– Генералы наверняка захотят скорректировать свои планы, – говорит Рандалин, бросая многозначительный взгляд в сторону Кардана. – Вероятно, нам нужно будет навестить их.
– Да, – отвечает Кардан. – Да, я полагаю, что мы так и сделаем.
Мы отправляемся в помещения штаба, где нас ожидает холодный обед – утиные яйца, хлеб с изюмом и тоненькие, почти прозрачные ломтики жареного кабана. Нас вместе с генералами встречает старшая служанка – большая, похожая на паука женщина. Часть разговора посвящена предстоящим развлечениям в честь прибытия лордов и леди из Нижних Дворов. Планам предстоящей войны уделяется меньше внимания, чем следовало.
Как выясняется, новым главным генералом за время моего изгнания был назначен огр по имени Йорн. Я ничего не знаю о его качествах военачальника, но у него несколько нервная манера держаться. Вместе с тремя другими генералами он задает множество вопросов по поводу карт и материалов, полученных от меня Живым Советом. Начинает смутно намечать нашу стратегию на море.
Вновь пытаюсь представить себе, каким может стать следующий ход Мадока. Чувствую себя так, словно у меня полные пригоршни кусочков пазла, но я никак не могу соединить их. Наверняка знаю только, что Мадок отрезает нам пути, делает все, чтобы свести к минимуму наши возможности сделать какой-то неожиданный ход, и эти его планы скорее всего увенчаются успехом.
Что ж, мне остается лишь надеяться на то, что нам удастся все-таки чем-то его удивить.
– Мы должны будем начать атаку в тот момент, когда корабли появятся на горизонте, чтобы не дать им развернуться в боевой порядок, – говорит Йорн. – Без помощи Подводного мира сделать это будет сложнее, но не невозможно. Все-таки у нас по-прежнему превосходство в силе.
Согласно принятым в народе правилам гостеприимства, Мадока с небольшой свитой должны будут пригласить – если он сам того попросит, конечно, – в Эльфхейм, чтобы обсудить альтернативные варианты войны. И покуда Мадок не обнажит свой меч, он сможет есть, пить и разговаривать с нами столько времени, сколько пожелает. А как только он будет готов к отъезду, конфликт возобновится с того места, на котором был прерван.
– Он вышлет вперед птицу, – говорит Бафен. – А его корабли легко могут укрыться в тумане или тенях. И мы не знаем, какого рода магию Мадок приберег для такого случая.
– Он хочет биться на дуэли, – говорю я. – В тот момент, когда Мадок выхватит свой меч, он нарушит все договоренности. А привести с собой большие силы на мирные переговоры ему не позволят.
– Лучше, если мы окружим острова кораблями, – предлагает Йорн и вновь начинает передвигать фишки на развернутой на столе прекрасно нарисованной карте с Инсуилом, Инсмиром, Инсмуром и Инсиром. – Мы можем не допустить высадки солдат Мадока на берег. Перестреляем всех птиц, летящих к нам со стороны моря. У нас есть союзники среди Нижних Дворов, которые вольются в наши силы.
– А что, если Мадок получит помощь от Подводного королевства? – спрашиваю я. Все удивленно смотрят на меня.
– Но у нас же с ними договор, – говорит Рандалин. – Возможно, ты не слышала об этом, потому что…
– Слышала. Да, сейчас у нас с ними есть договор, – перебиваю я, не желая, чтобы мне лишний раз напоминали о моем изгнании. – Но Орлаг может передать свою корону Никасии. Если она это сделает, королева Никасия будет вправе заключить новый союз, на этот раз с Мадоком, точно так же, как некогда Двор Зубов, сменив правителя на своем троне, смог беспрепятственно выступить против Эльфхейма. И если Мадок обеспечит выздоровление ее матери, Никасия легко может стать его союзницей.
– А вы тоже считаете, что это может произойти? – спрашивает Йорн у Кардана, хмурясь над своей картой.
– Джуд любит ожидать самого худшего и от своих врагов, и от своих друзей, – беспечно машет рукой Верховный король. – Но, надо заметить, ошибается редко.
– Что-то не припоминаю, когда это я ошибалась, – сквозь зубы бросаю я ему.
Он поднимает бровь.
В этот момент в комнату входит Фанд, явно чувствуя себя неловко в таком окружении.
– Прошу прощения, но… у меня сообщение для королевы, – говорит она дрожащим от волнения голосом. – От ее сестры.
– Но, как вы видите, королева сейчас занята… – начинает Рандалин.
– От которой из сестер? – перебиваю я его, направляясь через комнату к Фанд.
– От Тарин. – Сейчас она выглядит немного спокойнее, потому что разговаривает только со мной, и добавляет, понизив голос.
– Она просит вас встретиться с ней в старом доме Верховного короля.
– Когда? – спрашиваю я, чувствуя, как учащенно начинает биться мое сердце. Тарин человек осмотрительный, строго соблюдающий правила этикета. Без нужды она меня звать не стала бы, и, если просит прийти в Холлоу-Холл, значит, случилось действительно что-то очень серьезное.
– Так скоро, как только вы сможете, – отвечает Фанд.
– Я немедленно туда отправлюсь, – говорю я, а затем продолжаю во весь голос, повернувшись к советникам, генералам и Верховному королю: – У меня возникли семейные проблемы. Прошу меня извинить.
– Я провожу тебя, – поднимается со своего кресла Кардан. Я открываю рот, собираясь объяснить причины, по которым идти ему со мной не нужно, но, взглянув в его глаза, которыми он так невинно моргает, не могу придумать ни одной.
– Хорошо, – говорит он, проскальзывая мимо меня. – Мы все решили.
Йорн смотрит нам вслед с явным облегчением. Рандалин, как обычно, выглядит раздраженным. Бафен вдумчиво пережевывает утиное яйцо, а несколько других генералов погружены в разговор о том, как много кораблей могут привести с собой Нижние Дворы.
Выйдя из зала, я прибавляю хода, иначе мне просто не угнаться за Карданом.
– Ты даже не знаешь, куда мы идем, – говорю я ему, догнав.
– Фанд, куда мы идем? – спрашивает он, поправляя упавшую ему на глаза прядь.
Рыцарь выглядит несчастной, однако отвечает:
– В Холлоу-Холл.
– Вот как, – говорит он. – Тогда я точно пригожусь, иначе вам придется долго объясняться с входной дверью.
Холлоу-Холл принадлежал старшему из братьев Кардана, Балекину. Считавшийся самым влиятельным из Граклов – так называлась существовавшая одно время при Верховном Дворе компания, интересовавшаяся в основном пирушками, дебошами и различными дикими выходками, – Балекин славился диким разгулом своих кутежей. Он обманом заманивал к себе на службу смертных и зачаровывал их так, чтобы они помнили только то, что хотелось самому Балекину. Честно говоря, он был ужасен еще до того, как устроил кровавую резню, в которой перебил практически всю свою семью, чтобы самому сесть на трон.
А еще он был тем, кто воспитал Кардана.
Пока я прокручиваю все это у себя в голове, Кардан посылает Фанд за королевской каретой, которую должны подать ко входу. Хочу возразить, сказать, что я и пешком смогу дойти, но ничего не говорю, потому что все-таки еще не вполне поправилась. Спустя несколько минут Кардан подает мне руку, и я, опираясь на нее, сажусь в роскошный королевский экипаж с мягкими, расшитыми лозами и жуками подушками на сиденьях. Кардан тоже залезает в карету, садится напротив меня, прислоняется головой к оконной раме, и лошади трогают с места.
