Обе девушки, буквально раскрыв рот, слушали удивительную историю, так напоминающую удивительные легенды, распеваемые менестрелями, и Мария, довольная проявленным к ней вниманием, не замолкала.
– А дело было так… Мальчик в сопровождении свиты направлялся к отцу, когда на него напали воины рода Абассидов. На его счастье, ле Феррон со своим отрядом оказался на той же дороге и спас сына известного военачальника. Выразив признательность, Саладин прислал доблестному крестоносцу коня и наложницу.
– Наложницу?! – изумилась Франческа.
– Ну да! Женщин в замках всегда мало, а уж в Иерусалиме и того меньше. Вот султан и решил отблагодарить нашего Марселя, у них это в порядке вещей, – откусив засахаренное яблоко пояснила Мария и продолжила болтать. – Ле Феррон искренне привязался к девушке, а когда она забеременела, даже собирался на ней жениться, но ей необходимо было принять христианство, а ему получить разрешения церкви. Но свадьба не состоялась. На крепость напали войска мусульман, наши рыцари сражались словно львы и смогли отстоять замок, но вражеская стрела настигла наложницу ле Феррона, и она умерла.
При этих словах Камилла сокрушённо вздохнула:
– И ребёночек, выходит, тоже погиб, – посочувствовала девушка.
– Конечно! – согласилась Мария и, расправишь с яблоком, потянулась к блестящему финику. – Наш Марсель опять страшно переживал и решил, что это бог наказывает его за грехи. Тогда он и поклялся, что не прикоснётся ни к одной женщине, пока их не обвенчают в церкви.
– И что?! – воскликнула Камилла.
– Вот с тех пор и держит обед, – пожала плечами Мария, оглядывая стол и выискивая чего бы ещё попробовать.
– Так что же он не женится? – недоверчиво хмыкнула Франческа. – Как же такого завидного жениха и до сих пор не захомутали?
– Так в том то и дело, что он вовсе не завидный, – отмахнулась Мария.
– Как же так? Только что вы обе так расписывали его достоинства, и вдруг не завидный? – не понимала Франческа.
– Понимаешь, но кроме личной доблести и имени, у него ничего нет, – вздохнула Камилла и пояснила. – Марсель младший сын в семье и ему от владений отца ничего не достанется.
– Поэтому он и служит у моего брата, – уточнила графиня Флдандрии.
– Ах, вот оно что… – разочарованно скривилась Франческа, но, подумав, недоверчиво взглянула на Марию. – И что же, он так и сторонится женщин?
– Да! – в один голос выдохнули обе подруги.
– И как же он держится? – захлопала глазами Франческа. Юной леди бывало приходилось подслушивать откровенные разговоры служанок, и она кое-что знала о такой стороне жизни.
Камилла недоумённо взглянула на дочь графа Вандома, а Мария, не обратив внимания на недостойный для монастырской послушницы вопрос, раскрасневшись, защебетала:
– Говорят, что всю неиспользованную силу ле Феррон применяет в бою, поэтому ему и нет равных в сражении!
– Понятно, – насмешливо фыркнула Франческа и, вспомнив разговор Марселя с его оруженосцем, спросила: – А что за история с предсказанием цыганки?
– А, это! – засмеялась Мария. – Да! Удружила старуха! Теперь все кому не лень потешаются над бедным ле Ферроном.
