Да! Именно.
Просто… ну не знаю почему. Захотелось, что ли, экстрима перед важным событием? Может, гормоны решили окончательно свести меня с ума. Просто в голове так неумолимо давило, а горло душило, когда я прочитала загадочное сообщение. Как будто от любовницы… Внутренний голос тотчас же принялся нашёптывать разные рекомендации, мол, беги и убедись, что ты ошибаешься.
Хорошо, так и сделаю. Рома всё равно ни в чём не признается. Вдруг ещё разозлится? Мы ведь договорились доверять друг другу.
* * *
И вот ровно в шесть вечера я стояла напротив торгового центра, нервно покусывая нижнюю губу. Что я там хотела увидеть? Наверное, лишь то, что я ошибаюсь своими предположениями…
Оглядываясь по сторонам, я поднялась на второй этаж огромного, сплошь заполненного людьми здания с бесконечными вереницами красочных магазинов. Толпа стала моим прикрытием. А потом… я увидела Романа. Моментально узнала среди сотни других мужчин. Потому что этот мужчина умел выделяться среди серой массы людей. Не только своим дорогим костюмом от кутюр, но и манерой ходить как сам царь. С королевской осанкой и гордо поднятой головой.
Задержав дыхание, я молча наблюдала за тем, как он направляется к входу в детскую игровую комнату и держит за руку маленького мальчика, на вид которому было около четырёх-пяти лет. С другой стороны от Царева вышагивала изящная шатенка. Стройная, привлекательная, в элегантном обтягивающем платье красного цвета длиной чуть ниже колен, на тонких каблуках. С вьющимися волнами по спине волосами и полной, пышной грудью. Она держала Рому под руку и всё время улыбалась.
Я увидела более чем достаточно. Сложилось впечатление, что тот парнишка ну очень сильно похож на Царёва. Вечером нас ждал трудный разговор. А пока я просто сжала все свои нервы в кулак, сделала пять глубоких вдохов и быстрым шагом направилась на свежий воздух.
Нет, я не буду нервничать. Нельзя! Пусть Царёв сам во всём признается. Сегодня же вечером. А я, чтобы он уж приехал наверняка, когда вернулась домой, отправила ему снимок с торгового центра. Мне удалось запечатлеть их встречу, правда, издали, но думаю, Рома догадается, на что похожи эти едва различимые силуэты людей.
* * *
Я узнала Рому не сразу. Как будто ко мне в квартиру ввалился рычащий, разъяренный медведь, в руке которого от нажима трещал мобильный телефон.
– Ты шпионила за мной? – зло процедил он, выдувая из ноздрей невидимый пар бешенства.
– Просто решила пройтись по магазинам, прогуляться, – я держусь как могу, отвечая спокойным, ровным тоном, – а потом… увидела это, – кивнула на телефон.
Ослабив галстук на шее, Царёв прямо в обуви зашагал на кухню. Открыл шкафчик с мини-баром, вытащил оттуда бутылку виски, плюхнулся на стул.
Пригубив первую порцию алкоголя, он грозно отчеканил:
– Это моя сестра с племянником.
Ответ знатно удивил, но вот доверия не вызвал, от слова «не очень-то верится».
– Ром, это правда? Ты не врёшь? Честно? – скрестив руки на груди, я застыла в проходе между кухней и коридором. – Ты ведь любишь только меня? Да?
– Бля, началось! Ты совсем уже рехнулась со своими гормонами? Каждый день одно и то же, одно и то же! Господи, когда ты уже наконец родишь! Осточертело всё! Твоё настроение, твоё поведение, твоё грёбанное недоверие!
– Что? Что ты сказал?! – подбородок задрожал вместе с зубами.
Это иллюзия. Неправда! Всё, что сейчас происходит между нами, лишь приснившийся кошмар!
– Бесишь меня! И так проблем дохрена, ещё и ты мне мозги делаешь, – он снова, уже в пятый раз, ослабил галстук на горле, плеснул виски в стакан и залпом осушил. А у меня сердце в груди будто лопнуло на куски и рухнуло вниз мёртвым камнем.
Не верю. Это не Рома. Это его двойник-ублюдок. Это не его слова, не его выражение лица. Боже, скажи мне, пожалуйста, что я сейчас сплю!
Сжав руки в кулаки, глядя на то, как Роман взахлеб глушит один стакан за другим, я не выдержала. Отдавшись эмоциям, решительно заявила:
– Я хочу уйти. Я в тебе ошиблась. Всё, Рома. Между нами всё кончено!
В ответ я получила такой жёсткий взгляд, какой не испытывала на себе ещё ни разу в жизни. По мне словно вдоль и поперёк прошлись кинжалом, изувечив всю кожу мелкими шрамами. Так и было, правда, визуально.
– Чё? Это ещё что за концерт? Какой уйти? А ты не охренела? – его язык заплетался, опьянение не заставило себя долго ждать. Прожёвывая буквы, Рома со всей силы стукнул кулаком по столу, а я взвизгнула. А потом сама не поняла как, но схватила тарелку со столешницы и с силой швырнула её об стену.
Грохот. Жалобный всхлип. Я почувствовала, как низ живота стянуло тугими верёвками, а по спине градом покатился жар. Стало трудно дышать. Болевые спазмы начались внезапно и неожиданно. Колючими волнами они накатывали сверху вниз. От коленей до самой груди.
– Сдурела? Ты что творишь? Ненормальная! – Рома оказалась напротив меня, будто телепортировался в пространстве, схватил за локоть, несколько раз хорошенько встряхнул, яростно выкрикнув в лицо порцию грубостей, ошпарив щёки перегаром. – Никуда ты не пойдешь! Ты – моя! Внутри тебя – мой ребенок! Отдай его мне и можешь валить к чертям собачьим!
Он не соображал что творит, он начал слетать с катушек. А я провалилась в полнейший ужас! Никогда. Никогда я не видела Рому таким… таким бешеным зверем и омерзительным монстром.
Не он! Не он, не он, не он! Не Рома! Не мой любимый и ласковый Ромочка!
А какой-то нажравшийся озлобленный на весь мир ублюдок.
Он тупо вжал меня лопатками в стену, навалился всем весом, зажав в углу, и, подобно выстрелам пуль из автомата, обрушился на мою шею бешеными поцелуями, продолжая вдавливать в опору, крепко сжимая мои зудящие от сильной хватки запястья.
– Ты пьян! Рома! Рома-а-а-! – охваченная шоком и ужасом, я громко закричала ему на ухо. – Отпусти меня! Что ты делаешь? Мне больно! Очень больно!
Как вдруг внизу живота почувствовала аномально сильный толчок. Такой, что в глазах вспыхнула кромешная темень, кожу вывернуло наизнанку, а по ногам хлынула вода. Что? Вода? Откуда?
Царёв бросался на меня как одержимый зверь, что драл свою добычу в углу, каждый раз атакуя жёсткими, принудительными поцелуями то мою шею, то мои губы и щёки, раздирая нежную плоть до ран, пока меня рефлекторно не подбросило в пространстве и не скрутило пополам. Лишь тогда, услышав мой отчаянный и такой реальный вопль боли, мужчина пришел в себя и остановился:
– Живот! Мой живот! Очень сильно режет и жжёт! Мама-а-а-а! Не-е-е-т!
Бросив взгляд на пол и на мой мокрый от отошедших вод халат, Царёв отрезвел за секунду. Непослушное тело безвольным грузом заскользило вниз по стене, пока Рома не подхватил меня на руки, пробубнив взволнованным тоном:
– Диана, малыш, что с тобой?
