Она и занялась бизнесом по его приказу. Сначала нарезала осторожные круги вокруг этого, с позволения сказать, бизнесмена. Потом, когда он не мог уже смотреть мимо, когда она бывала поблизости, накинула ему на шею незримую петлю и затянула так сильно, что он просто пропал.
– Я на все готов ради тебя, Нина! На все! – задыхался он в постели от восторга. – Только скажи, что я могу для тебя сделать. Только скажи!
Она и сказала. И сунула ему в руки бумаги для изучения. Ему там все понравилось. То есть почти все.
– Как-то странно звучат некоторые формулировки, – улыбался он кисло, тыча в некоторые пункты. – Я вроде и все, а вроде и никто. Да и Илья тоже.
– Не мели чушь, – нервничала Нина, потому что ни черта в этом не понимала и говорила лишь то, что ей было велено.
– Такая фигня, Нина, что если вдруг кого-то из нас не окажется в живых, то спустя три месяца доля покойника переходит в руки твоему дяде Юре. Почему ему?
– А почему нет? Это же он вложил деньги в предприятие, не ты.
– Со мной понятно, моих денег в деле нет. А Илья? Он же тоже вложился.
– Ой, да что с твоим Ильей будет? Он будет жить вечно. Скажу по секрету, это вообще его затея. И это он просил переговорить с тобой. Ему нужен верный человек, который прикрыл бы дядю Юру. Тому просто нельзя светиться. Выйдет скандал. За всем этим стоит сам Илья, пойми.
– Да? А зачем ему это? У него же в руках весь завод.
– Много ты знаешь, дурачок, – ласкала Нина его затылок, по которому отчаянно хотелось настучать. – Завод, как принадлежал Кире, так и принадлежит. А он там всего лишь мальчик на побегушках. Ему просто надоело.
– И он решил кинуть свою мать?! – округлял по-совиному Саня глаза, становясь таким непривлекательным, что она еле сдерживала стон отвращения.
– Значит, решил. Нам-то что?
– Опасная затея… – качал головой Саня. – Очень опасная затея. Кира никому ничего не прощает.
– Простит. И смирится. Он же ее сын. Единственный и горячо любимый…
И вдруг Ильи не стало. И Саня запаниковал.
– Это не я! Это не я, понимаешь! – верещал он, ерзая тощим голым задом по ее простыням. – Мне это невыгодно! Это твой дядька! Это точно он! К нему перейдут все активы через три месяца. Это он!..
Нина и сама поначалу так подумала. И подозрительно помалкивала, когда дядя Юра пытался оправдать себя в телефонных разговорах.
– Какое-то время нам вообще не стоит встречаться. Но ты должна знать, детка, это не я, – утверждал он. – Понимаю, о чем ты молчишь. Что я лицо заинтересованное. Что мне выгодна его смерть. У меня есть мотив и все такое, но…
Далее шли многозначительные паузы, в течение которых, по ее подозрениям, дядя Юра пытался что-нибудь придумать. Какой-то веский аргумент.
– Но я быстрее бы Саню твоего убрал. Он лишняя фигура. И не такая влиятельная.
– Илья тоже не успел заработать особый авторитет, – возразила она ему однажды.
– Илья – да. Но Кира! Я бы ни за что с ней не связался, малыш.
– А твой бывший босс? Иванов? Наверняка жаба душит, что его завод не его.
– Много лет прошло, – возражал он снова. – Зачем ему. Он живет тихо. Война ему ни к чему.
– У тебя единственного есть мотив.
– Да. Но… Но это не я.
Нина не знала: верить ему или нет. И ей, если честно, было плевать – он убил или нет. И еще честнее: ей сейчас хотелось побыстрее улететь и забыть обо всем, как о страшном сне. Особенно о сексе с Саней.
– Ой! Наш рейс объявили! – вцепилась в ее руку пожилая женщина, предрекавшая все время страшную поломку их самолета. – Удача или нет? Как думаете, дорогая?
– Я не знаю, – рассеянно ответила Нина, встала и пошла на посадку.
Она как раз проходила мимо огромного телевизора, вывешенного в баре, когда начался блок экстренных новостей. Она еще подумала, притормаживая, что это напоминает какой-то беспощадный детектив, где главная героиня узнает о страшном для нее известии из блока новостей как раз за минуту до бегства.
– При выезде из ворот своего дома выстрелом в голову был убит… – вещал голос за кадром, – гражданин Скачков, ранее выполнявший особые поручения при бывшем директоре завода…
В кадре мелькал красивый забор Юриного дома. Стояла его машина с распахнутыми дверцами и открытым багажником. Возле ворот корчилась в истерике его жена, поддерживаемая кем-то из прислуги. Полиция. Всюду полиция. Врачи «Скорой помощи», которые в этот момент были бесполезными наблюдателями. И корреспонденты. А как же без них?!
– Заканчивается посадка на рейс…
Приятный голос привел ее в чувство. Сколько же она простояла возле барной стойки, пялясь в телевизор? Полчаса?
Юра…
Юры больше нет. Его убили! Выстрелом в голову. Он выезжал на своей машине из ворот, и киллер сделал свое дело. Юра даже испугаться не успел, умер. А все за нее переживал. Ее торопил с бегством.
– С вами все в порядке? – Девушка, которой она протянула билет, сделала участливое лицо.
– Что?
Только тут Нина поняла, что плачет. Лицо мокрое. Красивая тонкая курточка на груди мокрая от слез. Как давно она плачет? Надо же, не заметила.
– С вами все в порядке? Вам не нужна помощь? – проявляла заботу сотрудница аэропорта.
– Нет, не нужна. Со мной все в порядке. – Она вымученно улыбнулась. – Не люблю расставаться с любимым.
Девица понимающе кивнула и пропустила ее внутрь.
Народ толпился в проходах, укладывал багаж, переговаривался. Настроение было разным. Кто откровенно радовался, что наконец улетает, кто боязливо рассматривал крылья самолета через иллюминатор, кто раздраженно ворчал, что могли бы поменять борт на другой, и они давно бы уже летели над океаном. Спешили фотографироваться. Делали последние звонки родным и близким. А ей теперь звонить было некому.
Нина села на свое место возле иллюминатора. Отвернулась. Ее снова душили слезы.
У нее не осталось никого в этой стране. У нее был только Юра, который заставлял называть его дядей. Двоюродным дядей. Он был для нее всем. И он любил ее искренне. Она это чувствовала. И теперь его нет. Кто-то убил его выстрелом в голову. Как Илью.
– Кто?! Кто…
– Что, простите?
Нина вздрогнула, повернулась. Ее соседом оказался молодой мужчина в хорошем костюме. Аккуратно причесанный, в дорогих очках.
– Вы спросили – кто? – улыбнулся он хорошей, доброй улыбкой. – А это всего лишь я – Игнат Уваров. На отдых летите?
– На ПМЖ, – сказала Нина и поспешила вытереть лицо от слез. – Простите. Я расклеилась. Окончательно расклеилась.
– Настолько боитесь летать? – Он вдруг достал из кармана пиджака упаковку одноразовых носовых платков, протянул ей. – Возьмите.
