Взглянув в лицо девушки, Бушар ошеломлённо замер и, не отводя взгляда, смотрел на нее, словно побитый пёс, вымаливающий прощение и подачку. Лишь издали завидев девичью фигурку и её струящиеся по плечам золотистые волосы, он решил, что к нему явилась сама Святая Мадонна, и дни его сочтены. А теперь граф и вовсе потерял дар речи. Сердце в груди старика, вздрогнув, затрепетало, тонкие губы нервно задрожали, а на его глазах застыли жгучие слезы. В своей жизни Бушар знал лишь одну женщину, ставшей для него идеалом чистой красоты – это Изабель де Шапеллот, и теперь ему показалось, что она наконец вернулась к нему.
Пожирая глазами, лицо Франчески граф не мог поверить своему счастью…Те же милые черты: нежный овал подбородка, высокий открытый лоб, алые пухлые губки, аккуратненький носик, мраморной белизны кожа и глаза… огромные, неземные, словно два необыкновенных сапфира, сияющих на прекрасном лице.
Бушару хотелось заключить в объятия это дивное создание, но он побоялся, что девушка не правильно поймет его и, сдерживая дрожь, старый воин только сильнее сжал подлокотники.
– Ну что ж, добро пожаловать, милое дитя, – пробормотал граф и, подхватив клюку, встал. – Давайте обедать, наверное, вы проголодались с дороги. Там и поговорим.
Стараясь успокоиться и собраться с мыслями, Вандом развернулся и поковылял к столу, а Франческа растерянно посмотрела ему вслед.
«Он ещё и хромой!» – с сожалением подумала девушка.
– Что это значит, нянюшка, граф признаёт меня или нет? Он даже не спросил моего имени! – испуганно прошептала она Берте.
– Наверное, стоит его спросить об этом, – обескураженно пожала плечами женщина, а девушка в отчаянии закусила губу.
– Похоже, он не поверил, что я его дочь!
– Не беспокойся, моя дорогая, у меня есть доказательства, – спокойно возразила Берта и, сжимая в руках шкатулку, поспешила за господином.
Только хозяин собрался присесть, как нянюшка поинтересовалась:
– Прошу прощения, ваша светлость, меня зовут Берта, – представилась она и присела в почтенном поклоне. – Я оберегаю эту девушку с детства.
– Что ты там бормочешь, женщина? – поморщился Вандом и, недовольно взглянув на старуху, сел за стол и в ожидании вина и яств, сложил перед собой руки.
– Мессир, нам бы хотелось знать, вы признаете эту девушку своей дочерью? – спросила нянюшка, и граф вновь задумчиво уставился на Франческу.
«Она очень похожа на Изабель. И по возрасту подходит. Неужели я наконец нашёл свою дочь?! – взволнованно стучало сердце отца. – Бедняжка, из-за меня она стала сиротой с самого рождения. Ей наверняка ничего неизвестно о женщине, которая ее родила. Я должен рассказать ей о Изабель, но как мне это сделать? Она посчитает меня подлецом, ведь я, получается, бросил их обеих».
Прерывая его мысли Берта, вновь поинтересовалась:
– Так что вы скажите, ваша светлость? Вот это мне велено передать вам, – протянула она ларец.
Вандом нахмурился:
– Что там?
– Здесь подтверждение того, что эта девушка – ваша дочь. Это велела передать вам аббатиса Мелиса из Ремирмонского аббатства, – поклонилась Берта.
– Аббатиса Ремирмонского аббатства? – удивился граф.
Он виделся с монахиней лет шесть назад, и настоятельница уверяла, что у них нет подходящей по возрасту девочки. Этот монастырь был одним из первых, куда наведался Бушар, именно сюда приезжала Изабель, чтобы потом встретиться с ним.
«Неужели служительница церкви соврала? Разве такое возможно? Или просто не знала или не хотела говорить? Но почему?» – терялся в догадках Вандом и настороженно потянулся к шкатулке.
Открыв ларец, граф взглянул на содержимое. Внутри лежал сложенный вдвое пергамент и несколько драгоценных украшений, в том числе и большая золотая брошь в виде листа клена с алым камнем посередине. При виде её у старика нервно задрожали губы.
«Эта вещь принадлежала Изабель, я подарил ее, когда мы обвенчались».
Старый воин вновь разволновался и достал из шкатулки папирус. Прищурив глаза, он прочитал:
«Мой муж, мой возлюбленный, мой Бушар! Чувствую, что дни мои сочтены, и очень сожалею, что судьба отвела нам так мало счастливых дней. Особенно мне горестно оставлять нашу маленькую девочку. Мой отец грозиться отправить её в монастырь, и я молюсь лишь об одном, что бы господь сохранил тебя и её, и позволил вам обрести друг друга. Я знаю ты, моя любовь, обязательно найдёшь нашу малышку и сделаешь всё для неё. Надеюсь, вы будете счастливы, а я, взирая на вас с небес, буду радоваться за вас, мои дорогие. Мой возлюбленный, поцелуй за меня нашу дочь. А я мысленно целую тебя и ухожу с мыслью о тебе и нашей девочке. Любящая тебя Изабель».
Строчки поплыли в глазах графа и, не в силах сдержать слёз, он уронил голову на руки. Женщины изумлённо смотрели на растроганного старика, и у Франчески защемило сердце. Наконец Бушар пришёл в себя и, стыдясь собственной слабости, украдкой вытер глаза, положил письмо обратно в шкатулку и взглянул на девушку:
– Как тебя зовут? – несмотря на все его старания, голос мужчины дрогнул.
– Франческа, – пролепетала она, не сводя с него глаз.
– Что за нелепое имя у такой прелестной девушки? Наверное, тебя назвали так в честь святой покровительницы пилигримов? – сдерживая волнение, предположил он. Не зная, что ответить Франческа удивленно открыла рот, но Бушар приказал. – Подойди ко мне.
Девушка повиновалась и встала рядом со стариком. Резко поднявшись с места, граф крепко обнял её и, уткнувшись лицом в волосы, вновь прослезился.
– Ты так похожа на свою мать, – прошептал Вандом. – На мою прекрасную Изабель.
«Похоже, граф действительно сильно любил мою матушку, – поняла Франческа и неожиданно почувствовала к мужчине жалость. Незнакомое тёплое чувство растеклось по груди, а в голове мелькнула непривычная и в тоже время безумно приятная мысль: – Отец?! Неужели у меня теперь есть отец?!» – радостно встрепенулось сердце, и, неожиданно для себя, она обвила шею старика руками и тоже прослезилась.
Обнимая графа, Франческа вознесла Святой Мадонне благодарность: «Спасибо, что не оставила меня!» – ликовала юная леди, понимая, что теперь её судьба решена, но самое удивительное – она обрела отца.
Слуги, накрывая на стол, настороженно косились на хозяина, обнимающего незнакомую девушку, и не прошло и получаса, как вся округа узнала, что господин наконец нашёл свою потерянную дочь.
Немного успокоившись, Бушар выпустил Франческу из объятий и, указав ей знаком сесть напротив, сам опустился на своё место. Виночерпий наполнил бокал господина вином. Граф отхлебнул и, похоже, полностью взял себя в руки, только лихорадочно горящие глаза выдавали его волнение. Не сказав ни слова, Бушар сложил пергамент и спрятал его за пазуху, а шкатулку закрыл и вернул Берте. Женщина поклонилась и поспешила обратно в предоставленную им комнату.
