– Конечно, есть. Деньги. Бумаги.
– Какие бумаги?
– Документы какие-то. Целых десять папок. Тонких десять папок. Разных цветов.
Спрашивать о ценности документов смысла не было. Она наверняка в них не заглядывала никогда. Драгоценностями любовалась.
– Я в них никогда не заглядывала, – тут же призналась Лиза, не обманув его предположения. – Зачем? Я и не пойму в них ничего. А вот драгоценности… Как думаешь, Ваня, они станут с них отпечатки пальцев снимать?
– Вряд ли. С самого сейфа могут.
– Это не беда, – тут же перебила она его и задышала уже ровно и спокойно. – Там каждое утро и вечер пыль протирается.
– А сейф на виду? – уточнил он.
– Ну да. Этот на виду. Почти.
– А есть еще один?
– Ой, этого даже я не знаю. Кира что-то прячет в стене в своей спальне. А где и что – не могу сказать. А этот сейф в ее кабинете. Большой. За дверцей книжного шкафа. За стеклянной. Его прямо видать.
Видать! Он чуть не передразнил ее. Дура дурой!
Лиза еще лопотала что-то несуразное, сильно действующее ему на нервы, но он не перебивал. Почти не слушал, но не перебивал. Пусть лопочет. Главное он узнал.
Они простились минут через пять. Иван взял с нее обещание молчать и не болтать лишнего на очередных допросах Гарика. Попросил позвонить. И напомнил ей поторопиться с принятием решения.
– Ты должна уйти от них, Лиза. Жду звонка…
Он постарался забыть о ней, как только она скрылась за поворотом. Он не ответит ей на ее телефонный звонок, если она позвонит. И уж конечно не поселит у себя. Им с Тоби комфортно вдвоем.
Лиза выполнила все, что на нее возлагалось. Он узнал с ее помощью не все, но многое. Теперь можно было и доложить, куда следует.
– Алло… Это гражданин Новиков. Новиков Иван Андреевич. Я был у вас. Говорил с вами. И делал официальное заявление, что Пантелеев Иван Митрофанович не тот, за кого себя выдает.
– И? – ответили Ивану. – У вас есть что добавить к сказанному?
– Да. Я кое-что узнал. Это очень важная информация. Очень!
И Новиков, приостановившись, зажмурился, рисуя в мыслях цифру с нулями, которую он запросит за сведения, обладателем которых стал только что.
– Хотите денег? – удивленно откликнулся на его предложение собеседник. – Но вы же понимаете, что мы не можем…
– Все вы можете, если захотите, – перебил его Новиков, снова продолжив путь. – Если не будет денег, не будет и информации.
– Нам надо подумать, – уклонился от прямого ответа мужчина.
– Пока вы станете думать, человек, который знает шифр сейфа Киры, может уйти из ее дома.
– Как это – уйти?
– Взять расчет. А этот человек знает все комбинации. Хозяйка не стесняется, набирает каждый раз новый шифр в его присутствии.
– Я понял. Что в сейфе?
– Цацки, деньги и документы. Десять папок. Цветных. То есть разноцветных.
– Я понял, – повторил собеседник и молчал минуту. – Сколько вы хотите за информацию?
Новиков тут же назвал сумму. Она оформилась у него в мозгу, когда он перебегал с Тоби дорогу. И он даже успел подумать, как и на что примется ее тратить.
– Хорошо, – достаточно быстро согласился мужчина. – Это приемлемо. Давайте встретимся.
– Давайте. Где?
– А недалеко от вашего дома. Точнее, в вашем. Девяносто шестая квартира, знаете, где расположена?
– Совершенно верно.
– Давайте сегодня вечером там. Идет?
– А у вас там дела? – забеспокоился Новиков.
– Да. Совершенно верно. У нас там сегодня как раз дела. Придете?
– Конечно. Только всю сумму целиком. Никаких банковских карт.
– Я понял. В десять вечера жду вас. Дверь будет открыта. Звонить не надо.
И собеседник отключился.
Новиков какое-то время смотрел на потухший дисплей телефона. Потом осторожным движением сунул его в карман и медленно двинулся к своему микрорайону.
– Что же нам с тобой делать, Тоби? Как поступить? – размышлял Новиков за обедом. – Идти на встречу или нет?
Тоби склонил голову вправо, глянул мудро и коротко тявкнул.
– Вот и я думаю, а не свалят ли убийство на меня, если я войду в эту квартиру? Ведь считается, что выстрел в сына этой жабы был произведен именно оттуда. Я вхожу, а меня вяжут. Как думаешь, может такое быть?
И Тоби загрустил. Уложил беспородную башку на вытянутые лапы, грустно посмотрел на своего хозяина.
– Да, ты прав. Ситуация опасная. Но… – Новиков встал из-за стола. Начал таскать тарелки с остатками дешевой еды в раковину. – Как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского, Тоби. Пить нам с тобой нельзя. Поэтому станем рисковать ради сладкой жизни. Хочешь сладкую косточку, Тоби, а? Хочешь?
Собака вскочила, завиляла хвостом, зашлась счастливым лаем. Принялась кружиться возле его ног.
– Хочешь, мохнатая ты морда, – заулыбался Новиков.
С трудом опустился на колени. Обхватил голову Тоби обеими руками и звонко поцеловал в мокрый нос.
– Люблю тебя, собака моя.
Тоби зашелся сладким повизгиванием. Так он всегда выражал свою радость.
– И ты любишь меня. Знаю. За это и ценю. Все, Тоби, давай отдохнем. Послеобеденный сон никто не отменял. Потом свожу тебя на вечернюю прогулку. А уж на дело, извини, брат, пойду один.
Они славно отдохнули. Потом нагулялись под мелким весенним дождиком – милым, теплым. Вернулись домой. Тоби без фырканья и недовольства позволил себе помыть лапы. Поужинал и забился под батарею в кухне. Там хозяин с первых дней устроил ему уголок. Постелил клок от старого тулупа и приказал лежать. Тоби вполз на ветхую овчину и замер. Так и повелось.
– Ну, все, брат, я пошел. А ты смотри тут у меня. – Новиков погрозил ему пальцем с порога кухни. – Лежать!
Глава 18
– Марь Гавриловна, ну чего вы от меня хотите?
Молодой сержант Гаврилов, недавно демобилизовавшийся из армии, где сверх положенного отслужил еще и контрактником три года, вздыхал и потел под пристальным и даже злым оком общественницы из соседнего микрорайона. Мария Гавриловна – бич всех участковых инспекторов и врачей их районной поликлиники, стояла насмерть.
– Я не уйду, пока вы не проводите меня к следователю.
Ее вялые синюшные губы сжались с такой силой, что совершенно перестали быть заметными на лице.
– К следователю?! – ахнул сержант.
– Да, к следователю.
– Из-за собаки?!
