– Прекрати эту истерику, – неприязненно отозвалась Виктория. – При чем тут ты и наши с тобой отношения? Я всего лишь хочу помочь.
– Вот именно, наши отношения тут ни при чем. Потому что ты все еще любишь его. Признайся, любишь, да? А меня ты просто использовала.
Джан разошелся не на шутку. Виктория и сама не поняла, как от обсуждения помощи Альтану они скатились в самый грязный семейный скандал со взаимными обвинениями и битьем посуды. Джан ревел, как разбуженный зимой медведь. Подозревал ее в измене, требовал отчета, куда она ходила и с кем встречалась в те дни, когда он уезжал по работе. Виктория тоже завелась и в долгу не осталась. Кричала, что она у него отчета не требует и что он прекрасно знал о ее отношениях с Альтаном, когда женился, так к чему же теперь эти идиотские сцены ревности.
Они, должно быть, перебудили всех соседей. И через некоторое время, когда скандал перешел в совсем уж безобразную стадию, кто-то начал названивать в дверь. Джан открыл, и Виктория увидела через его плечо пожилую даму, что жила в квартире напротив.
– Безобразие! – возмущалась она. – Такой шум посреди ночи, когда приличные люди уже ложатся спать. Немедленно прекратите, не то я вызову полицию.
Джан смотрел на нее исподлобья и тяжело переводил дыхание. Кажется, визит соседки подействовал на него, он взял себя в руки, пробормотав себе под нос извинения:
– Простите, это больше не повторится.
А затем, закрыв за ней дверь, прошествовал в ванную и сунул голову под струю холодной воды.
Когда он вернулся в комнату, мокрый, взъерошенный, Виктория стояла у окна и, прихлебывая из своего бокала, смотрела на мерцавшую за окном зимнюю стамбульскую ночь. Шел снег, первый снег в этом году. Крупные хлопья, отливая голубым в свете фонарей, кружились в ночном воздухе и медленно оседали на землю. Укрывали купола мечетей, крыши, улицы и дворы, исчезали в черноте ночного Босфора.
Джан осторожно подошел к ней сзади, ткнулся лицом между лопаток. Она почувствовала, как от его влажных волос промокла блузка.
– Прости меня. Прости, – хрипло прошептал он. – Я с ума схожу, когда думаю обо всем этом. Мне тяжело, что у меня… такой брат. Я сорвался и наговорил лишнего.
– Я… тоже переборщила, – признала она, обернулась в руках Джана и обняла его. – Просто… я хочу попытаться что-то сделать, помочь ему.
– Я понимаю, понимаю, – закивал он. – И ты совершенно права. Давай попробуем еще раз, вместе.
Развернув Викторию к себе, он сжал ее пальцы и потянул за собой, в спальню. И там, расстегивая на ней одежду, покрывая поцелуями плечи и грудь, все шептал:
– Я так люблю тебя… Люблю…
Виктория почувствовала, как гнев, разбуженный в ней поведением Джана, постепенно гаснет, сдает позиции под этой уверенной лаской. Джан опрокинул ее на кровать, гладил, целовал. Виктория обвила руками его шею, потянула к себе, чтобы поцеловать в губы. Но он отчего-то не поддался, увернулся от ее рук и уткнулся лицом в плечо.
После, запустив пальцы в ее пшеничные волосы и играя прядями, любуясь, как они переливаются золотом в свете лампы, Джан предложил:
– Послушай, мы в последнее время с тобой совсем мало виделись. И на медовый месяц уехать не удалось. Извини меня. И давай завтра бросим все дела и поедем на пикник в горы. Только мы вдвоем. Идет?
Виктория на мгновение задумалась. Признаться, ее злость на Джана еще не прошла и отправляться с ним на романтическую прогулку желания не было. И все же… Он ведь был ее мужем, и если она не собиралась завтра же с ним разводиться, стоило бы попытаться все наладить. Тем более… если Джан будет в хорошем настроении, ей, возможно, удастся вытянуть у него больше подробностей про зависимость Альтана и лучше понять, как ему можно помочь.
– Ты за окно смотрел? Метель… – только и возразила она.
– А мы поедем в Болу. Там нет снега, еще продолжается золотая осень, – улыбнувшись, пообещал Джан. – А потом разведем костер, и я тебя согрею.
– Ладно, – кивнула Виктория. – А теперь давай спать, раз завтра нам рано подниматься.
Утром между ними все еще чувствовалась неловкость после вчерашней ругани. Джан был явно напряжен, нервничал, порой отвечал грубо и нетерпеливо. И тут же одергивал сам себя и извинительно обнимал Викторию. Ее же подобное поведение раздражало и тревожило. Если Джан все еще злился на нее, зачем предложил эту поездку? И почему он так старается скрыть свое раздражение? В конце концов, ничего непоправимого не случилось бы, если бы они дали друг другу время остыть и провели ближайшие дни порознь. Но, может быть, Джан просто боялся ее потерять, потому и спешил уладить конфликт?
За окном стоял хмурый зимний день. Оделись они тепло. Джан натянул темную куртку, обмотал шею шерстяным полосатым шарфом. Виктория прихватила даже перчатки и шапку. Собрав все необходимое для пикника, они вышли из дома с объемными сумками. Во дворе навстречу им попалась вчерашняя карга, приходившая ругаться на шум. Джан как раз в этот момент что-то грубо ответил Виктории, она огрызнулась. И соседка смерила их подозрительным взглядом.
– Как вам спалось? – ядовито спросила ее Виктория. – Не очень расстроились, что не пришлось вызывать полицию?
Старуха неодобрительно поджала губы и процедила:
– В следующий раз вызову обязательно. Окрутила парня, шельма бесстыжая. Житья от вас нет, лезете в Турцию.
Виктория отвернулась, забросила сумку в багажник и села в машину. Джан опустился рядом, на водительское место. Автомобиль, взревев, полетел вперед. Виктория же, глянув в зеркало заднего вида, заметила соседку. Та смотрела им вслед, покачивала головой и что-то злобно бормотала себе под нос.
Место, куда Джан привез ее, оказалось и в самом деле очень красивым. Расположенная на северо-западе Турции провинция Болу представляла собой природный райский уголок. Горные склоны, поросшие лесом. Осенняя листва, отливающая под солнцем рыжим и золотым, а стоит налететь ветру, вдруг устраивающая дивный танец, опадая на землю. Небольшое вытянутое между горных отрогов озеро, в чистой воде которого отражалось поселение, располагавшееся на противоположном берегу, – белые домики, черепичные крыши.
Оставив сумки с вещами в маленькой гостинице, Джан и Виктория двинулись дальше в горы, в поисках уединенного места для пикника. Выбрать было трудно, за каждым поворотом, казалось, скрывалась местность еще более живописная. В конце концов они все же припарковали машину на расчищенной площадке у горной дороги, а дальше пошли пешком. И вскоре выбрали полянку, окруженную золотящимися под солнцем деревьями, с которой открывался чудесный вид на обрывистый склон и лежавшее внизу синее озеро.
Дождавшись подходящего момента, когда Джан, разомлев от вкусной еды и царившей кругом безмятежности, растянулся на циновке, Виктория решила попробовать осторожно выпытать у него то, что ее тревожило.
– Послушай, я много думала о том, что ты вчера мне рассказал… – начала она. – А давно он употребляет?
