– Диана? – Царёв тоже приоткрыл рот от потрясения. – Ты её знаешь? Вы знакомы?
На секунду в кабинете повисла мертвая тишина, от которой по спине понеслись ледяные мурашки. Затишье перед бурей. А дальше… наступил конец света.
– Бляяять! Поверить не могу! – Артём, набрав в грудь воздуха, продолжая хрустеть кулаками, закричал что было силы, так что стёкла задрожали на окнах. – Да, знаю! Мы встречались. И трахались!
– Сука!
– Артём, нет! Ромааа…
Я ничего не успела сделать. Мир словно перевернулся с ног на голову. Артём резко бросился в сторону Романа. Поднял кулак в воздухе и со всей силы ударил мужчину в плечо. Царёв старший едва успел увернуться. Если бы не его реакция – Артём разбил бы отцу нос.
– Ах ты, щенок недоделанный! На отца руку поднял?! Как ты посмел, сучёныш!
– Нет! Не надо! – наспех застёгивая блузку, я поспешила их разнимать.
Роман был сильней своего сына. Он сорвался, как дикий пёс с привязи, и полностью утратил контроль как над телом, так и над разумом. Схватив парня за шиворот, он с легкостью швырнул Артёма в угол комнаты и, зажав его там, как какую-то мелкую букашку, сильными, ритмичными ударами кулаков лупил по лицу.
Нет, нет, нет! Прекратите! Перестаньте! Что он творит?!
Ненормальный! Чудовище! Психопат!
Мне показалось, что он его просто убьёт. Забьёт до смерти. Из-за меня.
– Нет, пожалуйста, нет! Рома! Артём! Остановитесь!
Рыдая и всхлипывая от ужаса, я подскочила к боссу сзади. Обхватила его за талию, прижалась грудью к спине. Шептала и молила, чтобы остановился, пыталась оттащить. Но он, окончательно ошалев от ярости, даже не заметил, как нечаянно попал мне локтём по лицу. Отлетев на пару метров назад, я впечаталась спиной в ножку стола. В глазах потемнело, а из лёгких будто вышибло весь воздух.
Артём кое-как выбрался из угла. Бранясь матом, вытирая кровь из разбитого носа, он быстро отскочил в сторону двери. Собравшись с силами, не обращая внимания на пульсирующую боль в спине, я бросилась за ним следом, потому что оторопела от увиденного.
Кровь! Его лицо тонуло в крови.
– Артём… – с жалостью в голосе я потянула к нему дрожащие руки, но передо мной словно стоял абсолютно другой парень. Не тот улыбчивый красавчик-весельчак, который, улыбаясь своей голливудской улыбкой, рассказывал мне забавные анекдоты во время наших вечерних посиделок в кафе. А некто иной. Даже не человек, а обозлённое на весь мир, с дикими, горящими глазами, измазанное в собственной крови существо.
– Шлюха! Подстилка моего отца! Да? Бляяять!!!! Нихера себе прикол!
– Я не знала. Не знала, что он твой отец! – слезы слепили глаза. Я отчаянно махала руками, не в силах сдержать шок и эмоции. – Уже после того…
– После чего, Диана?! – за моей спиной выросла тень босса.
Мурашки поползли по позвоночнику, как ядовитые змеи, и… разом вонзились в каждый позвонок моего тела своими острыми, как лезвие, зубами. Стало очень-очень холодно. Страшно. Невыносимо больно. В груди. Как будто из меня только что вытащили душу. И порезали её на куски.
– После того как я её трахнул! Я трахал твою секретутку, старый ты хрыч!
Он ударил его ещё раз. А я разрыдалась. Теперь уже вслух. С надрывом, с криками! До такой степени, что на время лишилась голоса.
Боже, Боже, Боже! Какой позор. Как я только до такого докатилась?
– Получи, сопляк! – ещё один мощный хук, и Артём впечатался затылком в шкаф с документами. Тот задрожал. На голову парню посыпались папки и стопки бумаг. Их перепалка превратилась в настоящую арену смерти. – И ты, шлюха… – я не успела ничего понять. Лишь услышала звонкий хлопок и почувствовала, как лицо обожгло жаром. Я упала рядом с Артёмом на пол. И застыла, боясь пошевелиться, всхлипнуть, вздохнуть. Он меня ударил. Рома меня ударил! Человек, который клялся мне в вечной любви, только что поднял на меня руку.
Они обзывали меня шлюхой по очереди. Что один, что другой. Хотя на самом деле мы с ними находились в свободных отношениях. Я никто для своего босса. Просто любовница. Он не запрещал мне встречаться и спать с тем, с кем я хотела. Но я не знала, что Артём окажется его сыном. Узнала лишь тогда, когда мы переспали. По пьяни. И глупости.
Захныкав, приложив ладонь к пульсирующей болью щеке я, не сказав ни слова, вскочила на ноги и выбежала вон из кабинета.
– Диана. Чёрт! Дианааа! – грозным басом ударил в спину голос босса, но было уже поздно.
Бежать, куда глаза глядят. Прочь из ада. Забыть. Затаиться. Спрятаться! Превратиться в ничто… Чтобы не видеть больше ни одного из них!
Вот чего они оба добились. Наверное, я просто это заслужила.
Чтобы меня избили. И назвали шлюхой.
* * *
Этим же вечером я поехала на вокзал. Купила билет на автобус. Уехала в соседний город. К морю. Я искала одиночества и уединения. Мне нужно было хоть немного расслабиться, отойти от шока, хорошо всё обдумать и решить, что делать с ребёнком.
Три дня я провела в слезах. Меня тошнило. Есть не хотелось совершенно. Я много потеряла в весе. Просто лежала на кровати в съемном домике на берегу моря и рыдала в подушку, обнимая живот обеими руками.
Роман звонил мне каждый день. Но я не отвечала. А вот Артём молчал.
На пятый день, вечером, он всё же дал о себе знать. Написал сообщение, что очень хочет увидеться. И если я не отвечу, то он сойдёт с ума и разобьется насмерть на сегодняшней нелегальной гонке.
Его слова вогнали меня в ужас. Пришлось ответить. Пришлось назвать адрес.
Я должна была с ним поговорить, всё объяснить и во всём признаться. Потому что я тоже жертва обстоятельств. Как бы там ни было, но я очень сильно переживала за парня. В тот миг, когда они схлестнулись друг с другом, как дикие звери в схватке до последнего вздоха, я думала, что Роман его попросту убьёт. Насмерть забьёт кулаками собственного сына. Из-за шлюхи, как он сказал.
Ближе к вечеру снаружи дома я услышала громкий визг тормозов и знакомый грохот мотора спортивного автомобиля. Оторвавшись от подушки и набросив на плечи вязаный кардиган, я вышла из дома навстречу гостю.
Не успела я открыть входную дверь, как меня прямо на пороге тут же стиснули в крепких и невероятно жадных объятиях.
Пока я тряслась от паники, не зная, с чего начать разговор, Артём взял мои скулы в свои ладони и заставил посмотреть ему в глаза. Ужас. Это первое, что я почувствовала, когда увидела лицо парня. Оно было сплошь усыпано синяками и ссадинами. Припухшее, в отёках. Мне тысячу раз подряд было жаль, что так вышло. Я корила себя, ненавидела, потому что чувствовала вину. И боль. Такую, словно это мне надавали по носу, а не ему.
Изучив и моё лицо беглым взволнованным взглядом, он очень осторожно погладил большим пальцем правой руки мой синяк на скуле, которым наградил меня Царёв-старший, и тут же, стиснув зубы, гневно выругался:
