– Почему мне кажется, что минутой ты не обойдешься? – донеслись до нее обреченные стенания друга.
– Не преувеличивай, – громко отозвалась девушка.
С улыбкой на губах она повернулась к овальному зеркалу и приросла к полу… от восхищения. На вешалке висело невиданной красоты платье. Нежно-голубой оттенок прекрасно дополняли полупрозрачные кристаллики, мерцающие бирюзовым отливом. Прикоснувшись кончиками пальцев к изящной серебристой вышивке, украшавшей подол, она нечаянно задела кристаллики, и наряд на ее глазах вспыхнул пурпуром. Серебристая вышивка стремительно сменилась червонным золотом, а платье из голубого превратилось в необычайный коктейль из черного и бордового. Задыхаясь от восторга, за рекордно короткое время Окара ополоснулась и привела себя в приемлемый вид.
Переступив в предвкушении с ноги на ногу, она примерила наряд и, подойдя к зеркалу, не узнала себя. Платье, безусловно, было восхитительным, но даже оно не смогло затмить сияние ее глаз. На Окару смотрела бессовестно счастливая незнакомка с гордой осанкой императрицы. На ее губах блуждала мягкая улыбка, а во взгляде угадывалась лукавая, заразительная чертовщинка. Рассмеявшись отражению, она тряхнула юбкой. Пурпурные кристаллы на черном лифе платья замерцали. Их сияние плавно переместилось к огненно-красному подолу. Чернильный верх наряда контрастировал с похожей на языки пламени, пышной длинной юбкой.
Оставив распущенные волосы водопадом ниспадать на спину, Окара вернулась в каюту, открыла Рину дверь и ошеломленно осознала, что подходящих туфель-то к платью у нее нет. Додумать до конца эту мысль она не успела – друг не позволил. При ее появлении он, вскочив с пола, на котором неплохо устроился в ожидании ее милости, пробурчал:
– Держи веник. Капитан передал. Пока тебя ждал, вздремнуть успел.
Своим ворчанием он напомнил Окаре того старикана из фантомной петли. «Было между ними кое-что общее», – мысленно отметила она и улыбнулась.
Насупившись, парень буквально всучил ей в руки роскошный букет, и произошло невероятное. В закрытое помещение ворвался мощный поток ветра, осторожно подхватил ее и, приподняв над полом, легонько закружил на месте. Несколько головокружительных секунд, и ветряной поток опустил ее на пол.
Окара не поверила своим ощущениям и, приподняв подол, увидела пару прелестных темно-бордовых туфелек. Приподнявшись на мыски, она отметила, что обувь не только красива, но и на редкость удобна. Высокий каблук почти не чувствовался.
– А что там… на потолке? – заглянув через ее плечо в каюту, в замешательстве спросил Рин.
Память моментально подкинула девушке ответ на его вопрос, на щеках вспыхнул румянец. Перехватив букет в одну руку, не оборачиваясь она сделала круговое движение пальчиком, и дверь, подхваченная воздушным потоком, закрылась за ее спиной, скрывая от друга подвязку на лампе.
– Куда идти?
На Окару уставилась пара горящих сожалением глаз. Ей хотелось увидеть Доара, а Рин, похоже, замыслил испытать ее терпение на прочность.
– Ты уверена, что хочешь продолжить с капитаном с того места, на котором вы остановились? – тяжко вздохнул парень и задумчиво посмотрел на закрытую дверь.
В его глазах светилось понимание. «Он все-таки понял», – мысленно застонала Окара и смущенно потупилась. Но, на удивление, друг не осуждал ее, не распылялся на презрение. Он единственный на ее памяти искренне переживал за нее.
– Я… – рассматривая росу на цветах, пролепетала она.
– Постой! Не знаю, думала ли ты о том, чтобы покинуть корабль… В общем, сейчас лучшее время для этого, – мягко тронул ее за локоть Рин. – Доар не станет тебя преследовать. Я помогу устроиться на суше. Ты не будешь прозябать в нищете. Окара, ты сделала для корабельной команды невозможное. Ты напомнила нам, что мы сумеречники, а сумеречники своих не предают ни в бою, ни на борту. Вступив в бой с бестелесным, ты спасла команду от посмертного клейма позора, падающего и на семьи трусов. Ты не выдала сестре Дарину. Она пришла и сама призналась капитану в содеянном. Это она отравила сокетов. Я смотрю, ты не удивлена.
Девушка кивнула и ощутила теплые влажные дорожки на щеках. Она плачет? Быть такого не может. Неужели ей и в самом деле не хотелось покидать это негостеприимное место? Неужели сокеты, служившие на корабле, стали для нее роднее настоящей семьи, отказавшейся от нее?
Она смахнула с лица слезы и взволнованно выдохнула:
– Я никуда не уйду, не оставлю его. Не в этот раз.
Проем, ведущий на нижнюю палубу, заслонила мощная фигура. Окара перевела взгляд. При виде мрачного, невозмутимого и при этом не менее любимого бессмертного к ее горлу подступил новый ком.
– Ты уверена, что готова остаться на корабле? – напряженно спросил Доар и с ленивой грацией спустился по ступеням. – Легче не будет.
Не сводя темных глаз с девушки, он неумолимо приближался к ней.
– Ты меня прогоняешь? – прерывисто, еле слышно спросила она.
– Никогда! – темной тенью переместившись к ней, прижал ее к своей груди бессмертный. – Даже не смей думать об этом. Тьма меня поглоти, я никогда не смогу тебя прогнать, ты слишком мне дорога.
В голосе Доара звучала безнадежная мука. «Не слова любви, но близко», – запело сердце Окары. Спрятав лицо на его груди, она дала волю слезам. Более ничем не сдерживаемые, они потоком текли по ее лицу.
Бессмертный провел пальцами по ее волосам и, прижавшись губами, прошептал в ее макушку:
– Ш-ш-ш… Успокойся, милая.
– У-у-у… не могу, – шмыгнула носом воркория, слезы не желали останавливаться.
Она мельком взглянула на притихшего друга, похожего на побитую собаку, – он явно не был любителем женских слабостей. Ей тут поддержка нужна, а он носом водит! Окару взяла обида, и она сильнее залилась горючими слезами. Рин вымученно посмотрел на Доара и, получив его одобрение, улизнул на верхнюю палубу.
Бессмертный медленно отстранился. Заглянув в сверкающие изумрудами глаза Окары, положил руку ей на затылок и поцеловал бесконечно долгим, неистовым, сбивающим дыхание поцелуем. Его губы сводили сума, стирая слезы, рождая томление в груди. Не чувствуя под собой ног, чтобы не упасть, девушка вцепилась в тунику Доара. Она таяла под жарким напором поцелуев. Его язык проскользнул между ее приоткрытых губ и пробудил ее тело. Сгорая от желания, Окара теснее прижалась к харду и разочарованно застонала. Он отпустил губы помощницы, чтобы подхватить ее на руки.
Вопреки ее ожиданиям, в каюту он не пошел, а двинулся к лестнице. Лишь представ перед сокетами, собравшимися на верхней палубе, воркория пришла в себя.
Крепко прижимая ее, Доар под ободряющий свист прошел к гладко отполированным поручням и повернулся лицом к улыбающимся сокетам. Огненный шар только расцветил небосклон, а корабельная команда уже бодрствовала в полном составе. Девушки свистели громче мужчин и хлопали в ладоши. Средь толпы младшая Тоберон заметила нервно покусывающую губы Дарину. Она не сводила грустных глаз со стоящего рядом Рина.
