– Ну чего ты ещё хочешь от меня?! – обратился он к безразлично взирающему на него Господу и, не в силах терпеть выжигающую грудь душевную муку, зарычал: – Что я сделал такого?! За что ты наказываешь меня так?! – гневно взглянул рыцарь на распятье, но вдруг поник и устало покачал головой. – Это выше моих сил… Избавь меня от дьявольского искушения…
Снова вернувшись на кровать, он с грустью вспоминал прекрасные глаза Франчески, её озорную улыбку, милое лицо и невыносимо желанное тело, но не имея ни единого шанса получить взаимность от заносчивой леди, тяжело вздыхал. «Как она сказала? Нищий бродяга! Пёс, служащий за подачку! Она права…» – печально размышлял ле Феррон. Решив, что господь послал ему очередное испытание, Марсель решил принять его достойно и покориться судьбе. Вскоре усталость взяла своё, и он всё же уснул. Впереди рыцаря ждал новый день, завтра ему вновь предстояло служить Господу и господину, а теперь его поджидала и новая борьба с самим собой.
Глава тринадцатая
Время пролетело быстро, и вынужденное монастырское заточение Франчески вскоре подошло к концу. Граф Вандом во главе отряда рыцарей лично приехал за дочкой, успев страшно по ней соскучится. Услышав от настоятельницы о недавнем визите телохранителя графа Шампанского, Бушар лишь порадовался своей удачной идее отправить Франческу пожить в аббатстве. «Надеюсь, теперь ле Феррон успокоится? И больше не станет совать нос не в свои дела?!» – довольно потирая руки, размышлял отец.
Аббатиса тоже осталась довольна договором с графом. Она смогла защитить от необоснованных обвинений пусть и несколько взбалмошную, но всё же милую девушку, и к тому же получить с того ощутимую выгоду для монастыря. Мастера Вандома поработали на славу и починили не только крышу амбара, но отремонтировали хлев и мельницу.
Тепло простившись с настоятельницей и монахинями, Франческа покинула обитель. Совсем скоро в Тресси ожидали прибытие короля, и вся Шампань готовилась к столь знаменательному событию.
В Бревьярде для юной госпожи успели подготовить новые наряды: и для предстоящего пира, и для рыцарского турнира, и для охоты. При виде обнов, девушка, напоминая весёлую птичку, восторженно щебетала и порхала по комнате.
– О! Я такое и хотела! – подхватив шёлковое бирюзовое блио, закружилась Франческа, уже представляя себя на пиру, а затем, остановившись перед зеркалом, внимательно себя оглядела. – Да, я буду ослепительна! – уверено отметила она и, неожиданно вспомнив о ле Ферроне, недовольно надула губки. – Пусть только попробует сказать, что я не похожа на благородную леди! – фыркнула кокетка и, представив Марселя, скорчила отражению гадкую рожицу. – Сир Репейник!
– О чем вы, дитя моё? – не понимала Берта.
– Да так… – неопределённо пожала плечами девушка.
Бережно вернув платье Лагретте, юная госпожа присела на край кровати и задумалась:
– А какой он, король Филипп? – мечтательно спросила она у нянюшки.
С подозрением взглянув на подопечную, Берта забеспокоилась.
– И чего опять у вас на уме? Уж не нашего ли короля на этот раз вы решили очаровать? Не забывайтесь, моя милая, он женат!
– Да, – печально согласилась Франческа, но тут же встрепенулась. – Но говорят, Филипп хотел развестись с женой из-за того, что она не может родить ему наследника.
– Тоже мне вспомнила! То было лет пять назад! – покачала головой женщина. – Король просто решил надавить на своего тестя, что бы тот вышел из коалиции против Филиппа.
– Откуда ты всё знаешь? – надулась Франческа.
