Франческа похолодела, и на её лице отразился нескрываемый испуг. Ле Феррон удовлетворённо улыбнулся, он правильно рассчитал удар.
При свете факелов, закреплённых в кованых канделябрах, телохранитель сюзерена пристально вглядывался в черты «самозванки», и не мог не отметить, насколько она хороша. Отблески огня делали ее образ загадочным: синие глаза напоминали сказочные озера, в омут которых, так и хотелось броситься с головой, волосы, разметавшись по плечам, отсвечивали золотом, маня зарыться в них лицом, а нежный шёлк кожи призывал к ней прикоснуться. Шумно вздохнув воздух, ле Феррон ощутил лёгкий аромат ночной фиалки. Тут его ноздри дрогнули, и неожиданно для самого себя, он приник к губам девушки.
Это был первый поцелуй Франчески. Горячие губы, так властно и нежно ласкали ее, что она не могла пошевелиться. Сердце гордячки учащенно забилось, и, погружаясь в пучину неизведанного ощущения, она буквально таяла в железных объятьях рыцаря. Перед её глазами все смешалось и бедняжка, обмякнув, отдалась на волю упоительному чувству. Мужчина углублял поцелуй и, потеряв голову, Франческа вдруг сама обхватила шею Марселя. Она готова была застонать от восторга и вместе с тем испытывала отчаяние, желая только одного – чтобы этот прекрасный миг длился, как можно дольше…
Но тут из глубины сознания слабый голос разума воззвал к ней, и благородная леди испугалась собственных чувств и реакции своего тела на этого несносного мужчину. Наконец вспомнив, что она целуется со своим врагом, девушка окончательно пришла в себя и, отчаянно забившись в его руках, вынудила рыцаря остановиться. Тяжело выдохнув, ле Феррон затуманенными глазами взглянул на неё. «Чёрт побери! Что я делаю?!» – в ужасе пронеслось в его голове и, стиснув челюсти, он нахмурился.
– Пустите меня! – взвизгнула Франческа, зажатая между мощным мужским торсом и стеной. С негодованием взглянув на рыцаря, в объятиях которого она только что растекалась, словно льдинка под лучами солнца, девушка возмутилась. – Что вы себе позволяете?
– То же, что вы позволяли графу Шампани, – огрызнулся ле Феррон.
– Я не позволяла! Он так же силой пытался меня поцеловать!
– И вы так же млели от его поцелуев? – пригвоздил её взглядом Марсель.
– Вовсе нет, – растерялась она и, стыдясь столь недостойной леди слабости, покраснела. Но нахлынувшая обида быстро вывела девицу из оцепенения. – Чёрт побери! Каналья! Убери свои грязные руки и сейчас же выпусти меня, или тебе несдобровать! – затрепыхалась Франческа.
От столь горячей тирады ле Феррон растерянно заморгал и на мгновение замер, но тут же внезапно громко расхохотался, будто между ними произошло чудовищное недоразумение. В следующий момент его объятия разомкнулись, и он выпустил горластую птичку на волю.
Чувствуя, как горят её щёки, Франческа, стараясь скрыть смущение, взялась нервно поправлять платье, а рыцарь, отсмеявшись, проговорил:
– Ну да! Теперь я узнаю вас, милая леди Чертополох. Ваши дьявольские колючки так и лезут сквозь тонкую маску добродетели, – усмехнулся он, и сидящий в девушке неугомонный бесёнок вновь взял верх:
– А вы хотите сказать, что вы ведёте себя, как благородный рыцарь?! – блеснула она глазами. – Мужлан! Нищий бродяга! Пёс, служащий за подачку!
Сдерживая нахлынувшее негодование, ле Феррон шумно выдохнул, и Франческа осеклась.
– Вон там покои фрейлин, – кивнул он на дверь неподалёку, прожигая её ненавидящим взглядом.
Девушка, гордо выкинув головку, презрительно сложила губки и величественно направилась к двери, всем своим видом напоминая королеву – столь же прекрасную и недоступную. Как только она скрылась за дверью, рыцарь утробно зарычал, и в сердцах ударил кулаком по стене: «Чертовка!» – выдохнул он и пошагал разыскивать господина.
Достаточно побродив по замку, Марсель наконец наткнулся на бредущего по переходу Генриха. Еле держась на ногах, сюзерен пытался найти поддержку у стен, но те почему-то ускользали из-под рук, грозя опрокинуть господина на каменный пол.
