Для турнира Франческа выбрала блио цвета молодой листвы, расшитое серебром и мелким жемчугом и отороченное тончайшей белой вуалью. Талию девушки обвил удивительной работы пояс, вытканный с применением серебряной нити, а её голову венчал серебряный обруч, украшенный светлыми изумрудами. Как только нянюшка расчесала и уложила волосы госпожи, девушка, подскочила к зеркалу и, улыбнувшись отражению, вспомнила о Ричарде Львиное Сердце. «Если король не обратит на меня внимания, значит, он просто слепец!» – любуясь собой, хмыкнула плутовка и поспешила присоединиться к графине Фландрии и Камилле. На этот раз Мария облачилась в цвета герба своего мужа и сияла золотом и чернью. Похоже, её фрейлина решила не отличаться от хозяйки, только оттенки наряда Камиллы были несколько приглушёнными, а ткани не столь роскошными.
Девушки вышли во двор, где их уже дожидались графиня Шампанская и другие высокородные дамы. Неподалёку от ворот, придерживая лошадей, топтались рыцари, и Франческа, скользнув по мужчинам взглядом, встретилась глазами с ле Ферроном. Рыцарь, наклонив голову, внимательно смотрел на неё, и девушка мысленно поморщилась. «Переживает за своего сюзерена, – догадалась она и, скосив глаза на графиню Шампанскую, рассудительно хмыкнула: – Я в своём уме. Пытаться переходить дорогу этой даме – выйдет себе дороже».
Женщины расселись на мягкие сиденья, обитых бархатом повозок и отправились к постоялому двору, где квотировались судьи состязания. Прибыв на место, дамы огляделись. Фасад здания прикрывало огромное полотнище с нарисованными на нём стягами четырёх судей и именем хозяина турнира. Гербы, знамёна и оружие были проверены накануне, женщинам перестояло осмотреть лишь шлемы участников. Помощник герольда
[24] выкрикивал имена обладателей убора, и дамы со всей важностью оценивали претендентов. Неожиданности не случилось: все рыцари оказались достойны чести сражаться в поединке.
Когда формальности были соблюдены, блестящая кавалькада заполнила улицы, и рыцари, сопровождаемые оруженосцами, знатными господами, благородными дамами и их слугами, двинулись к ристалищу. Горожане в нетерпении ждали начала представления, и наконец глазам публики предстал весь цвет рыцарства и женской красоты. Процессию сопровождали скачущие акробаты и жонглёры, певцы и музыканты: без их участия не обходилось ни одно торжество.
Постепенно трибуны заполнились. В главном шатре разместился король Филипп с графиней Шампанской, юным Тибо и придворной свитой. В соседнем шатре расселись графиня Фландрии с Камиллой, здесь же расположилась и Франческа с преданной Бертой, и отцом.
Едва окончилась обязательная месса, как герольды приступили к делу, и рыцари, заранее разделённые на две партии, выстроились напротив друг друга. Одну группу возглавлял Ричард Львиное Сердце, а вторую Генрих Шампанский. По правую руку от сюзерена находился ле Феррон, внимательно всматривающийся в лица противников.
Воздух словно замер в ожидании: трибуны затихли, рыцари напряжённо изучали друг друга, лишь беспечные выкрики малых детей да фырканье лошадей нарушали тишину.
Наконец король подал знак, и прозвучал третий клич герольдов. Тотчас веревки, разделявшие отряды, опустились, и под оглушительный рёв труб рыцари с копьями наперевес устремились друг на друга. Два отряда ведомые неуёмным желанием доказать своё превосходство, столкнулись в противостоянии и завязалась нешуточная схватка.
Над ристалищем разнёсся топот копыт, звон метала, треск дерева, ржание коней и хриплые голоса мужчин, и всё это, сливаясь в единый утробный рокот, металось в воздухе и, растекаясь по трибунам, ревело восторженными криками зрителей. От первого сокрушительного столкновения, кто-то в полном снаряжении свалился с седла, у кого-то разлетелся щит или сломалось копьё, а кому-то не повезло – потерять лошадь.
Турнирные судьи, зорко следя за действом, подсчитывали заслуги каждого, не упуская при этом огрехи и нарушения противников. Успехом считалось, когда рыцарь ломал копье, попав в туловище соперника между седлом и шлемом и, чем выше приходится удар, тем больше он ценился. Но если рыцарь попадал по седлу или ноге противника, то он мог лишиться награды за нарушение правил состязания.
При каждом удачном ударе ристалище оглашалась одобрительным воем, призывающем соперников к новым ратным подвигам.
Перемалывая копья в труху, всадники съезжались снова и снова, воины и кони падали всё чаще, а ветреная фортуна, откровенно потешаясь над людьми, раскачивала чашу весов то в одну, то в другую сторону. Заглушая рёв труб, рыцари наперебой выкрикивали имена прекрасных дам, утончённые леди, не стесняясь, рвали на себе одежды и бросали лоскуты отважным кавалерам. Переживая за своих любимцев, истошно вопили зрители, и вся ратная площадь напоминала пёстрый бурлящий котёл.
Вскоре поле накрыла бурая туча поднятой пыли, и происходящее действо приобрело вид мистической преисподней. Колючая пелена, проникая под шлемы, лезла в глаза, забивая ноздри, мешала дышать и скрипела на зубах противным привкусом.
Опьянённые схваткой люди с ожесточением бросались друг на друга и, одержимые жаждой победы, уже не заботились о манерах, а отбросив вместе со сломанными копьями этикет, молотили мечами, а то и кулаками, изрыгая из благородных глоток угрозы и проклятья. Все мудрые построения нарушились, всякая симметрия стала невозможной, на арене торжествовал хаос, и мужчины, круша всё вокруг, сбивали с коней врагов и падали сами. В азарте драки, упавших уже не замечали и, втаптывая несчастных в пыль, наносили им серьёзный урон. Оруженосцы, мельтеша среди сражающихся, работали без устали, подавая оружие и щиты, помогая упавшим покинуть ристалище и оттаскивая покалеченных подальше от опасного места.
Франческа, широко раскрыв глаза, следила за турниром: грандиозное зрелище её и пугало и в то же время завораживало. Разумеется, она болела за Ричарда Львиное Сердце, его алая с золотом накидка хорошо различалась в гуще дерущихся, и каждый ловкий удар рыцаря отдавался радостным всплеском в её груди. Не избежал внимания девушки и ле Феррон, но здесь её душу заполняли непонятные чувства. Не заметить мастерства и отваги Марселя она не могла, но почему-то его успехи вызывали у неё и восхищение и ревнивую досаду одновременно.
Поединок продолжался, и Франческа с нетерпением ожидала, когда же Ричард сразиться с Генрихом. Наконец долгожданный момент настал, и английский король сошёлся в столкновении с графом Шампанским. Копьё Генриха оказалось точнее и, гулко ткнувшись в щит Ричарда, разбило его пополам, правда, и само разлетелось в щепки.
Трибуны взорвались бурным восторгом, лицо короля Филиппа растянулась в довольной улыбке, а губки Франчески разочарованно скривились. Но английский король удержался в седле, оруженосец шустро подал сюзерену новый щит, а значит, состязание продолжалось. Следующий удар оказался более успешным для Ричарда, теперь его копьё разнесло щит противника. Отбросив ставшие рухлядью копья, рыцари выхватили мечи и вновь сошлись в противостоянии. Нанося страшные удары, Ричард теснил Генриха, и выражения лиц Филиппа и Франчески поменялись местами.
