Так, стоп! Надо успокоиться, иначе ее парализует и она ничего в этой жизни не успеет. Не успеет наказать обидчиков. Не успеет наказать тех, кто что-то такое сотворил с Гариком.
А сотворили ли с ним что-то? Может, он снова на стакане? Спит себе пьяный у себя дома. Телефон разрядился или разбился. А она-то, она нагородила страхов. Надо просто взять себя в руки и съездить к нему. Ключ от его берлоги у нее был.
Кира встала, сделала несколько шагов к двери и вдруг поняла, что не может поехать одна. Ей нужен кто-то рядом. Николаша не годился. Виталика она уволила за твердолобость и неповоротливость. Нужен кто-то другой.
Она прошла на сторону прислуги и толкнула дверь Лизкиной спальни. Горничная спала, свернувшись клубком на узкой кровати, стоявшей посреди тесной комнатки.
– Лизка, вставай, – толкнула ее Кира легонько в плечо. – Ты мне нужна срочно.
– А! Что?!
Лиза дернулась, как от удара током. Приподнялась на локтях, подслеповато прищурилась.
– Кира Сергеевна?! Что случилось?!
– Ничего, – буркнула та, с завистью рассматривая Лизкино тело под тонкой ночной сорочкой. – Хороша ты, сучка. Спортивная вся. Натренировалась, таская меня. Съезди со мной к Гарику. Одевайся.
– Зачем? Зачем к Гарику? – залепетала она, семеня к гардеробу. – Я ни при чем. Я ни в чем не виновата. Зачем к Гарику?! Станете меня пороть? Снова?
– Ой, да заткнись ты, без тебя тошно, – прикрикнула на нее Кира, наблюдая за ее переодеваниями. – Ну, вот что ты, как в тюрьму собираешься, дура? Говорю – до Гарика и обратно. Ты вообще можешь в машине сидеть. Просто неспокойно мне как-то.
– А зачем ночью к Гарику?
– А затем, мать твою, что кто-то обчистил мой сейф! – не выдержав, взревела Кира. – А Гарик не отвечает. А девка – оператор мобильной сети сказала, что он меня заблокировал. Возможно!
– Господи! Господи! Господи! – шептала Лиза, судорожно натягивая через голову длинное трикотажное платье – теплое, с длинными рукавами. – Что же делается-то? Сейф! Ой, а это не я. Не я! Надо звонить в полицию.
Кира фыркнула в ее сторону и смерила ее презрительным взглядом. На нее она бы подумала в последнюю очередь. Еще помнила, как та от страха и боли обмочилась, когда она ее стегала ивовым прутом. И выла, что больше никогда так не будет. И прощения просила, размазывая слюни и сопли по лицу.
– Не надо никакой полиции. Сами разберемся.
– Думаете, это Гарик?
– Гарик? – Кира удивленно вытаращила глаза. – Почему Гарик? Почему ты так подумала, дура?!
– Ну… Он не отвечает. И вчера вечером какой-то странный был.
– Чего это он был странным? Я не заметила.
– А молчал за ужином все время. Вздыхал как-то непривычно, а потом он ключи от вашего дома оставил на туалетном столике, когда уходил.
– Как?! Как оставил?! – Кира снова почувствовала, что летит в черную бездонную яму. – Что ты мелешь, Лизка?!
– Ничего я не мелю, Кира Сергеевна, – обиженно засопела она, обуваясь в туфли на толстой подошве. – Они и сейчас там лежат. Можете взглянуть.
Ключи Гарика от ее дома, гаража, всех строений по периметру и ворот лежали на туалетном столике. Исчез только брелок. Но ключи точно были его. Больше ни у кого в таком комплекте их не было. Даже у нее.
Кира, подержав ключи Гарика в руке, в бешенстве запустила их по коридору. Влезла в одежный шкаф. Нашла там длинный плащ и надела прямо поверх ночной рубашки, сильно затянувшись поясом. Обулась в удобные спортивные туфли. Пригладила волосы ладонью.
– Едем. Сами всё узнаем…
Дома Гарика не оказалось. Шкафы были пустыми. Холодильник оказался отключенным, продуктов в нем не было.
– Сбежал?! – ахнула Лизка за ее спиной. – Точно сбежал! Обчистил ваш сейф и удрал!
– Погоди верещать. – Кира с силой кусала губы, чтобы не заорать в полное горло. – У него баба есть.
– У Гарика? – изумленно моргнула Лиза. – Вот бы не подумала.
– Я тоже. Но однажды она обнаружила себя, и я теперь знаю. Едем…
В окнах квартиры Марины было темно.
– Спят, – с сомнением прошептала Кира. И добавила: – Очень хочется, чтобы спали.
Они поднялись на ее этаж, начали звонить в дверь. Потом Кира принялась молотить по ней кулаками. Марина не открыла. Зато открылась дверь соседней квартиры, и на них глянуло недовольное заспанное лицо здоровенного мужика.
– Вы чего, тетки, одурели совсем?! – гавкнул он и шагнул вперед, демонстрируя голый мускулистый торс. – Я вас сейчас в шахту лифта покидаю, овцы!
– Простите, простите нас, – запищала сразу Лизка. – Нам Марина нужна. Мы ее родня. Беда случилась у родни, а она трубку не берет. И дверь не открывает. А она срочно нужна! Не знаете, где она может быть?
– Улетела ваша Марина. – Мужик потер глаза. – В аэропорт около полуночи сам отвозил. Попросила.
– Одна? – еле вымолвила Кира.
– А то прямо! С мужиком. Брутальный такой, опасный. Он и чемоданы таскал.
– А куда полетели, не сказали? Как связаться-то с ней? Господи, что делать? – с удовольствием играла заполошную родственницу Лизка.
Могла бы и не стараться, подумала Кира вяло. Она уже все поняла. Куда бы ни вылетели Гарик с Мариной, найти их будет невозможно. Он давно говорил, что у него три комплекта документов на разные имена. Так, на всякий случай. Хвастался, не называя имен. И Маринке своей наверняка уже справил фальшивые документы.
Он ее обчистил. Удрал. Бросил. Предал.
– Сволочь! Какая же сволочь! – рыдала Кира, запершись в кабинете, когда вернулась домой вместе с Лизой. – Как же ты мог?!
И вдруг взяла и снова набрала его. И вызов, странно, пошел. И такой знакомый, хрипловатый, почти родной голос Гарика ответил ей:
– Да, Кира. Слушаю тебя.
– Ты где?! Где ты, Гарик?! – Она придержала ругательства за зубами, боясь, что снова он станет недоступен.
– Я жду посадки в самолет, – признался он тихо. – Ее уже объявили.
– Ты… Ты сбегаешь?!
– Да.
– Но почему?! Нам же ничто не грозит! Все чисто и…
– Я сбегаю не от ментов, Кира. – Гарик шумно вздохнул. – Я сбегаю от тебя.
И он добавил еще несколько слов. И отключил телефон. А она просидела в кресле в своем кабинете до самого утра, не в силах шевельнуться.
Утро началось с уютного урчания полотера по паркетным доскам пола в коридоре. Пробудилась прислуга. В кухне осторожно загремели посудой. За окном фыркала поливочная система, пытаясь оживить посаженные ели, которые не желали приживаться.
Зачем это все? Ей теперь это все зачем? Смысла жизни нет. Он утерян вместе с желанием бороться и наказывать. Надо было встать, сходить в душ. Она вспотела, бегая ночью по городу, разыскивая Гарика. Вспотела и запылилась. Надо сходить в душ. Переодеться.
