– Поскольку ты смертная, Джуд, я не могу верить твоим обещаниям. Но ты можешь поверить моим. Я гарантирую тебе безопасный проход. Возвращайся в Эльфхейм со мной, и я дам тебе возможность положить конец твоему изгнанию.
– Конец обещаешь положить? – переспрашиваю я. Если Кардан надеется, что я поверю такому чисто эльфийскому, двусмысленному обещанию, значит, он совершенно забыл все, что знал обо мне.
– Возвращайся со мной в Эльфхейм, расскажи мне все, о чем собиралась, и с твоим изгнанием будет покончено, – повторяет Кардан. – Я обещаю.
Меня охватывает радость, которую тут же сменяет настороженность. Однажды он меня уже обманул. Стоя перед ним, вспоминаю, как я поверила в то, что он искренне предложил мне свою руку и сердце. Это воспоминание заставляет меня почувствовать себя маленькой, ничтожной и очень-очень смертной. Вновь обмануть себя я не позволю.
– Мадок держит в заключении Призрака, – киваю я. – Ключ есть у Гримсена. Нам нужно…
– Ты хочешь освободить его? – прерывает меня Таракан. – Да лучше прямо на месте выпотрошить его, как селедку. Быстрее и намного приятнее.
– Мадоку известно настоящее имя Призрака, он узнал его от Локка, – говорю я им. – Какое бы наказание ни заслужил Призрак, отложите его до возвращения Призрака ко Двору Теней. Но это не должна быть смерть.
– Локк? – переспрашивает Кардан и вздыхает. – Ну да, все так. И что мы должны сделать?
– Я собиралась проникнуть в кузницу Гримсена и украсть ключ от заколдованных цепей Призрака, – говорю я.
– Я тебе помогу, – говорит Таракан, поворачиваясь затем к Кардану. – Но без вас, сэр. Это совершенно исключено. Подождите нас вместе с Вивьен и остальными.
– Я иду с вами, – начинает Кардан. – А ты не имеешь права мне приказывать…
– Надо мне с Джуд брать пример, – качает головой Таракан. – Прошу вас дать мне слово, что если нас заметят, если на нас нападут, то вы немедленно возвратитесь в Эльфхейм. Обещайте сделать все, что в ваших силах, для того чтобы остаться целым и невредимым, невзирая ни на что.
Кардан смотрит на меня так, словно просит о помощи. Но я молчу, и он хмурится, недовольный нами обоими.
– Хотя на мне плащ, который сделала матушка Мэрроу, плащ, который отражает удар любого клинка, я обещаю бежать, поджав хвост между ног. А поскольку хвост у меня действительно есть, это будет забавное для всех зрелище. Ну все? Ты доволен?
Таракан бурчит, что доволен, и мы выскальзываем из палатки. Пока мы крадемся в тени, полный отравленного вина бурдюк тихо булькает у меня на бедре. Хотя час стоит поздний, среди палаток кое-где виднеются солдаты. Одни собрались у костров, чтобы выпить вина и поиграть в кости или загадки, другие поют под аккомпанемент лютни, струнами которой бренчит гоблин в кожаных штанах и куртке.
Таракан передвигается с изумительной легкостью, беззвучно перетекая из тени в тень. Кардан следует за ним, причем тоже совершенно бесшумно, чего я от него никак не ожидала. По правде говоря, меня не радует то, что он научился подкрадываться искуснее, чем я сама, однако приходится признать это. Пытаюсь убедить себя в том, что народ, очевидно, имеет особые врожденные способности, но подозреваю, что на самом деле Кардан, помимо всего прочего, тренировался больше, чем я в свое время. Конечно, я ведь буквально не знала, за что хвататься, разрываясь от дел. Много ли времени Кардан потратил на изучение всего, что необходимо знать правителю Эльфхейма? Нисколько. Все эти обязанности легли на меня.
Вот с такими досадными мыслями, крутящимися у меня в голове, я вместе со своими спутниками приближаюсь к кузнице. Здесь тихо, зола в горне остыла, не вьется дымок из трех металлических труб.
– А ты видела его, этот ключ? – спрашивает Таракан, подходя к окну кузницы и стирая с его стекла слой налипшей сажи, чтобы заглянуть внутрь.
– Он хрустальный, висит на стене, – отвечаю я и тоже заглядываю в мутное стекло, но внутри кузницы слишком темно для моих глаз, и я ничего не вижу. – А еще он начал ковать новый меч для Мадока.
– Я не прочь испортить его до того, как он воткнется мне в горло, – замечает Кардан.
– Ищи самый большой, это он и будет, – говорю я. – Не ошибешься.
Таракан бросает на меня недовольный взгляд. Точнее я меч описать не могу, потому что видела его в последний раз, когда он был еще просто раскаленным металлическим бруском.
– Он на самом деле очень большой, – повторяю я.
Кардан хмыкает.
– И мы должны быть очень осторожны, – добавляю я, вспомнив про рубинового паука и серьги, которые могут подарить тебе красоту или ее забрать. – Там, внутри, может быть масса ловушек.
– Мы быстро, – говорит Таракан. – Одна нога здесь, другая там. А вообще-то мне будет спокойнее, если я пойду туда один, а вы оба здесь меня подождете.
Поскольку мы с Карданом ничего не отвечаем, гоблин опускается на корточки, чтобы отпереть замок. Капает немного масла в петли, и створки двери беззвучно распахиваются.
Я захожу внутрь следом за Тараканом. Отраженного от снега лунного света хватает для того, чтобы даже своими слабыми глазами смертной я могла рассмотреть груду наваленных на верстаке полированных или украшенных драгоценными камнями вещиц. Несколько мечей лежат на подставке для шляп, один из них с изогнутой, похожей на свернувшуюся в кольцо змею рукоятью. Но меча Мадока здесь нет, его невозможно спутать с другими. Этот клинок лежит на верстаке, все еще не заточенный, не отполированный, с голым хвостовиком. Рядом с лезвием разложены бледные, похожие на обломки кости, кусочки корня – судя по всему, ждут, когда их вырежут и инкрустируют в рукоять.
Я осторожно снимаю со стены хрустальный ключ. Кардан стоит рядом со мной, смотрит на груду безделушек. Таракан подкрадывается к мечу.
Он уже на полпути к нему, когда вдруг раздается звук, похожий на бой часов. На стене, высоко под потолком, открываются две потайные дверцы, за которыми чернеет круглое отверстие.
Я едва успеваю вскрикнуть, как оттуда вылетает целый сноп дротиков.
Кардан стремительно встает лицом ко мне, раскрывает свой плащ, и металлические лезвия со звоном падают на пол, отскочив от черной ткани. Несколько секунд мы смотрим друг на друга широко раскрытыми от испуга глазами. Кардан, кажется, не меньше меня самой удивлен тем, что спас меня.
Затем из черной дыры под потолком появляется металлическая птица. Ее клюв то открывается, то закрывается.
– Воры! – пронзительно кричит она. – Воры! Воры!
Я слышу, как снаружи доносятся крики.
Затем замечаю Таракана. Бледный, как смерть, он пытается что-то сказать, но тут его лицо искажается гримасой боли, и он опускается на одно колено. Разумеется, дротики должны были задеть его. Я подбегаю к Таракану, а Кардан спрашивает:
– Чем это его ударило?
– Сладкая смерть, – отвечаю я. Возможно, что ягоды, соком которых были смазаны дротики, собирали на той же самой лесной лужайке, что и я. – Ему поможет Бомба. Она сумеет приготовить противоядие.
