Меня отпустили. Выпрямившись, судорожно поймав обезвоженными губами воздух, я столкнулась взглядом с Романом. Даже понять ничего не успела… Лицо огрело хлёстким ударом тяжёлой ладони.
– Мерзкая шлюха! Что ты натворила?! Я ведь предупреждал о последствиях!
Всхлипнув, я рефлекторно схватилась за скулу. Во рту разлился металлический привкус крови. Причина тому – лопнувшая губа.
Он смотрел на меня как чёрт на грешника. Глаза Царёва полыхали красными искрами в полутьме. Он скалился, жадно втягивал ноздрями воздух, смотрел на меня, как бык на красную тряпку, будто хотел разорвать голыми руками. Дьявол. Сатана. От такого не сбежать, не спрятаться. Он – не щадящая смерть в чистом виде.
Пауза. Ублюдок молчит. Лишь сверлит укором до самых костей, пока я стону, дрожу в истерике, глотая собственную кровь. Биение сердца зашкаливает. Каждый удар – минус одна секунда до принятия решения и момента услышать конечный приговор. Наконец мужчина, оценив ситуацию, ледяным тоном оглашает неоспоримое решение:
– Я больше не хочу тебя видеть. Ты была, есть и всегда будешь грязной, продажной шлюхой, падкой на деньги. Я в тебе ошибся. Ты не стоишь и гроша, потому что не уважаешь мою волю. Человека, давшего тебе всё. Человека, что вытащил тебя из гнилого болота. Света останется со мной. Она не твоя дочь, хорошо это уясни. Я отдам её Рите или одной из своих любовниц. Они никогда не показывают мне свой характер и не жалуются, в отличие от тебя, Диана. Считай, что ребёнок – твоя плата за ошибки, конченная ты стерва, что решила спалить дом, который я, сука, тебе подарил от всего сердца! – его перекосило, скривило от злобы. Вот-вот пена изо рта брызнет. – Ты продала свою дочь. Как себя. Всё, что мне сейчас хочется сделать – вымыть руки. После того как я тебя трогал. Ты грязная. И эта грязь на мне. Везде. Прощай. С глаз её вон уберите!
Грубым рывком меня, тонущую в слезах и внутренней боли, выдернули из машины на улицу. Не обращая внимания на молебные крики, бесцеремонно швырнули в грязь. Царёв также покинул автомобиль на минуту. Лишь для того, чтобы наградить меня прощальным тумаком.
– Здесь тебе и место, в грязи. Мне глубоко на тебя плевать. Теперь ты свободна. Можешь смело валить туда, куда пожелаешь. Хоть прямым ходом на панель. Впрочем, тебе не привыкать торговать дыркой. И не надейся, что полиция тебе поможет. В полиции у меня много добрых друзей. Только попробуй туда сунуться или выбрыкнуть какую-нибудь тупость. Пристрелю. Как собаку.
Брезгливо отряхнув ладони, ублюдок направился обратно к машине.
– Нет! Пожалуйста… нет!
Я ползла следом за Царевым на коленях по мокрому асфальту, сдирая ладони в кровь, мысленно вопила от адской боль в груди, когда в голове набатом бился плач моей малышки.
– Остановись! Не забирай мою дочь! Я прошу!
Хлопок. Визг колодок. Газанув, внедорожник умчался в темноту, обрызгав меня грязной водой из лужи. Застыв статуей, я смотрела в одну точку. На то место, где секундой ранее стоял Царёв.
Небо озарилось короткой вспышкой грозы. Начался мелкий дождь. Он смывал с лица слёзы. Вода попадала на ссадины над губой и на скулы. Больно. Но телесная боль – мелочь. По сравнению с тем кошмаром, что творилось в моей искалеченной горем душе.
* * *
Я долго брела вдоль обочины. Промокшая до нитки, забрызганная грязью. Обхватив плечи руками, дрожа от холода и шока, я едва передвигала ногами. Наверное, я заслужила, чтобы со мной вот так… как с бешеной тварью, что голыми руками растерзала с полсотни людей.
