Когда Дамир, не моргая и очень пристально глядя мне в глаза, осторожно коснулся раненой губы кончиком шёлкового платка я мгновенно ощутила абсолютную бодрость – перестала дрожать и всхлипывать. Мне вдруг стало невероятно хорошо.
– Ублюдок… Назар! Перестарался, блять! Понимаешь, просто не имел я права рушить нашу дружбу отказом, – и в полтона добавил, – мне очень жаль.
Приятное тепло охватило каждый миллиметр тела, в особенности низ живота, после того, как я услышала от НЕГО искренние слова сожаления. Правда, когда Дамир продолжил диалог, дурнота снова подступила к горлу.
– Разумеется, я боялся, что моя самая любимая собственность будет испорчена. Обожаю, когда всё идеально. Особенно бабы… Именно поэтому я так сильно разозлился, когда увидел эту проклятую ссадину на твоём милом личике. Ну, ещё тогда, во время нашего знакомства. Пришлось даже лишить мудака руку. А сейчас вот, пособачился с Назаром.
Вот так вот, да? Я – всего лишь красивая игрушка. Всего лишь чья-то собственность. Как стол или стул, например. Но как же сильно хотелось быть кем-то любимой. Искренне.
Вероятно, Дамир не может по-другому. По глазам вижу. Он просто не умеет. Не научили. И снова горькие слёзы скапливаются на моих ресница. Хочу побыть одной! Мне больно. И невыносимо дурно.
Мягкие пальцы мужчины падают на мои щёки, он растирает крупные капли душевной боли на моей коже, не давая им скатиться к губам. Сделав сладкое… солёным.
– Не плачь, милая. Ты разбиваешь мне сердце.
А разве оно у тебя есть? В смысле, не плачь?
Разве тебя не заводят чьи-то отчаянные вопли?
– Можешь рыдать в том случае… если это я главная причина твоих слёз. А не какой-нибудь другой мудак… – Дамир бережно проводит руками по моим волосам, порождая море мурашек в области касаний, – Мне не нравятся твои демонстративные порывы причинить себе вред. Чего ты хочешь?
– В смысле? – я отстраняюсь, удивлённо хмурю брови.
– Я спрашиваю, что ты хочешь за свою покорность? – в голосе тирана чувствуется сталь. Роль попрошайки, а не диктатора, давалась Дамиру уж очень непросто.
Интересно звёзды светят… Не думая, выпаливаю:
– Образование! Хочу научиться читать и писать!
Другая бы рабыня запросила свободу. Но я знала, что подобная просьба до невозможности глупа.
Дамир громко рассмеялся, взъерошив макушку моих и без того растрёпанных волос:
– Всего-то?!
– Да!
Ты ещё не знаешь моего истинного плана, Хозяин. Довольная душенька ликовала. Ведь я собиралась всерьез заняться лечением Господина.
– Хорошо. Как пожелаешь, глупышка! – и он снова прижал меня щекой к своей мощной груди, а я ощутила головокружительный аромат шикарного мужского тела. – Вспомнил твою немощность в глазах ещё в первый день нашего знакомства, когда показывал тебе договор твоего отца на возмещение долга. Ты не смогла и строчки прочесть. Неудивительно.
– В трущобах не учат грамоте, – я обиженно цокнула языком, всё ещё держа руки по швам. Ведь обниматься с ним без повода мне не хотелось. – Я согласна. Плюс к обучению – безлимитный доступ к интернету и библиотеке.
– Хорошо, Игрушка. Но ты будешь делать абсолютно всё, что я тебе прикажу. Добровольно. Без суицидальных попыток. Истерик. Слёз. Даже если я прикажу своим тиграм тебя выебать – ты согласишься.
Последняя фраза, определённо, была лишней. Дамир просто меня запугивает, для профилактики. Он ведь не серьёзно?
– Я согласна! – уверенно протягиваю руку в честь закрепления сделки рукопожатием. Дамир удивленно выгибает брови, обволакивая мою маленькую ладошку своей крепкой ручищей, и, глядя точно в глаза, не размыкая крепкого замка, надменно чеканит:
– Отлично. Теперь… поцелуй меня. Так страстно, как бы ты поцеловала своего любимого мужа.
Влипла, так влипла. Что ж… Поздно пить противозачаточные, когда уже залетела! Я становлюсь на носочки, закрываю глаза, и неуверенно тянусь к его ухмыляющимся губам, чтобы оставить на них лёгкий, почти что воздушный поцелуй. И быстро отстраняюсь, будто обжигаюсь кислотой.
– Э-э-э, нет, крошка! Такое исполнение сделки меня не устраивает!
Прежде, чем я успела осмыслить фразу, его руки мгновенно пленили мою талию, притянули к подтянутому торсу, и со всей мочи вжали в бёдра, в то время как его властный рот – набросился на мои робкие губы, сминая, кусая и всасывая их так жадно, что я все же невольно взвизгнула. Но не от боли… А от новых, неведомых никогда ранее ощущений. Ведь тело вспомнило. Вспомнило, как при нашей последней близости ему было приятно. Ну и пусть под действием препарата проявлялась эта нега. Радости в воспоминаниях было намного больше, чем злости. А от безумного поцелуя я словно провалилась в иную реальность.
Трудно признаться, но я начала привыкать к ненасытным губам пленителя, что так жадно завладели моими… Как и к его наглому языку, странным образом доставившему мне удовольствие.
Слегка отстранившись, он томно простонал в мой, едва приоткрытый рот:
– До сих пор скромничаешь? Самая невинность и неопытность. Как же я тащусь… Но ничего. Папочка займётся обучением.
И его губы снова овладели моими. До тех пор, пока я не почувствовала вкус жгучего перца на языке. От столь долгих и столь требовательных ласк, продлившихся ни один час.
Глава 15
Но одним только поцелуем дело не закончилось. Решив закрепить сделку, мы занялись сексом. После бесконечной ночи любви я получила ноутбук и ключи от библиотеки. Плюс ко всему – новые обязанности. Доступ на кухню и к конюшням отныне для меня был закрыт. А моей новой работой стало ублажение Хозяина в любой момент. Как только он того пожелает. Хоть глубокой ночью, хоть ранним утром, хоть во время месячных, хоть во время кишечного гриппа. Без разницы! Сделка есть сделка!
* * *
На следующий день ко мне пришёл репетитор. Немолодой мужичок в круглых очках с умными глазами в поношенной одежде. Он принялся обучать меня грамоте. Радости не было предела!
Каждый день мы занимались до изнеможения. Впрочем, об этом настаивала именно я. И буквально за месяц я научилась неплохо читать и писать. Добившись первых результатов в учебе, я немедленно приступила осуществлению тайного плана по исцелению Дамира.
Барон же пользовался моим телом направо и налево. Несколько раз в неделю мучитель вдоволь развлекался с излюбленной игрушкой. И каждый раз придумывал что-то новенькое. Ролевые игры, БДСМ… Ошеломительная романтика, или жёсткий трах! Приходилось терпеть все его жуткие фантазии.
Дамир определённо был помешан на жестокости. Но в этом месяце его настроение было весьма стабильным. Обострение недуга обычно проявлялось либо ранней весной, либо поздней осенью. Он никогда не избивал меня до кровоточащих ран, да и не насиловал до боли, как это было раньше. Но всё равно без пыток не обходилось.
