– Я тоже люблю вас, отец! – засияла она.
– Всё же, не слишком ли большую цену ты решила заплатить за свой Шапеллот? – продолжал хмурится граф.
– О чём вы?
– Жить с нелюбимым мужчиной…
Франческа хмыкнула:
– Можно подумать я одна выхожу замуж без любви? Разве в нашем мире девушек особо спрашивают, за кого им выходить замуж? И ничего, все живут и счастливы.
– Но такой брак построен хотя бы на уважении, – вновь покачал головой отец. – А ты говоришь, ле Феррон тебя терпеть не может. А после того, что ты натворила, боюсь представить, что он думает о тебе! Марсель, как человек чести, спас твою репутацию, но простит ли он тебя? И как, после всего этого, ты намерена жить с ним под одной крышей и делить постель?
Девушка растерялась. Поставив себе задачу – получить Шапеллот любой ценой, она вовсе не задумывалась о возможных последствиях. «А, как и в самом деле ле Феррон будет презирать меня и всю жизнь попрекать, что я ему навязалась? И мечтая о Камилле станет сравнивать меня с ней?» – неожиданно больно кольнуло сердце, и Франческа нахмурилась. Неожиданно она поняла, что ей бы хотелось от Марселя восхищения, тёплых слов и, стыдно признаться, его поцелуев.
«Вовсе нет! Он мне не нужен! – упрямо возразила себе девушка. – Главное, у меня будет Шапеллот! А этот ле Феррон пусть сколько хочет мечтает о своей Камилле! Всё равно она за него замуж не пойдёт! Она слишком расчётлива и не сбежала бы с ним, как моя матушка сбежала с отцом!»
«Кто бы говорил о расчёте…» – хихикнул голос внутри, и Франческа пожалела, что не может его поколотить.
Отряд тем временем выехал на дорогу, и Вандом, не собираясь продолжать неприятную тему, пришпорил коня:
– Скоро стемнеет, нам стоит поторопиться! – воскликнул он, и рыцари, и Франческа последовали за графом, правда до Бревьярда они добрались уже при свете Луны.
Слуги крайне удивились неожиданному возвращению хозяина, но без лишних вопросов распахнули ворота.
Оказавшись в своих покоях, Франческа потребовала ванну. Хотя время было позднее, Лагретта немедленно распорядилась выполнить пожелание госпожи. Нежась в тёплой воде, юная леди вглядывалась в пламя разожжённого камина и вспоминала о хижине, где она с Марселем пряталась от дождя. Приятное лицо и хорошо сложенная фигура мужчины отчётливо стояли перед глазами, и Франческа, прислушиваясь к неожиданно задрожавшему сердцу, мечтательно улыбнулась. «Ну почему он всё время смеётся надо мной?» – вздохнула она и не в силах, отогнать мысли о благородном рыцаре, раздражённо хлопнула ладошкой по воде.
Как только граф Вандом с рыцарями скрылись из вида, Марсель незамедлительно покинул охотничий домик. Направляясь к замку сюзерена, он, погрузившись в раздумья о своей неожиданной женитьбе, не знал, радоваться ему этому или расстраиваться. «Взбалмошная девчонка! – то и дело фыркал ле Феррон, но прислушиваясь к биению своего сердца, ощущал, насколько оно взволнованно вздрагивает. – Лишь бы эта леди Чертополох опять чего не учудила, – неожиданно заволновался рыцарь и пришпорил коня. – Он неё всего можно ожидать»,
Вернулся Марсель в замок, к началу пира, но пока он приводил себя в порядок, замок успела облететь пикантная и неожиданная новость. Когда же ле Феррон появился в зале, столы буквально всколыхнулись: дамы оживлённо зашушукались, а кавалеры возбуждённо загалдели. Марсель опустился на место неподалёку от Тибо, и Генрих громко произнёс:
– Мы тебя потеряли, ле Феррон! И, как я понимаю, охота оказалась для тебя вполне удачной! – иронично взглянул на вассала граф. – Кто бы мог подумать! Пока Лев гонялся за оленем, смелый Орёл подхватил трепетную Лань, – с усмешкой покосился Генрих на кисло скривившегося Ричарда, и наклонившись к Марселю, шепнул. – Теперь я понимаю, почему ты всё время появлялся так некстати. Сам имел виды на девицу, – хмыкнул граф, и рыцарь промолчал. – За то, что перешёл мне дорогу, стоило бы тебя наказать, но поскольку ты обошёл и Ричарда, я тебя прощаю, – снисходительно улыбнулся Генрих и, поднявшись, воскликнул. – Хочу выпить за моего преданного слугу ле Феррона! Наконец наш друг решил завершить свой телесный пост и жениться, – засмеялся граф. – За ле Феррона и его прекрасную даму!
Публика за столами зашевелилась, загудела, раздались одобрительные выкрики и все, подняв чаши, выпили за здоровье рыцаря. Пригубив вино, Камилла, зыркнув в сторону Марселя, прошипела:
– Вот бы никогда не подумала бы, что он способен на такое… Говорят, ле Феррон порвал на Франческе все одежды!
– Ну, что ты хочешь, дорогая? Столько времени быть без женщины… А Франческа сама виновата, – пожала плечами графиня Фландрии. – Не стоило девушке принимать участие в псовой охоте. Азарт. Кровь. Скачка. Это всё лишает мужчин разума, зачем было дразнить судьбу?
– Ты права. Когда добыча сама идёт в руки, разве можно несчастному рыцарю устоять от такого соблазна? – охотно согласилась фрейлина.
Праздник продолжался, и вскоре о Марселе забыли. Господа нашли другие объекты для внимания.
Глубоко за полночь, когда гости угомонились, и ле Феррон смог отправиться отдыхать. Завалившись на кровать, он смотрел в потолок и, вспоминая Франческу, недоумевал. «И теперь она станет моей женой?» – не в силах осознать реальность, долго не мог заснуть рыцарь.
Глава двадцать первая
Всего две недели прошло со дня знаменательной охоты, а ле Феррону показалось, что прошла целая вечность. За это время рыцарь успел наведаться в Бревьярд, обговорить с графом Вандомом все детали предстоящей свадьбы и официально объявить о помолвке. Опасаясь, что его взбалмошная леди может устроить очередную каверзу, Марсель торопился обвенчаться, но подобное своё стремление объяснял заботой о сюзерене и интересами государства. «А как герцог Бургунский не откажется от идеи рассорить королей и потребует от девушки действий?» – размышлял ле Феррон, никак не желая признаваться себе, что это волнение имеет совсем другие корни. Но несмотря на его желание, свадьбу договорились провести ближе к осени, когда крестьяне соберут урожай.
Граф Вандом, как и обещал, посадил Франческу под замок и заявил, что не позволит дочери вторично опозорить его и расстроить помолвку. «Прямо как в сказке», – усмехнулся тогда про себя Марсель, но заточение невесты его успокоило.
Ле Феррон больше не виделся с Франческой, но всё это время девушка не выходила у него из головы: его губы покалывало от одной только мысли о её губах, руки мечтали ощутить тепло её тела, а в груди постоянно свербело так, словно там разросся огромный куст чертополоха. Злясь на себя, он пытался отогнать мысли о Френческе, но даже во сне ле Феррон не мог избавиться от навязчивого образа, наоборот, ночью становилось и того хуже: греховные грезы терзали плоть, и как-то, проснувшись, рыцарь, взглянул на освещённое лунным светом распятье: «Господи, ну что же ты не огородишь меня от дьявольского искушения? – упрекнул он всевышнего, но подумав, наконец устало признал: – Я люблю её!»
