Да, хотелось. Да, соблазн был велик. Но тесть, узнав каким-то образом о Генкином тайном сотрудничестве, пришел в такую ярость, что даже позволил себе ударить зятя.
Больно, по-мужски. Кулаком по физиономии, прямо в нос. Гена весь вечер просидел с затычками в ноздрях и страшно гнусавил, пытаясь оправдаться.
– Я тебя сделал начальником отдела! – орал тесть, маршируя мимо него с бутылкой виски в руке. – Я доверил тебе людей! Я доверил тебе самое дорогое – свою дочь! А ты, сволота… А ты сливаешь информацию! А как же, мать твою, тайны следствия?!
И тесть в этом месте больно пнул его ногой в бедро. Сделать это было крайне удобно. Гена сидел на полу. Как его свалил удар тестя с ног, так он и не посмел подняться. Сидел, съежившись и воткнув в ноздри свернутые трубочкой ватные диски, чтобы не залить кровью пол.
– Я не веду это дело, товарищ полковник, – простонал Гена, с перепугу даже позабыв имя и отчество тестя. – Наш отдел вообще его не ведет. Оно в производстве…
– У твоей бывшей жены, знаю! – заорал тесть, успев в паузе щедро хлебнуть из бутылки. – И это еще поганее.
– Почему?
Он честно не понимал: чем он мог нагадить своему отделу, своим людям и тем более начальнику отдела, сливая по крупицам информацию Гарику. Эвелине мог – это бесспорно. Она землю копытом рыла, пытаясь найти убийцу молодого Андреева, а он впереди нее шел на два шага. И уже кое-что накопал на каждого из ее фигурантов. И страшно радовался, узнав, что она идет по ложному пути. Что улетела в далекий уральский городок, пытаясь отыскать корни невесты погибшего.
Как там вышло двадцать с лишним лет назад, почему пропавший Пантелеев вдруг объявился в новом облике – не важно. Это не имело никакого отношения к делу. Гена уже знал. А настырная его бывшая жена пыталась найти золотую жилу не там. Она разрабатывала пустую версию. А попутно, сучка белобрысая, еще и за ним вела наблюдение. Не сама, конечно, нет. Через своих осведомителей. Только ведь и у него они были. И тоже кое-что докладывали.
Дура чертова! Настырная чертова дура! Если бы не ее характер, он бы до сих пор с ней жил. И по морде не получал от зарвавшегося полковника.
– Потому, брат, это поганее, что выходит, будто ты что-то такое затеял за ее спиной. Будто мстишь ей. А? Разве нет? – Полковник наклонился над ним, его правый кулак снова сжался.
– Дет! – прогнусавил Гена, поджимая ноги и стараясь закрыть лицо локтем. – Это де так.
– А почему я должен тебе верить, а?
– Потому, что я и раньше это делал, – завопил Гена, получив еще один удар носком его ботинка по своему колену.
– Что делал?
– Оказывал услуги Гарику.
– Ах, ты же паскуда! – взревел снова тесть.
Результат: к разбитому носу добавилась еще пара симметричных синяков под обоими глазами и угроза увольнения и развода с женой. Нынешней. Потом тесть его подробно допросил, почти как под протокол. Узнал все, что узнал Гена. Забрал у него конверт с деньгами, которые ему вручил в качестве аванса Гарик, и велел пойти на встречу с ним. На последнюю.
– Все расскажешь ему, как мне. Заберешь остальные деньги. И отдашь мне. Все!
– Почему все? – попытался возмутиться Гена.
– Это штраф, зятек. За твое скотское поведение. Если бы не дочь, я бы тебя эсбэшникам сдал, так и знай.
Наверное, Гена должен был порадоваться, но не мог. Он очень рассчитывал на эти деньги. Он собирался снять квартиру подальше от района, где они жили. Чтобы отдыхать там от жены, от ее нытья. Отдыхать и снимать напряжение. А то пришлось уже трижды заниматься этим в машине. Девушкам-то ничего, они без претензий. А вот он привык к комфорту…
Гарик на встречу опаздывал, что на него было непохоже. Гена даже позволил себе помечтать, что в его услугах отпала надобность. Гарик сам все решил, сам все узнал. Гарик не придет, и конверта не будет. Даже позлорадствовать успел. Хрен вот тестю, а не конверт с деньгами.
Но Гарик пришел. Подобрался со спины. Застал врасплох, как обычно. Перепугал, хлопнув по плечу. Гена даже кофе расплескал себе на коленки.
– Чего ты, а?! – возмутился он, вскакивая и принимаясь стирать кофейные пятна с джинсов. – Хрен отстираешь теперь.
– Выбросишь. Новые купишь. – И Гарик многозначительно постучал себя пальцами по карману легкой кожаной куртки. – Если сможешь заработать.
– Да уж! Заработаю! – зло фыркнул Гена, усаживаясь на место и подзывая официанта. – Еще два кофе… Тесть о моих проделках узнал.
– Он так тебя припечатал? – довольно рассмеялся Гарик.
– Он.
– Сурово. И деньги, сказал, отберет?
– Сказал.
– И ты отдашь? – Тот с сомнением качнул головой. – Так непохоже на Гену Изотова. На того, которого я знаю.
– А что я могу? Он начальник.
– Вот именно. И прежде всего отец твоей жены. А она, я слышал, на тебя надышаться не может. Вот и предмет для шантажа, Гена. Будет выкобениваться папаша, пригрози, что дочку его бросишь. Шелковым станет.
– Да уж, – с сомнением кивнул Гена и осторожно потрогал переносицу.
– Что-то узнал? – резко сменил тему Гарик, когда официантка поставила кофе на стол и удалилась.
– Узнал. Много чего узнал. Сколько там у тебя? – нацелил взгляд на карман Гарика Гена.
– Как обычно.
– Этого мало. Информация ценная. Очень ценная! – подчеркнул он.
Вытащил из джинсов огрызок карандаша. Он всегда его там держал именно для таких вот случаев. И на салфетке нарисовал сумму.
– У меня сейчас столько нету, – прищурился Гарик. – А ты не зарываешься, нет, Гена?
– Нет. Верну аванс, если что. И рта не раскрою.
– Ладно врать то, – фыркнул Гарик, вставая с места. – Аванс-то, небось, тесть отобрал. Ладно, сиди, жди. Я сейчас.
Вернулся быстро. Карман его куртки, к радости Гены, стал оттопыриваться сильнее.
– Говори. Если информация так себе, не получишь и остатка.
– Чего вдруг?
– А за наглость. Так Кира велела.
– Хорошо…
Гена выпил свой кофе и потянулся к чашке Гарика с вопросом в глазах.
– Пей, – позволил тот. – Бывшая жена к кофе приучила? Слышал, она фанат кофейный.
– Все-то ты знаешь, – проворчал Гена.
Но Гарик был прав. К кофе его приучила Эвелина. Сначала он посмеивался над тем, как она таскает за собой из кабинета в кабинет свою кофейную машину и, зажмуриваясь от удовольствия, глотает густую бурду маленькими глоточками. Потом попробовал раз, другой, потому что растворимого кофе не оказалось под рукой. Сначала не понял даже: понравилось или нет. Попробовал еще и еще. И втянулся. И сейчас уже без кофе двух часов прожить не мог. Жена постоянно охала и предрекала ему ранний инфаркт, если он не одумается. А он настырно пил и тайно проклинал Эвелину еще и за эту приобретенную пагубную привычку. Он проклинал ее еще и за то, что она его бросила.
