Он прав. В искусстве фехтования я многому научилась у него, многое переняла у Призрака, но, в отличие от них, не изучала этого на протяжении почти всей бессмертной жизни. К тому же почти весь последний год мне было не до фехтования, я слишком была занята тем, что училась быть сенешалем.
А победу над Мадоком в последнем нашем с ним поединке мне принесло то, что он был отравлен. Грима Мог? Ну, ее я победила только потому, что она недооценила меня. Никак не ожидала, что я окажусь настолько хорошим бойцом. Но Мадоку отлично известны мои истинные возможности.
Кроме того, мой нож в поединке с Гримой Мог был намного длиннее нынешнего.
– Не хочешь сделать наш поединок более честным? – спрашиваю я, перекатываясь и вскакивая на ноги. – Может, будешь биться, держа одну руку за спиной, чтобы хоть слегка уравнять наши силы?
Он ухмыляется, медленно кружит возле меня.
Затем делает резкий выпад, который я отражаю, в полной мере почувствовав рукой силу его удара. Мне понятна его тактика, но, несмотря на это, она остается очень эффективной. Мадок изматывает меня, заставляя вновь и вновь парировать его удары и не подпуская к себе достаточно близко, чтобы я сумела дотянуться до него. Необходимость постоянно защищаться вскоре вытянет из меня последние силы.
Меня начинает охватывать отчаяние. Можно повернуться и опять броситься бежать, но тогда я вновь окажусь в той же ситуации, что и перед этим. Да и бежать мне по большому счету некуда. Отражая удары Мадока своим смехотворным ножичком, прикидываю другие варианты и начинаю понимать, что шансов у меня нет.
Проходит не так много времени, и я допускаю промах. Меч Мадока опускается на мое плечо, прикрытое плащом матушки Мэрроу. Ткань остается целой, отразив удар.
Мадок удивленно замирает, и я, пользуясь случаем, ныряю ему под руку. Да, это жульнический прием, но я пускаю Мадоку кровь, а сам он рычит, хватает свободной рукой меня за плащ и тянет к себе. Завязки плаща вначале душат меня, потом лопаются, выпуская меня на свободу. Меч Мадока вонзается мне в бок, проникая в живот.
Я смотрю на Мадока широко раскрытыми глазами.
Он, кажется, удивлен не меньше, чем я.
Даже зная, что все будет иначе, я почему-то верю, что он не станет наносить мне последний, смертельный удар.
Ведь это Мадок, который стал мне отцом после того, как убил моего родного отца. Мадок, который учил меня владеть мечом так, чтобы уметь ударить противника, не пропустив ответный удар. Мадок, который сажал меня к себе на колени, читал мне книжки, говорил, что любит меня.
Я падаю на колени. Мои ноги подгибаются подо мной. Клинок Мадока высвобождается, выходит из меня, покрытый моей дымящейся кровью. Моя нога намокла от крови. Я истекаю кровью.
Мне известно, что произойдет дальше. Он готовит последний удар, который снесет с плеч мою голову. Или пронзит мне сердце. Это как уж решит Мадок. Смертельный удар – это проявление милосердия. Ну кому хочется умирать медленно и мучительно, если можно умереть быстро и не почувствовав боли?
Мне.
Я не хочу умереть быстро. Я вообще не хочу умирать.
Мадок поднимает свой меч, выжидает. Во мне пробуждаются животные инстинкты, заставляя меня подняться на ноги. Перед глазами все слегка плывет, но хлынувший в кровь адреналин свое дело делает исправно.
– Джуд, – произносит Мадок, и впервые за все время, что мы с ним знаем друг друга, я слышу в его голосе страх. Страх, природы которого я не понимаю.
Затем три черные стрелы свистят, пролетая мимо меня над заледенелым полем. Две чиркают воздух над головой Мадока, третья попадает в руку, которой он держит меч. Мадок рычит от боли, перебрасывает меч в другую руку, ищет глазами нападавшего.
И на секунду забывает обо мне.
Из темноты вылетает еще одна стрела. На этот раз она ударяет Мадока прямо в грудь и пробивает его доспехи. Стрела проникает недостаточно далеко, чтобы убить Мадока, но теперь он ранен.
Из-за дерева выходит Виви. Рядом с ней Тарин, на бедре у которой висит мой меч Закат. Затем появляется еще одна фигура. И это не кто иная, как Грима Мог, сидящая с обнаженным мечом на спине созданного из крестовника пони.
Глава 15
Заставляю себя двигаться. Шаг за шагом, шаг за шагом, каждый из которых заставляет мой бок кричать от боли.
– Отец, – говорит Виви. – Стой, где стоишь. Если попытаешься остановить ее, помни, что у меня еще много стрел, а я сама полжизни мечтала о том, чтобы уложить тебя в землю.
– Ты? – презрительно усмехается Мадок. – Уложить? Если бы тебе это и удалось, так только по чистой случайности. – Он протягивает руку, чтобы схватиться за торчащее у него из груди древко стрелы. – И берегитесь! Моя армия здесь рядом, прямо за холмом.
– Ну так и катись за ней! – кричит Виви, и в ее голосе слышатся истеричные нотки. – Катись за своей проклятой армией!
Мадок смотрит в мою сторону. Понимаю, какое жалкое зрелище я представляю сейчас с прижатой к окровавленному боку ладонью.
– Она этого не сделает, – бормочет Мадок. – Позвольте мне…
В ответ свистят еще три стрелы. Ни одна из них Мадока не задевает. Полагаю, что Виви специально промазала, но надеюсь, что Мадок думает, будто она промахнулась случайно.
Меня тошнит, и кружится голова. Я опускаюсь на одно колено.
– Джуд, – раздается рядом со мной голос сестры. Но это не Виви. Это Тарин. В одной руке она держит Закат, другую руку протягивает мне. – Джуд, ты должна подняться. Встань рядом со мной.
Наверное, вид у меня такой, что я вот-вот потеряю сознание.
– Давай, – говорю я и протягиваю руку, позволяя Тарин поднять себя с земли. Затем, пошатываясь, перебираю ногами и иду вперед.
– Ах, Мадок, Мадок, – доносится до меня полный горечи голос Гримы Мог. – На прошлой неделе твоя дочь бросила мне вызов, но теперь я знаю, кого на самом деле она хотела убить.
– Грима Мог, – говорит Мадок и в знак уважения слегка наклоняет свою голову. – Не знаю, как ты сюда попала, но все, что здесь происходит, совершенно тебя не касается.
– Ой ли? – отвечает Грима Мог, принюхиваясь. Возможно, уловила запах моей крови. Я должна была предупредить Виви о ней, когда у меня была такая возможность. Не знаю, как здесь очутилась Грима, но я рада этому. – Я сейчас без работы, а Верховному двору, кажется, требуется генерал.
Мадок на мгновение приходит в замешательство, не зная, что она прибыла сюда с самим Карданом. Потом оценивает открывающиеся перед ним возможности.
– Мои дочери вышли из доверия у Верховного двора, но для тебя, Грима Мог, у меня работа найдется, – говорит он. – Я осыплю тебя наградами, а ты поможешь мне завоевать трон. А сейчас просто приведи ко мне моих девочек.
Последние слова он уже не говорит – рычит, глядя не только на меня, на всех нас. На предавших его дочерей.