– Тогда твой дед, господин Ульрих, на весь замок орал и ругал предательство графа Эно, – пожала плечами Берта и, желая окончательно развеять нелепые фантазии воспитанницы, пропыхтела: – А с того времени Изабелла успела родить сына, а потому вряд ли ради ваших прекрасных глаз Филипп решится расторгнуть брачный союз, разве что может сделать своей фавориткой, – презрительно сложила губы нянюшка и Франческа тяжело вздохнула. «Ну где мне взять достойного рыцаря способного отобрать у Генриха Шапеллот? – не понимала она. – Прямо хоть действительно становись любовницей короля…» – но, честно говоря, такая перспектива совсем её не прельщала.
На следующий день вся Шампань устремилась в Тресси, и Вандом с дочерью не были исключением, но на подъезде к городу графскому картежу пришлось остановиться. Дорогу перегородили рыцари Генриха, и вскоре, мимо скопившейся вдоль тракта публики, поднимая пыль, продефилировала пышная процессия.
Впереди, держа синий стяг, вспыхивающий тремя золотыми лилиями, шагал знаменосец, а за ним, окружённый суровыми крестоносцами, следовал величественный всадник, одетый в синий, как и его герб, сюркотт. Белый конь седока, под стать восседающему на нём хозяину, грациозно перебирая стройными ногами, гордо вскидывал голову и нервно косил глазом на ликующую толпу.
Поднявшись на ноги, чтобы было лучше видно, Франческа стояла в обитой бархатом повозке, с любопытством разглядывая внушительный эскорт. Происходящее захватило юную леди настолько, что она не замечала, как игривый ветерок пытается растрепать её белокурые локоны. Буквально разинув рот, девушка смотрела на рыцаря в золотой короне. Королевский венец сиял на ярком солнце так, что Франческа не могла разглядеть лица её обладателя.
– Это король? – не отрывая глаз от человека, спросила она.
– Да, это наш государь – Филипп Август, – согласился отец, но тут мадмуазель Вандом заметила рядом с Филиппом другого рыцаря…
Среди остальных всадников мужчина выделялся мощной фигурой, и роста, видимо, был не малого. Светлые волосы воина доходили ему до плеч, а лицо отличалось благородной красотой. Взглянув на Франческу голубыми глазами, рыцарь на мгновение остановился и улыбнулся уголками губ, но тут же, резко рванув поводья гарцующей лошади, поехал догонять Филиппа.
– А это король Ричард, – в изумлении прошептал Вандом. – Не думал, что и он прибудет на празднество, устраиваемое нашим господином.
– Ричард? – вскинула брови Франческа. – Тот самый?
– Да, Ричард Львиное Сердце, – взволнованно подтвердил отец.
Девушка на мгновение задумалась, но бесёнок, сидящий в ней, моментально встрепенулся, и в глазах плутовки тут же загорелся торжествующий огонёк. «Насколько я знаю, Ричард не женат. Уж у него-то хватит сил не только прижучить Генриха, но даже свернуть шею самому Филиппу», – задорно подумала Франческа и, пристально взглянув рыцарю вслед, лукаво улыбнулась: она нашла себе новую жертву.
Пропустив королевский кортеж, граф Вандом со свитой и дочерью пустился следом. Процессия гостей растянулась по дороге и наконец оказалась у стен крепости. В преддверии рыцарского турнира Тресси разросся до неимоверных размеров и представлял собой весьма живописное зрелище, а потому Франческа только и успевала вертеть головой.
Во время таких событий места в городе всем не хватало, замок и дома знати просто не могли вместить поток желающих поучаствовать в состязании и поглазеть на него. А потому сеньоры просто ставили походные шатры, предпочитая простор лёгкой палатки тесноте каменных комнат постоялых дворов. Кроме того, каждый господин стремился взять с собой как можно больше свиты, дабы роскошью своего выезда затмить всех вокруг, и к месту проведения турнира стекались реки из людей и повозок, а вокруг турнирного поля возникло целое поселение.
