Вновь испытываю странное ощущение, как от ожога крапивой.
«Просыпайся, – мысленно приказываю я, держась рукой за лодыжку Таракана. – Я твоя королева, и я приказываю тебе проснуться»
Тело Таракана судорожно дергается. Яростный пинок отшвыривает меня к стене.
Ударившись об нее, я сползаю на пол. Испытываю боль, такую сильную, что она моментально заставляет меня вспомнить о том, что совсем недавно я получила рану в живот.
– Джуд! – кричит Бомба и бросается удерживать ноги Таракана.
– Сильно ударилась? – опускается рядом со мной Призрак.
Поднимаю большие пальцы, показывая, что со мной все в порядке, но говорить пока что не могу.
Таракан вновь вскрикивает, бьется в судорогах, но потом…
– Лил… – говорит он. Тихим, хриплым голосом, но говорит! Говорит!
Он пришел в сознание. Проснулся.
Исцелен.
Таракан хватает Бомбу за руку.
– Я умираю, – говорит он. – Яд… Я сглупил. Я долго не протяну.
– Ты не умираешь, – говорит она.
– Пока я был жив, я никогда не решался сказать тебе одну вещь, – шепчет Таракан, притягивая к себе Бомбу и не слушая ее. – Я люблю тебя, Лиливер. Я любил тебя с той самой минуты, когда впервые увидел тебя. Я любил тебя… безнадежно. Я хочу, чтобы ты узнала об этом до того, как меня не станет.
Призрак поднимает бровь и смотрит на меня. Я улыбаюсь. Мы с Призраком оба сидим сейчас на полу, и я думаю, что Таракан не догадывается о том, что мы здесь.
К тому же он слишком занят, разглядывая потрясенное лицо Бомбы.
– Я никогда не хотел… – снова заводит он, но не договаривает, заметив, наконец, лицо Бомбы и явно решив, что на нем написан ужас. – Нет, ничего не нужно говорить мне в ответ. Но перед тем как умереть…
– Ты не умираешь, – повторяет Бомба, и на этот раз Таракан слышит ее.
– Ясно, – его лицо вспыхивает от смущения. – Я не должен был этого говорить.
Крадусь в сторону кухни, и Призрак следом за мной. Уже возле самой двери слышу тихий голос Бомбы:
– Если бы ты этого не сказал, я не смогла бы тебе ответить, что твои чувства взаимны.
Выйдя наружу, мы с Призраком направляемся назад ко дворцу, глядя вверх, на звезды. Я думаю о том, насколько Бомба умнее меня, потому что, когда у нее появился шанс, она его использовала. Сказала Таракану о своих чувствах. А я Кардану признаться в своих чувствах не сумела. И теперь никогда уже не смогу.
Сворачиваю в сторону палаток Нижних Дворов.
Призрак вопросительно смотрит на меня.
– Есть еще одна вещь, которую мне нужно сделать перед тем, как лечь спать, – говорю я ему.
Он ни о чем меня больше не спрашивает, просто шагает рядом.
* * *
Мы навещаем Матушку Мэрроу и Северина, сына Алдеркинга, который долгое время был подмастерьем у Гримсена. Они моя последняя надежда. Мы встречаемся с ними под звездами, они вежливо выслушивают меня, но ответов я от них не получаю.
– Но должен же быть способ, – настаиваю я. – Хоть что-то должно быть.
– Проблема заключается в том, что ты уже знаешь, что покончит с заклятием, – говорит Матушка Мэрроу. – Только смерть, как сказал Гримсен. Ты же хочешь найти другой ответ, но магию редко можно подстроить под наши желания.
Призрак стоит неподалеку, сердито смотрит на нас. Я благодарна ему за то, что он со мной, особенно в эту минуту, потому что просто не знаю, как пережила бы все это, будь я одна.
– Гримсен не стал бы создавать такое заклятие, которое можно разрушить, – говорит Северин. Витые рога делают его грозным на вид, но голос у него негромкий, мягкий.
– Хорошо. – Я опускаюсь на лежащее поблизости бревно. Не то чтобы я рассчитывала на хорошие новости, однако окружающая меня пелена отчаяния становится еще более густой и давящей.
– Так ты собираешься применить ту самую уздечку из Двора Зубов? – прищурив глаза, спрашивает меня Матушка Мэрроу. – Хотелось бы мне взглянуть на нее. Гримсен делал такие восхитительно злые вещицы…
– Милости прошу, приходите и смотрите, – отвечаю я. – Мне полагается привязать к ней свои волосы.
– Эй, не вздумай, – хмыкает ведьма. – Если ты это сделаешь, навеки будешь привязана к змею.
«И вы будете связаны друг с другом».
Когда я встаю с бревна, меня охватывает такой гнев, что все вокруг кажется побелевшим, словно освещенным непрекращающимся разрядом молнии.
– Так как же тогда должна работать эта… штуковина? – дрожащим от ярости голосом спрашиваю я.
– Наверняка должна быть произнесена какая-то команда, – пожимает она плечами. – Трудно, конечно, узнать, что именно это может быть, но без этой команды уздечка останется бесполезной игрушкой.
– Была только одна вещь, которую кузнец желал навеки сохранить у всех в памяти, – покачивает головой Северин.
– Его имя, – медленно говорю я.
* * *
Вскоре после моего возвращения во дворец приходит Таттерфелл с платьем, которое нашла для меня Тарин, чтобы я могла пойти в нем на банкет. Служанки приносят поднос с едой и готовят для меня ванну. Когда я вылезаю из нее, они брызгают на меня духами и причесывают.
Мне помогают надеть присланное Тарин платье – серебристое, с нашитыми на ткань жесткими металлическими листьями. Прячу три ножа в подвязки у меня на ногах и еще один нож в ножнах в ложбинке между грудями. Таттерфелл вопросительно смотрит на свежие ссадины, появившиеся на том месте, куда меня ударил ногой Таракан. Но я молчу, а сама она ни о чем не спрашивает.
Выросшая в доме Мадока, я привыкла к присутствию слуг. Это были повара на кухне и конюхи на конюшне, домашняя прислуга стелила постели и следила за порядком и чистотой. Но это чаще всего не мешало мне приходить и уходить в любое время и делать все, что захочется.
Теперь под постоянным надзором королевских гвардейцев, Таттерфелл и другой дворцовой челяди мой каждый шаг на виду. Никогда раньше, глядя на сидящего на троне Элдреда или на поднимающего кубок за кубком Кардана, я не представляла, насколько это ужасно – быть настольно могущественной и настолько беспомощной в одно и то же время.
– Вы можете идти, – говорю я служанкам, когда мои волосы заплетены и уложены, а в ушах сверкают серьги, сделанные в виде серебряных наконечников стрел.
Я не могу обмануть заклятие или разрушить его силой. Я должна каким-то образом сосредоточиться на том, что я действительно могу сделать. А именно – избежать расставленной мне Двором Зубов западни и не поддаться на попытки Мадока ограничить мою власть. Я уверена, что он намерен держать меня декоративной Верховной королевой с чудовищным Верховным королем, к которому я намертво привязана, как и он ко мне. Представив это, не могу не подумать и о том, как ужасно будет для Кардана вечно существовать в облике змея.