«Когда только успел?» – брезгливо подумал телохранитель и поспешил удержать оберегаемое тело от позорного падения.
– А, ле Феррон! – обрадовался Генрих, грузно навалившись на вассала. – Нет, нашего епископа никто не сможет перепить, – еле ворочая языком, отметил граф.
– Это точно, Ваша Светлость, – хмыкнул Марсель. – Если бы я знал, что Его Святейшество решил потягаться с вами в количестве выпитого, то не стал бы вас искать. Всем известна его способность пить бочками.
– Согласен, если бы черти тебя не принесли, я бы сейчас обнимался не с тобой, а с прекрасной Франческой, – поддерживаемый рыцарем, икнул граф и перешагнул порог.
На мгновение ле Феррону захотелось придушить хозяина, но откинув недостойные мысли, он довёл Генриха до кровати, и тот, мешком свалившись на перину, тут же захрапел. Не дожидаясь распоясавшихся слуг, под шумок улизнувших от работы, Марсель сам стянул с графа обувь и одежду, и, накрыв сюзерена одеялом, прошёл в смежную комнатёнку, где стояла его кровать. «Ну и куда запропастился мой верный оруженосец? – с раздражением подумал рыцарь и, вспомнив, как Леон, укрывшись в тёмном углу, миловался с одной из служанок, понял: раздеваться ему придётся самому. – Завтра из всех всю душу вытрясу!» – сердито фыркнул рыцарь, расшнуровывая подаренное графом великолепное блио.
Растянувшись на скромном ложе, ле Феррон, прислушиваясь к выводимым господином руладам, пытался уснуть. Но сколько он ни ворочался, стараясь не думать о Франческе, леди Чертополох не выходила у него из головы, а губы и руки мужчины продолжали ощущать её тепло и трепет. Это было похоже на наваждение, образ девушки стоял перед глазами: он вновь кружился с ней в танце, ловил её улыбку, любовался роскошными волосами и, утопая в её глазах, ощущал сладость нежных губ. «Ох, уж эти её губы! Ну зачем я только коснулся их?! – вновь взбивая подушку, злился на себя рыцарь. – Точно, чертовка! Нет, я выясню, кто она такая и что задумала!» – упрямо говорил себе Марсель, продолжал объяснять свой интерес к девушке лишь долгом перед господином. Но наконец Морфей сжалился над рыцарем, и он погрузился в сон.
Лишь только за Франческой захлопнулась дверь, она, сразу откинув бесстрастную маску, взволнованно закусила губу. Взглянув на уже уснувшую Камиллу, девушка торопливо разделась и, стараясь не разбудить соседку, забралась под одеяло. Только теперь Франческа поняла, насколько она устала, но сердце в груди все ещё бешено колотилось, голова шла кругом, и бурные события дня, будоража разум, не позволяли ей уснуть. Лёжа с открытыми глазами, она прислушивалась, как ветки растущего под окнами дерева царапают закрытые ставни, а её мысли роились, путались, и тесня друг друга, тревожили душу.
Вспоминая оскорбительное предложение Генриха, девушка не понимала, как ей теперь вести себя с графом. Хмурясь, она размышляла о неожиданных обвинениях телохранителя сюзерена. «Похоже этот ле Феррон действительно намерен докопаться до истины», – внутренне дрожала Франческа, но главное, чего она никак не могла забыть, так это вкус его поцелуя. И хотя поцелуй длился недолго, он был настолько страстным и чувственным, что бедняжка до сих пор ощущала лёгкое покалывание на губах, оставленное горячим прикосновением мужчины, а от воспоминаний о его сильных руках всё её тело начинало томно таять. «Вот ещё! Глупости какие! – сердилась она на себя. – Этот нищий мужлан не достоин моего внимания! Да как он вообще посмел прикоснуться ко мне? – мысленно возмущалась Франческа и предположила: – Наверное, увидев меня в покоях Генриха, да ещё в его объятиях, этот нахал решил, что я доступная девица, потому и повёл себя так? – с досадой размышляла она, но вспомнив рассказ графини Фландрии о том, что ле Феррон уже несколько лет не прикасается к женщинам, язвительно хмыкнула. – Видимо, Мария не всё знает о телохранителе своего брата. А ле Феррон настолько хитёр, что умеет скрывать свои похождения. Господи, и что же мне делать? Как вернуть Шапеллот? Как избавиться от подозрительности этого ле Феррона?» – терзалась Франческа, но навалившаяся усталость заставила уснуть и её.
