Внутри чувствую его каменный член, который распирает до боли, но интуитивно подаюсь к нему, насаживаясь чуть глубже. До дрожи… До хрипоты… До первого глубокого рывка, который растягивает меня так, что я кричу, но он ловко перехватывает мой крик и стонет мне в рот, слизывая капли соленых слез…
Толчок. Еще один.
– Потерпи, – шепчет мне, скользя влажными губами по моей шее… – Немного потерпи…
А сам врывается внутрь, на всю длину каменного члена, легко выскальзывая и снова, делая мощный выпад, растягивая мои внутренние перенапряженные мышцы, которые, с непривычки, отказываются принимать его целиком.
Моя боль – его наслаждение. Его страсть – мое страдание, но удивительное, искажённое, на грани безумного возбуждения.
Толчок. Еще один.
Впиваюсь в его плечи короткими ногтями, разрывая кожу на лопатках, но он не чувствует, продолжая жестко вдалбливаться в мое тело, набирая темп. Чем быстрее он двигается, тем больнее мне становится, но теперь, это горячее жжение, а не острая невыносимая резь и я беззвучно кричу, встречая каждый обжигающий выпад до тех пор, пока он не замирает, эротично пульсируя прямо во мне…
Прижимается ко мне лбом, тяжело дыша, и целует мокрые от слёз губы, слизывая с них первую соль девичьего стыда.
– И правда, отдал бы? – тихо спрашиваю я.
Молчит. Только скатывается с меня, садится, натягивая штаны на голое тело, а потом выходит, закрывая за собой дверь спальни и я слышу неприятный скрежет закрываемого замка, который скребет по моим нервам, вновь отчетливо нацарапывая в моем сознании необдуманное слово «плен»…
20 глава
Чувствую, как она прижимает горячую ладонь к моему лицу и прикасается к уродливому шраму на моей щеке, поэтому закрываю глаза, чтобы спрятать от нее свои эмоции. Трогает с удивительным трепетом, неспешно прикасаясь по всей его длине, слегка задевая отвратительный рубец, словно крыльями бабочки. Ощущаю, как трепещут кончики ее пальцев и, точно так же, как дрожат мои ресницы, стараясь сдержать натиск похоти, которая сейчас в клочья разрывает первую тонкую паутину чувств, которые я начинаю испытывать по отношению к девчонке…
Головкой члена ощущаю девственную преграду и тело разрывает на части от грубых противоречий!
Хочу сделать мощный выпад, прямо сейчас, не думая о ней. Взять ее боль, словно терпкий десерт и наслаждаться послевкусием мучительной агонии до тех пор, пока не решу закончить все сам. Но, моя рука интуитивно тянется к ней, вступая в разногласие с моими безумными желаниями, и, пальцами, я чувствую ее первую влагу откровенного возбуждения…
С ощущениями хочется выть зверем от победного триумфа!
Не в силах сдержать эмоции, наклоняюсь к ней и целую ее, но не так, не наказывая, а влажно прохожусь языком по нижней губе, слега прикусывая ее, ныряя в приоткрытый рот, слизывая ее чувственные стоны. И, словно благодаря меня за проявленную мягкость, она тянется ко мне телом, глубже насаживаясь на мой член. Вот теперь не могу сдержаться, поэтому делаю сильный рывок, входя в нее резко, быстро, до самого основания, и тело прошивает насквозь, будто первым стежком, сшивая меня с ней…
– Потерпи, – шепчу ей, целуя бешено пульсирующую вену на ее шее… – Немного потерпи…
А сам врываюсь внутрь, на всю длину каменного члена, легко выскальзывая и снова, делая мощный выпад, растягивая ее внутренние перенапряженные мышцы, которые, с непривычки, отказываются принять меня целиком. Сжимает так, что я боюсь повредить ее, но уже не могу остановиться, потому что по спине меня наотмашь стегает кнут похоти и, с каждым новым мощным ударом, я все глубже погружаюсь внутрь ее тела, причиняя невыносимую боль ей и себе.
Толчок. Еще один.
Ничего не вижу. Больше ни о чем не думаю. Только оголенные чувства, которые подгоняют меня, поэтому, несмотря на ее тихие стоны, я увеличиваю темп, жестко вбиваясь в напряженное женское тело, высекая из нее слабые искры ответного желания, от жжения которых, срываюсь и лечу вниз, разбиваясь об острые камни моей эйфории.
Прижимаюсь к ней лбом, тяжело дыша, и целую мокрые от слёз губы, слизывая с них ее ослепительные эмоции. Словно обезумел. До дрожи хочу языком прикасаться к ней, чтобы попробовать соль ее боли на вкус… Она безумно притягательная, вязкая, приправленная острым перцем чувств, заставляющая меня желать большего…
– И правда, отдал бы? – переведя дыхание, тихо спрашивает она.
Не хочу отвечать.
Четко знаю ответ на ее вопрос: отдал. Без раздумий и ревущих сожалений, может быть, уже потом сжирая себя за опрометчивое решение, разрывающее на ошметки мое черное, безэмоциональное сердце. Отдал. Не думая о своих чувствах, срывая с себя нити возможного притяжения в клочья, разбрасывая их по ветру. Отдал. Не считаясь с ее девственностью, позволяя своим парням разорвать ее надвое. Отдал бы… Идя на поводу у своих эмоций, а потом неслышно протяжно скулил от невозможности все вернуть назад…
Не желаю ранить ее своим откровенным ответом, поэтому скатываюсь с нее, сажусь, натягивая штаны, и выхожу, закрывая за собой дверь спальни на замок. Но не потому, что хочу указать ей на место. Боюсь, что в комнату забежит мой взволнованный братишка и смутит ее своим неожиданным появлением.
Злюсь больше на себя, чем на нее. Уже забыл причину своей ярости, отчетливо помню только ее следствие, которое, до сих пор ошпаривает поясницу кипятком эгоистичного оргазма. Не слышу голосов вокруг, прохожу прямо в баню и, склоняясь над печкой, открываю небольшую стеклянную дверцу, складывая внутрь нее берёзовые поленья.
Девчонке нужно помыться, а вода холодная…
Я никогда не называл их по имени, предпочитая обезличивать, чтобы никогда больше не вспоминать о произошедшем. Ни одна из них не застревала в моей жизни, как она, Аня, словно ноющая осколочная заноза, не приносящая ощутимый дискомфорт, но, постоянно напоминающая о своем существовании. Хочу выдернуть ее, но боюсь, что потом буду долго лечить место нашего соприкосновения, потирая его от непрекращающейся фантомной боли.
– Ты как? – спрашивает меня Игорь, заходя в предбанник, следя за моими действиями, – Отошел?
– Немного, – отвечаю я. – Что ты знаешь?
– Я же говорю, что их видели с Якутом, неоднократно. Они встречались, а дальше – ничего. Проверить информацию нужно. Все может быть. Необходимо покопаться в том, что она рассказала Малому, может там кроется секрет, а может, действительно, все на поверхности и она просто взяла на тебя заказ. С ее-то профессиональными данными убрать тебя труда не составит. Вон, как сегодня стреляла! Даже парни опешили! Вся обойма – в яблочко.
– Почему, тогда, не смогла выстрелить в меня?
– Вот тут, не знаю. Наверное, личное…
– Так проверь личное, Игорь, это твоя работа! – все больше раздражаюсь я, разжигая огонь в печи, – Давай, парней в город увези, узнай, что да как… Потом меня заберешь. Домой хочу!
