– Дома нет?
– Нет. А дверь открыта. Я же ходила к нему. Дверь открыта. Его нет.
– Может, по «Скорой» увезли? – все еще надеясь на нормальное человеческое объяснение, предположил участковый.
– Нет, не было вызова. Я звонила, уточняла. Более того, моя подруга, которая живет в соседнем подъезде, видела, как Новиков входит к ним без трех минут десять вечера.
– Какая поразительная точность, – сморщился, как от лимонного сока, участковый.
– Она всю жизнь проработала диспетчером в аэропорту. Для нее секунды важны, не минуты даже. Так о чем я? – Мария Гавриловна провела морщинистой рукой по куртке на груди. – А, да! Новиков вошел к ним в подъезд без трех минут десять. Ляля пила зеленый чай, стояла возле окна. Это у нее такая привычка.
Да, чтобы наблюдать за всеми и подслушивать, снова сморщился участковый. Знал он, знал он и Лялю – подругу Марии Гавриловны. Знал и о ее тошнотворной педантичности. И от ее пунктуальности страдал не раз.
– Так вот, она утверждает, что Новиков из их подъезда не выходил.
– Она стояла до утра, караулила его? – съязвил участковый. – С чашкой чая?
– Нет. – Она немного смутилась. – Конечно нет. Но если бы он вышел, он бы был дома. А его там нет. Значит, он не выходил.
– Поразительная логика! – фыркнул сержант из-за стеклянной перегородки.
Но на сей раз участковый его не поддержал. Промолчал, пощипывая кончик левого уха.
– А кого он мог навещать в подъезде вашей подруги, Мария Гавриловна?
– Не могу знать наверняка, – покачала она головой.
– А ваша подруга? Есть у нее какие-то предположения?
– Ляля… Ну, разве что предположения, – нехотя произнесла Мария Гавриловна.
И участковый понял, что она обещала своей подруге не болтать лишнего.
– Так какие предположения у вашей подруги, Мария Гавриловна? Кого мог навещать Новиков в ее подъезде?
– Она предполагает, что он посещал «нехорошую» квартиру.
Она густо покраснела из-за того, что пришлось нарушить обещание, данное подруге.
– «Нехорошую» – это какую? – Участковый наморщил лоб, вспоминая всех алкашей и наркоманов на районе. – Восемьдесят седьмую?
– Нет. Девяносто шестую.
– Девяносто шестая стоит пустой, – разозлился тут же участковый. – Что вы мне тут голову морочите, Мария Гавриловна!
– Ничего я не морочу. Не всегда она стоит пустой. Ее даже полиция навещала – квартиру эту. И эксперты были, Ляля точно видела. И краем уха слышала, как переговаривались полицейские, что предположительно киллер стрелял из окон именно этой квартиры, а не с крыши.
– Случайно? Услышала? – Участковый сморщился. – Так и скажите, что подслушивала Ляля ваша, Мария Гавриловна. Какой киллер?! Когда стрелял?
– Ну, вы даете, Иван Олегович! – Ее глаза диковато заблестели. – И как вам только участок доверили! Илью Андреева – сына хозяйки нашего самого крупного завода – когда и где убили?! Молчите? То-то же! А вы к следователю меня не пускаете!
– А следователь-то вам зачем понадобился? – уже почти сдался участковый.
– А затем, что Новиков свидетельствовал против кого-то по этому делу. Ляля слышала, как оперативники переговаривались, навещая «нехорошую» квартиру. Что в этом доме главный свидетель по делу живет. И мы с Лялей решили, что это про него шел разговор. Потому что совершенно точно Новиков посещал этот отдел полиции. А зачем еще, если не свидетельствовать! Он свидетель – и вдруг пропадает. И предположительно, после того как посетил квартиру…
– Понял я, – перебил он ее, сразу посерьезнев. – Поехали, Мария Гавриловна, обратно.
– Это куда? А как же следователь?
Она попыталась затормозить, когда участковый схватил ее за рукав куртки и поволок вместе с собакой прочь из отдела на улицу.
– Будет, будет вам и следователь, Мария Гавриловна. Но сначала мы с вами навестим вашу «нехорошую» квартиру.
Когда подходили к подъезду, в котором жила подруга Марии Гавриловны, Тоби начал скулить и рваться с поводка.
– Видите, видите, что с ним происходит? – зловеще шипела Мария Гавриловна, еле поспевая за участковым. – Не иначе беду чует!
Беда обнаружилась прямо у порога. Тоби сорвался с поводка и бросился с диким гавканьем к телу своего хозяина, лежавшего лицом вниз с широко раскинутыми руками. Лица, как предполагал участковый, вовсе не было, поскольку голова Новикова покоилась в луже крови, успевшей подернуться пленкой.
– Выстрел произведен предположительно в лицо, товарищ майор, – докладывал через три с половиной минуты участковый Макашову, зная прекрасно, что дело о стрелке ведет он. – Нет, мы ничего не трогали. Собачка его немного наследила. А мы дальше прихожей не входили. Понял, убираться, товарищ майор! Понял, недалеко, товарищ майор! Есть дождаться!
Через два с половиной часа, когда тело уже увезли и на полу в прихожей «нехорошей» квартиры остался лишь меловой след, участковый выслушал целую лекцию от майора Макашова, как правильно надо работать с населением.
– Вам судьбой посланы эти две женщины, Иван Олегович, – повторял уже в третий раз Макашов, устало вздыхая. – Они не сплетницы, болтающие невесть что у подъездов. Они грамотные, умные, в конце концов, образованные дамы. А вы их на смех поднимаете.
– Никак нет, товарищ майор, не было такого, – вяло оправдывался участковый, прекрасно понимая, что Мария Гавриловна уже успела нажаловаться, все свои жалобы подкрепляя весомыми аргументами.
– Ладно тебе, Сергеевич, было – не было, помоги лучше жильцов опросить. У меня народу катастрофически не хватает. К тебе доверия больше.
– Есть, – обрадовался тот возможности смыться из квартиры, в которой отвратительно воняло свернувшейся кровью. – А что спрашивать?
– Кто-то, возможно, видел постороннего, входящего в этот подъезд. – Макашов окинул взглядом стены. – Из соседнего подъезда через чердачное помещение он проникнуть не мог. Дверь заварена, лично проверял.
Участковый кивнул. Это по его просьбе дверь заварили. Достали наркоманы проклятые на чердаке кучковаться.
– Значит, прошел через подъезд.
– Новиков?
– Да при чем тут Новиков, Иван Олегович? – разозлился Макашов его бестолковости. – Тот, кто его убил! Как-то он сюда попал? Во сколько? Кто? Камер на подъезде нет. В подъезде тоже. Жильцы… Одна надежда на них. Иди, работай, Иван Олегович.
Ему повезло почти сразу. Молодая мамочка с третьего этажа тут же вспомнила, что столкнулась на лестнице с каким-то незнакомцем, когда выносила мусор.
– Я еще удивилась, чего это дядя пешком идет, лифт же работает. Я ладно, у меня из мешка воняло. Неудобно было бы ехать с кем-то в лифте. Мусоропровод который месяц стоит заваренным.
