– Госпожа, вы позволите мне и моим рыцарям переночевать в обители? Обещаю, завтра поутру мы покинем замок, – попросил граф.
Продолжая озадаченно разглядывать гостей, аббатиса некоторое время молчала, но затем сделала знак подоспевшим послушницам:
– Отведите рыцарей на конюшенный двор. Лошадей определите в стойла, а господа могут переночевать на сеновале. Да, и покормите их! – добавила женщина, и строго зыркнув на Вандома, не преминула спросить: – Надеюсь, ваши люди, граф, будут блюсти законы чести и гостеприимства?
– Разумеется, матушка, – пообещал Бушар.
– Катарина, женщин проводите в гостевую келью, – кивнула настоятельница, и к Франческе тут же подошла монахиня, пригласив следовать за нею.
– А вы, мессир, пройдёмте со мной, – проговорила аббатиса и, развернувшись, размерено поплыла к внушительному каменному строению, из которого она ранее и появилась. Вандом поспешил за женщиной. Миновав длинную галерею со множеством невысоких, узких дверей, они наконец остановились у одной и вошли в внутрь. Довольно просторная комната, заставленная стеллажами с книгами, служила, по-видимому, кабинетом. Монахиня опустилась в кресло и, предлагая графу присесть, указала на табурет, рядом с массивным столом.
– Я так понимаю, граф, вы всё же смогли найти свою дочь, – уголками губ улыбнулась настоятельница.
– Вы заметили, насколько она похоже на свою мать, – счастливо потеплело лицо Вандома.
– Да, очень похожа, – согласилась аббатиса. – Когда Изабелла наведывалась в наш монастырь, я была ещё простой монахиней, а ваша сестра успела покинуть стены нашей обители и выйти замуж, – ударилась в воспоминания женщина, и её глаза мечтательно заблестели. – Бывшая настоятельница почему-то благоволила и к Изабелле, и к вам, – во взгляде настоятельницы появились лукавые искорки. – Тогда я не понимала, чем вы, мессир, сумели растопить сердце матушки Селесты. Лишь позже, разбирая хозяйственные книги, я обнаружила, насколько затратной для вас оказалась эта любовь.
– Скромные пожертвования во славу Господа нашего несравнимы с тем счастьем, которым он одарил нас с Изабель, – улыбнулся граф.
Аббатиса строго взглянула на мужчину, но не стала упрекать в кощунстве и читать проповеди о грехе, а лишь, грустно усмехнувшись, спросила:
– Но думаю, вы явились сюда не за тем, чтобы поделиться со мной радостью о воссоединении с дочерью?
– Вы правы, матушка, – вздохнул Бушар.
– Ах, оставьте эти условности, – поморщилась настоятельница. – Вы старше меня, Вандом и я была дружна с вашей сестрицей, а потому вам назвать меня матушкой смешно.
– Простите, сестра Мелиса, – поправился граф и продолжил: – Мне нужна ваша помощь. Франческе угрожает опасность, – напряжённо взглянул он на женщину и, пересказав историю девушки, не забыл сообщить о подозрениях ле Феррона. – Вы понимаете, если станет известно, что она наследница графа Ульриха, и король, и граф Шампани могут пожелать избавиться он неё, – закончил Вандом повествование.
– И как же я могу вам помочь? – недоумевала аббатиса.
– Вы должны подтвердить то, что Франческа воспитывалась у вас.
– Вы хотите, чтобы я давала ложные клятвы? – нахмурилась настоятельница.
– Вовсе нет! Вы же можете просто не говорить всей правды. Франческа поживёт немного у вас, и, если вы подтвердите, что какое-то время в монастыре находилась такая воспитанница – это не будет ложью.
Удивлённо выгнув бровь, Мелиса в некоторой задумчивости разглядывала с мольбой взирающего на неё отца и, тяжело вздохнув, согласилась.
– Хорошо, я помогу вам, – проговорила она, и Бушар счастливо улыбнулся, но женщина тут же уточнила: – А вы поможете мене восстановить крышу на амбаре. Совсем прохудилась.
– Конечно! – обрадовался граф и пообещал. – Я незамедлительно пришлю вам плотников и материалы,
Ещё немного переговорив с настоятельницей, Вандом отправился в предоставленную ему келью и с чувством выполненного долга лёг отдыхать.
Между тем нянюшка с Франческой обустраивались на новом месте. При виде скудной обстановки крохотной клетушки девушка уже не морщилась, она понимала всю неуместность своих притязаний в стенах христовой обители. Вскоре на пороге появилась сестра Катарина, держа в руках серый свёрток:
– Настоятельница сказала, что вы задержитесь у нас. Я принесла вам одежду, – подала она холщовую тунику. – Позже я отведу вас в трапезную, – сообщила монахиня и удалилась.
Несмотря на убогость наряда, Франческа при виде его улыбнулась. «Значит, отец сумел уговорить аббатису помочь мне», – обрадовалась она и под изумлённым взглядом нянюшки поспешила переодеться.
– Дитя моё, неужели господь услышал мои молитвы, и вы решили принять обет благочестия и смирения? – воскликнула Берта.
– Решила! – выдохнула Франческа и тут же фыркнула. – Что ж, придётся потерпеть…Тем более, это ненадолго.
– Чудеса! Вы согласны терпеть? – расплылась в улыбке старуха и вознесла глаза к низкому потолку. – Я всю дорогу думала, что это ваш каприз, и полагала, что стоит вам оказаться здесь, как вы сразу потребуете вернуться в замок. Но что же заставило вас согласиться пожить в монастыре?
– Нянюшка, эти жалкие рубища и убогая келья гораздо приятнее застенков темницы или дубовой плахи, – пробурчала девушка и, заметив непонимающий взгляд няньки, была вынуждена ей всё рассказать.
– О, Господи! – всплеснула руками старуха. – Вот сколько я говорила вам вести себя прилично! А вы наверняка пытались привлечь к себе внимание Генриха! Видите, чем обернулась для вас ваша глупость!
Франческа лишь отмахнулась:
– Ничего, я найду способ утереть нос этому ле Феррону! – презрительно поморщилась она.
– Оставьте эту затею! Сидите тихо, словно мышка, глядишь всё и обойдётся, – увещевала Берта, и девушка решила не спорить с нянькой. К счастью Франчески, в дверях вновь появилась Катарина, и женщины, прекратив разговор, направились в трапезную.
Встретившись у дверей просторный залы с аббатисой, Франческа, скромно потупившись, поклонилась, но не сдержалась и пытливо взглянула на монахиню. Мелиса поняла немой вопрос девушки и, чуть улыбнувшись, проговорила:
– Добро пожаловать в нашу обитель, милая. Но вы должны следовать всем правилам монастыря. Сестра Катарина объяснит, – строго поджала она губы и, внимательно оглядев Франческу, добавила: – Прежде всего, вам предстоит смерить свою гордыню. Это страшный грех, – предупредила настоятельница и, больше не обращая на девушку внимания, направилась на своё место.
«Гордыню, гордыню… Ну почему все постоянно норовят меня учить?!» – пробираясь между столами, мысленно ворчала Франческа.
Аббатиса села во главе стола, и после общей молитвы все приступили к трапезе. После ужина, состоящего из постной похлебки и хлеба, сестры разошлись по кельям, и Франческа с Бертой тоже вернулись в свою каморку. Растянувшись на жёстком узком ложе, девушка вздохнула, и нянюшка, погладив любимицу по мягким волосам, задула свечу и тоже легла спать. Франческа ещё некоторое время видела полоску света, проступающую под дверью, но вскоре погасла и она, видно, в галерее погасили свечи.
