После ярких огней залы в покоях сестры Генриха казалось довольно мрачно. Лишь огромный камин скудно освещал просторную комнату, обвешенную гобеленами. Камилла подбросила полено в очаг и разожгла свечи. При таинственном мерцании пламени сразу стало веселее и уютнее.
– Закройте за собой дверь, – приказала Мария и, сама налив в кубки фруктового эля, предложила его своим фрейлинам.
Франческа, подхватив кубок, сделала добрый глоток, а Камилла, несмело протянув руку, явно засомневалась, но, не смея отказать госпоже, всё же немного отпила.
Девушки уселись на разбросанные у камина подушки и, прихлёбывая хмельной напиток, продолжали обсуждать пир. Рыжевато-огненные волосы Марии рассыпались по плечам. Пляшущее пламя отражалось в ткани ее красного платья, рисуя на поверхности шелка причудливые узоры. Девушки, наблюдая, как пламя не спеша обгладывает бревна, без умолку болтали. Даже Камилла, немного захмелев, раскраснелась и вела себя не столь скованно. Но постепенно графиня Фландрии почувствовала себя уставшей, и её начало клонить в сон.
– Давайте вы расчешете меня, поможете переодеться, и мы ляжем спать, – предложила она, протягивая Франческе костяной гребень.
Девушка в недоумении посмотрела на госпожу:
– Но мне надо предупредить отца, он наверняка потерял меня и беспокоится, – вдруг вспомнила беспечная дочь.
– Позже сходишь и найдёшь его. Хотя, скорее всего, сегодня граф и не вспомнит о тебе. От моего братца ещё никто не уходил трезвым, и граф Вандом, наверное, уже спит где-нибудь на лавке, – хихикнула Мария.
Причесав и уложив на ночь волосы госпожи, фрейлины её раздели и сложили вещи в сундук. Франческа чувствовала себя несколько не в своей тарелке, она привыкла, чтобы ухаживали за ней, а теперь ей самой приходилось выполнять роль прислуги, и это её раздражало. Закончив работу, девушки поклонились и удалились в соседнюю комнату.
Жилище камеристок оказалось совсем крохотным. Но Камилла явно любила порядок. Довольно скудно обставленная комната была безупречно убрана, за исключением ночного горшка, который прислуга забыла на полу у кровати. На маленьком столике стоял большой серебряный кувшин и лохань для умывания. В углу разместилось резное кресло, рядом с ним – ширма, кровать под пологом застелена вышитыми покрывалами. Франческа мысленно вздохнула, ей всё меньше нравилась должность фрейлины.
Раздевшись, мадмуазель Вандом взглянула на большое зеркало в позолоченной оправе. Она осталась лишь в одной шелковой камизе, и через тонкую ткань чётко выделялась упругая грудь, но вскоре вся эта красота скрылась под одеялом, и девушка прикрыла глаза. Но тут в дверь кто-то громко постучал.
– Леди Вандом, ваш отец прислал меня, чтоб я проводил вас к нему, – послышался голос пажа.
Франческа подскочила и, спешно натянув платье, открыла дверь. На пороге стоял двенадцатилетний мальчик, одетый в синее блио.
– Граф Вандом желает видеть вас, – заявил паж, и девушка безропотно последовала за своим провожатым.
Мальчик проводил ее в покои и закрыл за собой дверь. Отца в комнате не оказалось. «Наверное, еще сидит за столом», – предположила Франческа и огляделась. Зала освещалась настенными и напольными подсвечниками, и гостья смогла по достоинству оценить отделку помещения, но, чем дольше она рассматривала богатое убранство, тем шире становились её глаза.
Колоны, отделанные мрамором, поддерживали расписанные затейливым орнаментом своды. Стены, выложенные мозаикой и завешанные огромными гобеленами с батальными сценами, поражали яркостью красок. Наличники окон были украшены ажурной резьбой по камню, но самое удивительное, что в самих окнах мерцало цветное стекло: удивительное расточительство, доступное лишь избранным. Медвежий мех и восточные ковры, расстеленные по полу, скрадывали звуки шагов, а широкую кровать скрывал полог синего бархата, вышитый золотистыми лилиями.
Подобной роскоши Франческе видеть ещё не приходилось. Даже её комната в Шапеллоте не могла сравниться с таким великолепием. «Как же должен быть богат и могуществен господин Генрих, если он может предоставить своим вассалам настолько шикарные апартаменты?! И здесь будет ночевать мой отец? – растерянно подумала девушка, но тут в её голове, что-то шевельнулось и грудь заполнили нехорошие предчувствия. – Эти покои не для гостей… Они больше похожи на королевские… Мальчик привел меня не туда», – неожиданно поняла Франческа и, охваченная внезапной паникой, попятилась к двери, но тут же во что-то уперлась.
– Какой сюрприз! – прозвучало над ухом. – Самая прекрасная девушка на свете решила скрасить моё одиночество!
Резко обернувшись, девушка застыла на месте. Перед ней стоял сам Генрих Шампанский.
Глава восьмая
Граф стоял перед дверью, перекрывая путь к отступлению. Весь такой величественный и властный, Генрих гордо вскинув голову с венчавшей её золотой короной, поблёскивал драгоценными камнями украшающими дорогой убор.
Под масляным взглядом сюзерена Франческа невольно задрожала, а её колени предательски ослабели. Стоило ей оказаться нос к носу со своим злейшим врагом, как вся её прежняя отвага тут же улетучилась, а идея заигрывать с графом уже не казалась настолько гениальной. Стараясь держать лицо, девушка пыталась укротить своё волнение, но щёки неразумной кокетки пылали огнём, а по спине, напротив, пробежал липкий неприятный холодок.
Окончательно стушевавшись, девушка потупилась и, отступив назад, присела в почтительном поклоне. Генрих слащаво улыбнулся и, шагнув к гостье, вновь сократил расстояние. Франческа замерла, а граф провел пальцами по её нежному лицу и, приподняв за подбородок, заставил посмотреть в свои горящие глаза. Встретившись с мужчиной взглядом, мадмуазель Вандом поняла, что он пьян, и испугалась ещё больше.
– Как же вы прекрасны, – прошелестел голос Генриха. – Как сама Мадонна.
– Спасибо, – растерянно хлопая ресницами, пробормотала Франческа. – Простите, но мне не следует здесь находиться, – и, отстраняя дрожащей рукой сюзерена, она попятилась назад. – Меня ищет отец.
– Вы выглядите испуганной, – заметил граф и нахмурился. – В чем дело, вы боитесь оставаться со мной наедине? Тогда зачем же вы пришли?
– Я? Я… Я случайно… – робко отступая лепетала девушка, но Генрих, напоминая кота, заприметившего мышь, скользил за ней, и Франческа сбивчиво попыталась объясниться. – Этот мальчик… паж… По-видимому, он перепутал и привёл меня не туда. Я искала своего отца.
– Паж? – в удивлении приподнял брови мужчина.
– Да, он служит при вашей матушке…
– Понятно… – хмыкнул граф, догадавшись, что, по-видимому, это леди Мария решила сделать сыну столь щедрый подарок. – Вы уже поступили на службу к графине Шампани? – поинтересовался Генрих.
– На это надо получить дозволение моего отца, – промолвила Франческа, судорожно размышляя, как ей улизнуть. Но, устав гоняться за добычей, Генрих схватил девушку за руку.
