– Мессир, не сердитесь, но мне показалось, что ваша леди Чертополох просто дурачила вас…
– Что ты хочешь сказать? – нахмурился Марсель.
– Она специально стреляла мимо цели, – усмехнулся парень.
– Думаешь?
– Уверен.
– Как догадался?
– Лук она держит уверено. Стрелу заложила сразу правильно, и натянуть тетиву ей не составило особого труда. Рука у неё твёрдая, – пояснил оруженосец, и ле Феррон задумался.
– Знаешь, у меня тоже сложилось такое впечатление.
– Интересно, в каком монастыре её научили стрелять?
– Н-да… – только и хмыкнул рыцарь и задался другим вопросом. – И зачем она устроила этот спектакль?
– Чего уж непонятного! – хохотнул парень. – Она заигрывала с вами.
– Со мной? С чего бы это?
– Ну как с чего? Старуха же предсказала, что вы встретите свою невесту на дороге, – подмигнув, напомнил оруженосец.
– Поболтай у меня! – рыкнул Марсель и пошёл прочь.
Да, поведение Франчески поставило Марселя в тупик, девушка была мила и явно пыталась его очаровать. «Да чего уж пытаться? Ты и так дрожишь при виде неё, словно мальчишка! – злился на себя рыцарь, но никак не мог взять в толк, чего же задумала леди Чертополох. – От неё можно ждать чего угодно… Может, опять хочет опоить меня чем, чтобы не мешал ей завлекать Ричарда?! Похоже, не зря она вчера разговаривала с Гуго Бургунским…» – вновь всплыли подозрения в душе телохранителя и, с досадой сжав челюсти, он поспешил в покои господина.
Весь день шла подготовка к предстоящей охоте, и замок на это раз затих довольно рано. Загон животных начинался с рассветом, а потому участники разошлись отдыхать.
Глава девятнадцатая
Лишь только остроконечные шпили замка окрасились золотом первых солнечных лучей, как живописная кавалькада уже успела покинуть пределы крепости.
Рядом со своими конными сюзеренами пешим строем шагали слуги с рогатинами, псари, еле сдерживающие дрожащих от азарта собак, лучники, следопыты, пажи, и вся эта пёстрая процессия растянулась оживлённо журчащей рекой. Благородные мужи были одеты на один лад: в яркие сюрко, сильно стянутые на талии и наглухо застегнутые на груди; узкие штаны – шоссы; мягкие с большими отворотами сапоги, предохраняющие нижнюю часть бедер от трения о седло, а гордые головы господ покрывали шляпы с перьями и дорогими брошами. На правом боку всадников висел рог, слева – меч, а на туго затянутом поясе – специальный кошель с ножом. За плечами менее высокородных господ находился лук, рыцари таким оружием практически не пользовались, считая его уделом простолюдинов и трусов.
Благородные дамы, по-мужски сидя в седле и сильно согнув ноги из-за коротких стремян, не отставали от кавалеров, умудряясь при этом не только бесконечно болтать, но и посылать игривые взгляды налево и направо. Ступни ног кокеток закрывали отделанные дорогим мехом широкие пелисоны
[31], одетые поверх котт, а головы наездниц прикрывали покрывала с барбеттой
[32]. Оружия дамы не имели, для охоты они прихватили лишь треххвостую плеть, да специальные перчатки для запуска хищных птиц.
Вооружённая луком Франческа ехала рядом с отцом, уверенно держась в седле. До неё доносились весёлые разговоры женщин, но трескотня подруг её не интересовала, всю дорогу она размышляла, каким образом ей завлечь ле Феррона. Марсель в составе свиты графов Шампани ехал рядом с Тибо далеко впереди и, к досаде девушки, не обращал на неё внимания. В предвкушении любимого развлечения мужчины много шутили, громко смеялись и спорили, обсуждая кому из них улыбнётся удача и достанется решающий удар или выстрел.
Наконец кортеж добрался до леса, и загонщики сообщили, что для травли всё готово. Возвещая начало охоты, над округой разнеслись тягучие звуки рога, и псари спустили собак. Натасканные на поиск добычи аланы
[33] с восторженным лаем взяли след, и мужчины, разделившись на группы, помчались следом, а женщины в сопровождении сокольничих направились в другую сторону, их ожидала другая забава.
Охота вовсе времена оставалась, самым любимым времяпровождением знати, и сделалась для аристократов не просто способом убить время – это была страсть, страсть неуемная, часто доходящая до исступления. Мужчины могли сутками пропадать в лесу, забывая обо всём на свете, в том числе и собственных жён, и о церковной службе. Если первое не сильно заботило святых отцов, то втрое заставляло Церковь осуждать высокородных прихожан за столь неуёмное стремление убивать братьев своих меньших. Для крестьян же ревнивое стремление сеньоров сделать охоту лишь собственным правом превратилось в стихийное бедствие. Мало того, что простолюдинам строго запрещалось охотиться во владениях сюзеренов, но расплодившиеся животные зачатую наносили бедным вассалам немалый ущерб, истребляя посевы и поедая скот.
Травля продолжалась несколько часов, и Франческа, желая дать передышку своей Принцессе, придержала кобылу. Девушка уже давно потеряла ле Феррона из вида и теперь, следуя шагом, вынуждена была признать: пытаться увлечь на охоте мужчин чем-либо другим, кроме погони за добычей – бессмысленное занятие. «Но как же мне быть? Завтра мы покинем замок, и неизвестно, когда я смогу вновь увидеть ле Феррона. Вполне возможно, он отправится осмотреть свои владения… Мои владения! – тут же сердито поправилась она. – А там какой-либо ушлый барон подсунет ему свою дочь, и всё… прощай Шапеллот! Да какой там барон, вон Камилла всю дорогу только и тарахтела о нём».
Терзаемая тревожными размышлениями, Франческа не торопясь двигалась по лесу, и, позволяя своей Принцессе пощипать траву, остановилась на небольшой лужайке. Решив немного размять ноги, девушка соскочила с лошади, но тут зде-то хрустнула ветка, и из-за кустов выскочил ошалелый заяц. Недолго думая, охотница вскинула лук, и стрела метко настигла добычу. Франческа обрадовалась – ей удалось заполучить трофей, но только она собралась подобрать зайца, как на полянку выехал ле Феррон. Сердце мадмуазель Вандом радостно встрепенулось, а щёки зарделись восхитительным румянцем.
