Лиза скорым шагом покинула гостиную. Она торопилась. Но не потому, что хозяйка приказала, а потому что она должна была успеть сфотографировать содержимое папки и передать потом фото Ивану. Он просил снабжать его любой информацией, могущей навредить Кире.
– Я все так же ее ненавижу, Лиза, – признался он ей недавно, поедая горячие пирожки в дешевой забегаловке, куда они повадились ходить.
А почему нет? Там было чисто, недорого. Пирожки вполне приличные выпекали. И главное – на них там никто не обращал внимания. Они могли час сидеть за стаканом с чаем, и это никого не трогало. Мест свободных было полно. Они никому не мешали.
Так вот он ей недавно так и сказал:
– Я все так же, как и много лет назад, ее ненавижу, Лиза. Ничего не поменялось с годами. И я как-то свыкся со своей ненавистью. Она превратилась в еще одну мою болячку. У меня их очень много. А эта еще одна. Только, знаешь, в чем разница?
– В чем?
Она поедала глазами болезненного вида мужчину, который казался ей самым мудрым и самым лучшим на свете.
– В том, что все мои болячки неизлечимы. Мне с ними жить до смерти самой, а она не за горами. А вот другую болячку, именуемую ненавистью, я излечить могу. И если я ее излечу, то умру совершенно счастливым. С ощущением, что все мои страдания были не зря.
Вспомнив этот разговор, Лиза вдруг споткнулась на четвертой ступеньке и едва не упала. И схватилась за перила двумя руками, чтобы устоять на ногах, так у нее в глазах потемнело.
Вдруг стало важным вспомнить, когда у нее случился этот разговор с Иваном? До убийства Ильи или после?!
Глава 14
Гарик ехал к бывшему мужу Киры – Николаю Симакову. У него скопилось очень много вопросов к этому идиоту, перешагнувшему пятидесятипятилетний рубеж.
Например, зачем он приехал в день убийства Ильи к дому, где жила, и живет, и ныне здравствует девушка погибшего Ильи? Почему приехал не один, а с Ивановым? Что им там было нужно?
Николай обязан был ему ответить. У Гарика были вполне добрые намерения. Он не собирался делать Николаю больно. Если тот, конечно, не попросит об этом дополнительно. В качестве бонуса.
Но он же не дурак! Хоть и спившийся, окончательно свихнувшийся на почве ненависти к бывшей жене, но не дурак же!
Гарик, не сразу оправившийся после отравления газом из Зойкиного баллончика, просидел у Марины четыре дня. Пил какие-то лекарства, порекомендованные ее знакомым доктором. Сидел на специальной диете. Потом начал принимать убойную дозу витаминов. Силы возвращались. Конечно, к встрече с Пантелеевым он пока был не готов. Неизвестно, что из себя представляет тихий пенсионер, завладевший чужими документами. Вдруг он мастер сразу по всем боевым искусствам? И тогда у Гарика просто не хватит сил оказать ему сопротивление.
С Пантелеевым он потом разберется. Когда окончательно восстановится. Сейчас ему по плечу только общение с Николаем. Ох уж этот Николай!
Гарик, подъезжая к его дому, вспоминал, как тот орал и плевался в его сторону слюной, обвиняя в том, что Кира родила мальчишку от него.
– Ты спишь с ней?! Спишь?! – орал Николай, и его светлые кудри разлетались в стороны от того, как он, гневаясь, резко дергал головой.
Гарик ему даже отвечать ничего не стал. Получилось бы, что оправдывается. А ему оправдываться было не в чем и не за что. Он не спал с Кирой никогда. Он никогда не видел в ней женщину. Да ее в ней, если разобраться, и не было. Она была кем угодно: вожаком стаи, управленцем, финансовой богиней, судьей, палачом, но не женщиной.
Женщиной Кира никогда не была. Как никогда не была и хорошей матерью. Илья ее любил, конечно, любил, но и всегда ее боялся. А разве матерей надо бояться?
Гарик еще помнил своих родителей, ушедших очень рано от неизлечимых болезней. Они были хорошими, добрыми. Они даже наказывать его не могли. Оттого он и вырос таким шалопаем. Неуправляемым и даже жестоким. И родителей он своих никогда не боялся.
А Илья мать боялся. Особенно в последние годы, когда она подставила под его зад свое директорское кресло.
Вот что получилось с его назначением? Вроде власть ему дала, устранилась от управления заводом, а контроля с ее стороны стало даже больше. И поводов бояться ее у Ильи появилось больше. Он ведь шагу не мог ступить без ее разрешения. Он совещания в своем кабинете проводил, поставив телефон на громкую связь, чтобы Кира все слышала. Знал кто об этом из управленцев или нет, неизвестно, но Илью это угнетало. Он очень стеснялся такого контроля со стороны матери и скрипел зубами, когда приходилось привозить ей на рассмотрение какие-нибудь документы.
Она их не подписывала, нет. Не все. Но просматривала, давала указания, а иногда и орала на него.
Интересно, знает Кира или нет, что затеял Илья за ее спиной? Что вложил солидные деньги в проект, который она категорически запрещала? Как-то теперь будет на заводе? Кто встанет у руля? Неужели Кира найдет в себе силы?
И тут же подумал, глуша мотор, что все как-то слишком уж своевременно вышло. Как только Илья вложил деньги, затеяв за спиной матери грандиозное переустройство, так сразу его не стало. Надо полюбопытствовать, кто с ним был в деле. Кто еще был заинтересован в последнем проекте? Что за люди?
Да, Кира права, ругая его. Он в самом деле многое проспал. Проконтролируй он мальчишку, глядишь, и удалось бы избежать его гибели. Может, кому-то было нужно, чтобы Киры не стало. Чтобы она прекратила контролировать Илью. И он…
Наделал ошибок. И профукал дело матери.
Надо, срочно надо узнать, кто с ним был в деле. Кто затеял этот грандиозный проект, который Кира отвергла?
Гарик вошел в подъезд, кивнул консьержке. Та знала его в лицо. Он не раз возил сюда конверты с пособием для бывшего мужа Киры. Пособие было весьма приличным. Николай не должен был бедствовать. А он бедствовал! Жил скверно, бедно. Потому что все, что можно было, пропивал. Или нет?
Гарик вдруг остановился на лестнице и подсчитал. Тех денег, которые Кира выделяла Николаю ежемесячно, хватило бы поить месяц человек пять. А Николай, по сведениям, почти ни с кем не общался. Всегда пил один. Пил самое дешевое пойло. Гарик видел пустую тару.
Куда он девал деньги? Одевался как нищий. В холодильнике всегда шаром покати. Мебели почти не осталось, он всю распродал. Так куда он девал ежемесячное пособие? Играл? Копил?
В голову полезли скверные мысли о тайном счете Николая. Солидном тайном счете, который он обнулил, покупая дорогую винтовку с оптикой. Хотел убить Киру, а убил сына?
Не-ет, кишка тонка. После таких запоев, с такого расстояния – с крыши дома он не смог бы поймать в прицел даже динозавра. Или смог бы?
Зачем он притащился с Ивановым к дому, где жила, живет и ныне здравствует невеста погибшего Ильи?
Гарик постучал кулаком в дверь и прислушался. Николай был дома. Он отчетливо слышал из-за дешевой металлической двери его шаги. Вот он встал по ту сторону, привалился мордой к двери, припал оком к дверному глазку.