До города примерно час ходьбы. Меня просто вышвырнули у обочины. Наверное, надеялись, что так я быстрее попаду под машину, чтобы не пришлось лишний раз марать руки. Трасса словно вымерла. За полчаса проехало максимум пять машин. Ни одна из них не остановилась, никто не предложил помощи. Вероятно, меня приняли за пьяного бомжа. Грязная, с ссадинами на лице, шатаюсь в разные стороны, как после похмелья. Да, всем плевать!
Ноги подкосились. Обессилев окончательно, я упала на колени. Опустила голову вниз. По мокрым волосам стекала вода. Положив дрожащую ладонь на грудь, хрипло всхлипнула. Больно. Жжёт. Мое сердце разбито. Моя жизнь закончена. Что теперь делать? У меня ничего нет. У меня НИКОГО больше нет! Я проиграла. Царёв никогда не отдаст мне малышку. Против его власти, ненависти, денег… у меня нет ни единого шанса.
Глотая собственные всхлипы, какое-то время я просто стояла в полном замешательстве, понятия не имея, что делать дальше, как вдруг… Яркий свет фар обрушился мне в лицо как дождь из огня. Жизнь пронеслась перед глазами. Я закричала. Упала на асфальт, закрывая руками голову, и услышала визг тормозов. А после громкий возглас, судя по интонации, принадлежащий мужчине:
– Эй! Ты что творишь?
Никакой реакции. Так и лежу, свернувшись комком, постанывая от ужаса.
Как будто меня и правда только что переехали. Но, кажется, это не так.
Я всё ещё дышу. Всё ещё вижу тот самый одинокий мигающий фонарь.
Чувствую запахи, чьё-то присутствие. Глубокое дыхание, внезапное прикосновение чужих рук в области плеча. Меня осторожно переворачивают на спину. Голова немилостиво кружится. Моргаю. Трясу головой. И вижу размытый силуэт незнакомого человека.
– Что с тобой? Очнись! – тёплые ладони падают на побитые щеки. Нежно поглаживают повреждённую кожу. – Потерпи немного, сейчас я вызову скорую.
– Нет, не нужно, – отчаянно всхлипываю. – Не нужно скорой… Просто… позвольте мне умереть.
Глава 16
Мир погрузился в черный мрак. Сознание отключилось. Я ничего не видела, не слышала, не чувствовала. Эти мгновения небытия казались мне блажью. Проще было бы умереть, но у меня есть цель. Именно она держит меня на плаву, как спасательный круг, за который я пытаюсь отчаянно ухватиться. Моя доченька. Я не сдамся без боя. Я не отдам тебя этому чокнутому монстру! Какая же я идиотка. Наивная дура! Верила кобелю вшивому, а он… веревки из меня вил. Никогда себе не прощу. Как так вышло? Ну как? Ненавижу себя. Ненавижу, чёрт! Он играл так убедительно, так уверенно. Гипнотизировал своими проклятыми глазами, как какой-то вампир. Трудно было понять. Трудно противиться лжи. Теперь придётся заново собирать свои разбитые чувства. Осколок к осколку. И думать, как спасти дочь. Он же ненормальный! Он полный неадекват! Зачем ему ребёнок? Зачем столько детей? Ещё и Рита родила четвёртого. Честно, я словно попала в какую-то остросюжетную передачу, какую любят смотреть бабушки от скуки. Но это жизнь. Её изнанка. Я и понятия не имела, что так бывает. Я думала, думала… у меня всё будет иначе. Рома просто заставил меня верить каждому слову. Он умел это делать. Красиво, незабываемо. Особенно когда заваливал дорогими подарками. Но под красивыми речами и совершенной оберткой скрывалась гнилая суть зажравшегося от хорошей жизни ублюдка.
Ресницы дрогнули. Распахнув глаза, я осмотрелась. Из пучины бессознательного в реальный мир меня вернули чьи-то тёплые прикосновения. Моргнув, привыкнув к свету, я поняла, что нахожусь в небольшой комнате. Белой. Напоминающей типичную палату в больнице. Здесь тепло, пахнет медикаментами. Напротив меня сидит крупная фигура. Фокусирую зрение на лице незнакомца. Вздрагиваю. Потому что узнаю в нём мужчину. Высокого брюнета с крепким телом, густыми тёмно-каштановыми волосами, большими каре-зелёными глазами, что смотрят на меня с особым интересом.
