– Малыш, кто же тебя так?.. – всхлипнула я, упав на колени перед лисенком. Когда моя рука потянулась к нему, он испуганно отпрянул… только вот прибитая скобой лапка не дала ему убежать. – Не бойся, все будет хорошо, я тебя не обижу, – прошептала я, успокаивающе коснувшись мокрой головки ладонью.
На миг малыш испуганно прижал к ней ушки и зажмурился… но через секунду, поняв, что я не собираюсь ему вредить, медленно открыл глаза и посмотрел на меня исподлобья.
– Я должна вытащить ее, – проговорила я, указав на скобу. – Тебе будет больно… но пожалуйста, не пугайся и не убегай. Ладно?
Возможно мне просто показалось, но похоже, в огромных, влажных зеленых глазах проскользнуло что-то вроде понимания. На всякий случай придерживая малыша одной рукой, второй я взялась за скобу и резко выдернула ее! Тут же лисенок пискнул настолько душераздирающе, что я сама заплакала.
– Тише-тише, все будет хорошо, – всхлипнула я, осторожно беря его на руки и гладя. – Пойдем, тебе нужно помочь.
Прижимая к своей груди этот маленький, мокрый, дрожащий комочек, я направилась в лагерь. У него очевидно была сломана лапка, а значит, он не выживет, отпусти я его прямо сейчас. Да и такой малыш… его мамы поблизости я не увидела (неужели убили охотники, которые так поиздевались над ним?). А сам он, такой кроха, не имеет ни единого шанса в дикой природе. Я понимала, что когда и сама убегаешь от преследователей, брать на себя ответственность за столь хрупкое существо – не лучшая идея. Но иначе поступить просто не могла!
Вернувшись в лагерь, я сразу направилась к костру, возле которого лежала моя сумка, где была спрятана аптечка. Увидев меня, Крей на несколько секунд замер, рассматривая то, что я держала в руках… А потом, резко вскочив с места, закричал:
– Немедленно выбрось эту тварь и прикончи ее, идиотка!
Запаниковав, я отскочила на шаг назад… но лисенка не выпустила из рук! Даже наоборот, сильнее прижала его к себе, закрывая своими ладонями.
– Что ты несешь? – выдохнула я, волком посмотрев на Крея. – Что тебе сделал этот малыш?
– «Этот малыш» – скерлис: обладающая интеллектом опасная лесная нечисть, принимающая облик животных! – прошипел рыцарь, в одной руке держа вытянутый из ножен меч, а другой – шар из черного огня. – Безжалостная мерзкая тварь, не заслуживающая ничего, кроме своего истребления!
Вздрогнув, я опустила взгляд на свои руки. Туда, где «безжалостная мерзкая тварь», свернувшись клубочком, дрожала и смотрела на меня исподлобья, пряча носик в моих пальцах и испуганно прижимая ушки к голове.
– Да ты совсем умом тронулся? Этот малыш и мухи не обидит! – возмутилась я.
– Мух может трогать и не станет, они вне его пищевой цепочки. А вот людям и крупным животным его очень даже стоит опасаться, – отчеканил рыцарь. – Скерлисы не знают пощады. Стоит кому-нибудь с таким столкнуться, и это может стоить ему очень дорого. Сейчас этот кажется таким беззащитным, потому что ослаблен – кто-то, очевидно охотник на нечисть, или просто чертовски удачливый егерь – измотал его, судя по ауре – ритуалом поглощения землей. Его лапа…
– В ней была деревянная скоба, которой он был пришпилен к земле, – вздрогнула я, припомнив эту жуткую картину.
– Я так и знал, – скрипнул зубами Крей. – Верба, контактирующая с кровью нечисти, и вбитая через ее плоть в землю, высасывает из твари ее силы и ослабляет, передавая их земле. Поэтому если охотник не может справиться с нечистью, то просто прибивает ее куском вербы к земле, и со временем та истощается. Вплоть до того, что подыхает, поскольку верба не дает ей освободиться самостоятельно. И после этого земля забирает ее нечистую плоть в себя, возвращая в круговорот жизни.
– То есть, если бы я не вытащила ту скобу… то этот малыш вскоре бы умер? – ужаснулась я.
– Поэтому никогда не делай такого больше! – прорычал рыцарь. – А эту дрянь выбрось наконец и дай мне ее добить.
– НЕТ! – отчаянно закричала я, с новой силой прижав лисенка к себе.
– Нет? – переспросил Крей, от удивления поперхнувшись и закашлявшись. – Ты что несешь вообще, дура?
– Этот малыш не злой, я вижу это! И я не дам его убить!
– То есть, ты хочешь, чтобы он тебя саму загрыз?
– С чего бы ему это делать?
– С того, что он нечисть, а нечисть – это отродья, которым не место в мире под солнцем! – выпалил мужчина. – Они все – осквернены самой землей и прокляты ею же. И поэтому эти озлобленные отбросы не должны по ней ходить.
– Если какое-то существо отличается от тебя или кажется тебе не таким, это еще не повод истреблять ему подобных! – возмущенно закричала я, не выпуская лисенка из рук.
– Скерлисы опасны, они могут напасть!
– Почему-то мне кажется, что существа, которых загоняют, нападают только с одной целью: выжить, чтобы их не убили! – отчеканила я. – Когда ты чуешь отовсюду угрозу, то конечно, будешь атаковать – как и любой дикий зверь, который боится за свою жизнь. Но я вижу по нему, что он не злой, и что не станет никому вредить, если не трогать его и не обижать.
– И ты собираешься рисковать, играя в доверие с нечистью? – вздернул бровь Крей .
– Собираюсь! – гордо заявила я, вздернув нос. – И не позволю тебе навредить ему только из-за того, что ты априори ненавидишь ему подобных. Тронешь его без причины, и я тебя самого прикончу!
– Какая дерзкая, – прошипел Крей, подойдя ко мне вплотную… и все же погасил черное пламя заклинания.
– Можешь говорить и делать что угодно, но этого малыша я не позволю убить.
– А знаешь что? – сплюнул рыцарь и неожиданно развернулся. – Не буду тебя останавливать. Все равно сейчас эта тварь слаба и безвредна. Ну а когда она начнет набираться сил и будет способна тебя тяпнуть… Я просто буду начеку и прикончу ее. Но сделаю это ровно в тот момент, чтобы ты успела понять, как сильно ошибалась и насколько я был прав. Пока же, раз тебе так хочется поиграть в сестру милосердия – милости прошу!
– Вот и замечательно, – фыркнула я. – Только тебе все равно не придется ничего с ним делать, потому что Пряник меня не тронет.
– Пряник? – закашлялся Крей, снова поперхнувшись. – Ты уже и имя этой твари придумала? И назвала ее… Пряник?
– По-моему, ему подходит, – улыбнулась я, гладя все еще мокрую и холодную спинку. – А сейчас, раз уж не помогаешь, то хотя бы не мешай. Ему нужно согреться, просохнуть, а главное – обработать рану и перевязать лапку, наложив шину.
– Занимайся этим без меня. А я пока лучше закончу ужин, – мрачно пробурчал рыцарь. И держа рядом с собой меч, вернулся к котлу, в котором доваривалась каша с кусками вяленого мяса.
Я же, достав аптечку, взялась за дело. И сама снова чуть не расплакалась, пока обрабатывала ранку лисенка жгучими лекарствами, а затем вправляла сломанную кость, чтобы перевязать лапку, наложив шины! Все это время Пряник, скуля и жалостливо крича, немного извивался в моих руках. Но что самое главное – не вырывался и не пытался убежать. Похоже он терпел, понимая, что происходит и зачем.