– И что же это за история? – не унималась мадмуазель Вандом, и графиня Фландрии вновь взялась делиться сплетнями:
– Как известно, наш доблестный рыцарь ле Феррон, строго следуя священному уставу, частенько суёт нос не в свои дела, постоянно ввязывается в рискованные переделки и спасает всех кого не лень. И, похоже, Марселю абсолютно всё равно, кого спасать: прекрасную даму, блуждающую по дорогам без охраны, или нищую попрошайку. Только вот прекрасные дамы ле Феррону как-то не попадаются, а старые уродины – пожалуйста, – хихикнула Мария. – Года три назад двое проходимцев решили обобрать старуху-цыганку. Мимо проезжал отряд рыцарей, но лишь ле Феррону взбрело в голову вступиться за нечестивую ведьму. Марсель вернул старухе её нехитрый скарб и даже подарил серебряную монету. Цыганка растрогалась и, взглянув на ладонь ле Феррона, заговорила:
– Спасибо тебе, о благородный рыцарь! – пафосно изобразила она слова предсказательницы. – Вижу, твоё сердце одиноко и истерзано печалью. Но не горюй, ты будешь вознаграждён за свою доброту и верность долгу. Твоя судьба найдёт тебя, и ты будешь счастлив. Так же на дороге ты встретишь прекрасную юную леди. Девушка, словно трепетная лань, попадёт в силки охотникам, и ты её спасёшь. Она, подобно утренней заре, будет так же чиста и невинна, а красотой затмит прекрасную розу. Эта девушка полюбит тебя всем сердцем, а ты отдашь своё сердце ей, – сделав паузу Мария, взглянула на подруг и скорчила скептическую рожицу:
– Это предсказание услышали многие, но прошло уже несколько лет, а наш Марсель всё так же одинок. Сколько раз мой брат, да и другие рыцари, предлагали ему плюнуть на свой глупый обет и развлечься либо с весёлой вдовушкой, либо с разбитной служанкой, но ле Феррон словно кремень, – хихикнула графиня Фландрии и вздохнула. – Похоже, наврала, старя ведьма. Ну, в самом деле, какая благородная дама в одиночку покинет замок? Без сопровождения то рыцарей? Это немыслимо! Вот все и смеются над ле Ферроном: когда же он в пыли дорог отыщет свою прекрасную розу.
Франческа, исподтишка взглянув на Марию, надулась: «Благодаря твоему братцу и оказалась благородная дама одна на дороге, – мысленно фыркнула она, но вспомнив, как над ней смеялся оруженосец ле Феррона, да и сам рыцарь, снова разозлилась. – Ну и ищи дальше свою дурацкую розу! – взглянула она на Марселя. – Сам нищ, словно церковная крыса, а строит из себя чуть ли не принца!»
Графиня Фландрии, между тем продолжая щебетать, оживлённо обсуждала других известных рыцарей. Франческе конечно же хотелось как можно больше узнать о вассалах графа Шампани, и она старательно запоминала, кто есть, кто и чем примечателен каждый господин, но при этом наследница графа Ульриха не упускала из вида хозяина замка Тресси.
Девушка чувствовала заинтересованный взгляд Генриха и пару раз заставила себя ему мило улыбнуться. В очередной раз послав графу смущённую улыбку, Франческа перевела глаза и встретилась со злым взглядом ле Феррона. В глазах рыцаря читалось столько огня и ненависти, что бедняжку зябко передёрнуло.
«Он что следит за мной? – испугалась девушка, и её сердцем завладела тревога. – Словно подозревает меня в чём-то».
Сколько не старался ле Феррон не смотреть в сторону Франчески, глаза сами искали девушку, и заметив, как новоявленная дочь графа Вандома украдкой бросает кокетливые взгляды графу Шампани, он разозлился.
«Точно, чертовка! – не зная почему, кипятился рыцарь. – Ничего, я выясню, кто ты такая и что задумала против господина Генриха!» – размышлял Марсель, но ту к Марии подошёл паж и, поклонившись что-то её сказал. По-видимому, он передал пожелание вдовствующей графини, чтобы дочь покинула залу, поскольку Мария обиженно поморщилась, и, неохотно поднявшись, направилась на выход. Камеристки графини Фландрии последовали за ней, и Марсель, проводив девушек взглядом, раздражённо сжал кубок, но, подумав, неожиданно резко отстранил его от себя. Если бы рыцарь попытался заглянуть в себя поглубже, то, может, он и сумел найти причину собственной досады.
