурь, начали разрушаться, но теперь, когда не стоило ожидать возвращение отца и его рыцарей, надежды на восстановление замка таяли с каждым днём.
Придя к власти, Филипп Август, государь франков, заявил свои права на земли, некогда принадлежавшие его предкам Меровингам. Юный монарх оказался довольно хитрым и предприимчивым правителем. Используя отсутствие сплочённости в рядах своих противников, он методично прибирал к рукам земли родовой знати, заставляя именитых сеньоров признавать себя сюзереном.
Особо рьяных противников окрепший король бросал в подземелье или казнил, а их владения в качестве лена раздавал своим преданным вассалам. И вот алчный взгляд монарха обратился и на Шапеллот. После гибели Ульриха и разгрома его войск защитить замок было некому, а крепость, стоящая на пересечении государств, оставалась лакомым кусочком.
На днях в цитадель прибыл гонец с дурными вестями, и Жанна узнала, что по приказу государя новым сюзереном Шапелотта теперь являлся кузен его величества, Генрих граф Шампани. Новый владелец требовал от графини немедленно сдать крепость и убираться на все четыре стороны. «Монастырей в государстве достаточно, и настоятели не откажутся принять благородную послушницу», – цинично заявлял в своём послании Генрих.
Но кроткое смирение вдове оказалось не по душе и, гневно порвав свиток наглого выскочки, графиня ответила отказом:
– Я – законная наследница этих угодий, и не собираюсь их отдавать!
Последствия не заставили себя долго ждать, Генрих Шампанский отправил войско с приказом захватить Шапеллот.
В бездонных темно-синих глазах хозяйки крепости сверкнули слезы.
«Я заботилась об этих землях все эти трудные годы, – терзалась Жанна. – А теперь должна всё отдать в жадные руки самозванца и безропотно уйти в монастырь? Не бывать этому! Я готова отдать жизнь за свою крепость!»
Тучи сгущались над замком и над головой отчаянной женщины. Понимая всю безвыходность своего положения, она лишь упрямо хмурилась, всё сильнее сжимая рукоять меча. У неё не было ни многочисленной армии, ни возможности выкупить владение. Хотя Жанна сильно сомневалась в том, что Генрих согласиться отдать за звонкое серебро столь важное графство с известным горным перевалом, соединяющим его сеньорию
[2] с землями Священной Римской империи.
Замок остался охранять небольшой отряд отважных солдат, но из-за постоянных набегов северян их становилось все меньше. «Да, отец, поддержав герцога Бургундского в его войне с королём, ты нажил себе злейшего врага», – тяжело вздыхала Жанна.
Неделю назад графиня отправила весточку с просьбой о помощи к родственникам своего почившего мужа. Несмотря на непродолжительный брак и отсутствие детей, с родителями Роберта у неё сложились хорошие отношения. Да и не удивительно, семьи издавна объединяла дружба. Но то ли они испугались открыто выступить против указа государя, то ли и сами находились в похожем тяжёлом положении, но из Эльзаса ей прислали лишь небольшой отряд из пяти наемных рыцарей, и Жанна окончательно поняла – поддержки ждать неоткуда.
Войско Генриха вот-вот должно показаться на горизонте, и воительница сосредоточенно взирала вдаль. Время утекало с чудовищной быстротой, и ей надо было срочно действовать. О себе Жанна не беспокоилась. Её племянница Франческа – это все, что осталось от древнего рода, и именно эта юная леди оставалась главной заботой графини.
Правда, девушка имела одно большое преимущество: никто из врагов не знал о ее существовании. Рождение Франчески оставалось большой семейной тайной, которую Жанна и ее подданные поклялись хранить до самой смерти.
Графиня де Шапеллот опустила глаза и тяжело вздохнула. Этот летний день станет и для неё, и для многих в крепости последним, но для Франчески он будет новым началом в ее судьбе. Жанна повернулась к висящему на стене распятию и вознесла молитву. Главное, её милая Cheri останется живой, и графиня свято верила, придёт время, и Франческа сумеет отомстить и вернуть Шапеллот.
– Госпожа, все готово, – послышалось за спиной.
Жанна перекрестилась и взглянула на вытирающего вспотевший лоб мужчину.
Всю ночь, не смыкая глаз, графиня размышляла, как спасти племянницу, и утром, не притронувшись даже к завтраку, продолжала метаться в сомнениях, правильно ли она всё рассчитала. Но время на обдумывание истекло, и верные слуги ждали ее дальнейших распоряжений.
– Отлично, Жеральд, – ответила Жанна старому преданному военачальнику и направилась в покои Франчески. Да, беспечное детство прошло, и графине предстояло перевернуть жизнь племянницы, вытолкнув бедняжку в суровую действительность.
Глава первая
Пасмурное утро, клубясь за окном свинцовыми тучами, не способствовало пробуждению. В покоях юной леди царил полумрак, и Франческа ещё мирно спала, когда в её спальню тихо вошла дородная пожилая женщина, одетая в льняное блио с длинными свисающими рукавами. Несмотря на то что нянюшке было жалко будить девушку, она разожгла свечи и добродушно проговорила:
