Ноздри графа дрогнули, и все взгляды устремились к ле Феррону.
– Мы попали под дождь… Одежда вашей дочери промокла. Я только повесил её сушиться, – растерянно оправдывался рыцарь.
– Всё было так, милая?! – не отводя напряженных глаз от ле Феррона, ласково погладил Бушар растрёпанные волосы девушки.
– Ещё скажите, что вы никогда не целовали меня?! – воскликнула Франческа, развернувшись заплаканным лицом к Марселю.
Ле Феррон уже было открыл рот, чтобы возразить, но встретившись с ней взглядом, осёкся. В глазах девушки читался откровенный вызов: посмеет ли он отрицать этот факт? И рыцарь, прикусив язык, виновато потупился. Расценив его молчание, как признание, граф глухо зарычал:
– Никогда не думал, что вы, ле Феррон, способны на такое! А как же ваши обеты? А как же рыцарская честь?!
Собравшиеся у охотничьего домика мужчины переглядывались: одни смотрели на Марселя с осуждением, но те, которые хорошо его знали, понимающе усмехались: «Похоже, наш святоша не выдержал… Конечно, разве можно строить из себя монаха, когда рядом такая красотка!» – красноречиво говорили их взгляды. А ле Феррон не в силах пошевелиться, лишь в растерянности переводил глаза с побледневшего от ярости лица Вандома, на напряжённо уставившуюся на него Франческу.
Марсель никак не мог взять в толк, для чего она это всё устроила, и не в силах найти логики в поступках девицы, терялся в догадках. «Хотела опорочить моё имя? Что бы Генрих выгнал меня вон? Но при этом себя она не менее обесчестила. Если не более…Чего она добивается? – вглядываясь в настороженные глаза Франчески, пытался понять рыцарь. – Мечтает избавиться от меня и рассчитывает, что Вандом вызовет меня на поединок? Но он уже стар… Надеяться на его победу наивно. А она далеко не глупа, – недоумевал ле Феррон, и тут его осенило. – Конечно! Как же я сразу не догадался! Она потребует достойного защитника и этим поединщиком наверняка выступит Ричард Львиное Сердце! Не зря же он провозгласил её дамой своего сердца. Не об этом ли с чертовкой разговаривал герцог Бургундский? – пронзило сердце подозрение. – Похоже, они рассчитывают, что на поединке я покалечу, а может, и убью английского короля. Тогда между Англией и Францией начнётся размолвка и всему нынешнему благоденствию придёт конец. Да. Вероятнее всего… И Гуго под шумок оттяпает чужие владения». Мысли тревожным потоком пронеслись в голове, и Марсель, неожиданно для себя, заявил.
– Мессир, я прошу руки вашей дочери.
Франческа облегчённо выдохнула и еле сдержалась, чтобы не заскакать от радости. Те несколько секунд, которые рыцарь молчал, показались ей нескончаемыми: она поставила на карту всё и безумно боялась проиграть.
– Вы хотите жениться на моей дочери? – несколько опешил Вандом. Граф не ожидал от известного холостяка столь быстрой сдачи позиций.
– Да, ваша светлость! И в самое ближайшее время.
Внимательно вглядываясь в решительное лицо рыцаря, Бушар задумался. Всё происшедшее, было настолько стремительно и нелогично, что старик, нутром почувствовал подвох. Неожиданно остыв он покосился на дочь: в глазах девушки плескалось нескрываемое торжество, и отец догадался – его плутовка провела всех вокруг. Хмурясь, граф сознал, что в столь пикантной ситуации ему ничего не остаётся, как и дальше участвовать в её игре.
– Хорошо. Я буду ожидать вас с официальным предложением, – выдавил он и приказал Франческе. – Иди, оденься.
Девушка мышкой прошмыгнула в дом, а Бушар продолжая хмурится, вскочил в седло и дожидаясь дочь, озадаченно поглядывал на застывшего у входа ле Феррона. Как только Франческа вышла, Марсель подал ей руку.
– Разрешите помочь вам сесть на лошадь, – предложил он.
– Сама справлюсь, – состроив обиженную гримасу, гордо вскинула она носик и легко вскочила в седло.
Снова не понимая свою леди Чертополох, рыцарь только недоумённо пожал плечами. Вандом тронул поводья и строго взглянул на Марселя:
– Я буду ждать вас в Бревьярде, ле Феррон. Уверен вы человек чести, – проговорил он и поспешил удалиться.
Углубившись в лес, граф подозвал одного из своих рыцарей и приказал:
– Этьен, мы немедленно отправляемся в Бревьярд, а ты скачи к графу Шампанскому. Извинишься перед господином и скажешь, что я не могу присутствовать на пиру. Вместе с Бертой соберёте наши вещи и привезёте в замок, – отдал распоряжение Бушар.
Без лишних вопросов посыльный поклонился и в сопровождении егерей поскакал в сторону Тресси, а Вандом развернул отряд в другую сторону.
– Отец, мы разве не останемся на пир? – капризно сложила губки Франческа, и Бушар сердито зыркнул на дочь.
– И ты не постесняешься на нём появиться? Думаешь, вассалы Генриха будут молчать? – злобно прищурился граф и напрямую спросил. – Зачем ты всё это устроила?
– Я? Я не виновата! – затараторила девушка. – Это ле Феррон…
– Не лги мне! – оборвал Вандом дочь. – Ле Феррон не мог совершить того, в чём ты его обвинила. Зачем ты оговорила его? Ну! Признавайся! Молчишь? А я скажу! Ты вбила себе в голову, что должна вернуть Шапеллот. И вот теперь, когда Генрих отдал его ле Феррону, решила женить Марселя на себе, – Бушар взглянул на притихшую девушку. – Я прав! – убедился он и раздражённо поинтересовался: – Разве нельзя было это сделать по-другому? Как полагается? По-человечески… Просто договориться о помолвке.
– Он бы не согласился, – надулась Франческа.
– С чего ты взяла?
– Ле Феррон терпеть меня не может… Он всё время смеётся надо мной и называет… – девушка запнулась и обиженно проворчала. – Он называет меня леди Чертополох… А так, у него не было выхода.
– А если бы ле Феррон не сделал тебе предложение? А потребовал божий поединок, чтобы защитить собственную честь и доказать свою невиновность?
– Но ведь не потребовал, – состроила умильную мордашку Франческа, которую научилась делать ещё в детстве.
Её уловка и на этот раз возымела действие: ангельски хлопающие глаза и наивная улыбка растопили сердце старого воина. «Господи, ну как можно на неё сердиться? – мысленно вздохнул он. – И что твориться в этой хорошенькой головке?» Лицо отца потеплело, но всё же, до конца не остыв, он осуждающе покачал головой:
– Всё же ты заслуживаешь наказания. А потому до свадьбы ты не покинешь стен нашего замка. И молись богу, чтобы ле Феррон не передумал!
– Ну, вот! Дед Ульрих держал меня взаперти, теперь и вы, отец, – надула губы девушка.
– Только теперь я начинаю понимать старого Ульриха, – проворчал Вандом. – Когда у тебя появляется взрослая дочь, на многие вещи начинаешь смотреть по-другому.
– Просто вам не хочется со мной расставаться, – обворожительно улыбнулась плутовка.
– Ты права… – вздохнул Бушар. – Я только обрёл тебя… А теперь мне приходится отдавать единственную дочь постороннему мужчине… Я мог бы выдвинуть требование, что бы какое-то время вы жили у меня, или я у вас, но теперь… Не в моём положении диктовать условия, – сердито взглянул он на Франческу.
