– Илья Иванович, дорогой вы мой! Вспомните, что я вам предсказывал в Ревеле, когда нас вызвали в связи с назначением нового командующего? Вот видите, подвижка пошла: Колчак назначен в штаб.
– Михаил Борисович, но вы утверждали, что Канин будет выводить Александра Васильевича в командиры Минной дивизии…
– Правильно, и сейчас то же самое утверждаю. Но сперва он его из командиров Особого минного дивизиона в оперативную часть штаба перевел. С этой должности на адмиральскую попасть гораздо проще. Все так и будет, уверяю вас, Илья Иванович!
– А как вы с Колчаком уживаетесь, ведь он вашим непосредственным начальником стал?
– Ну, во-первых, на Александра Васильевича грех сердиться: он первый пришел ко мне и изложил всю позицию, когда решался вопрос. Нет претензий! Во-вторых, начальство меня честно предупредило, что сия передислокация – ненадолго. В-третьих, флаг-капитан все равно советуется со мной по всем служебным вопросам. У него нет большого опыта штабной работы, хотя перед войной он служил в Генеральном Штабе. Кстати, при первой оказии убежал оттуда, поскольку не имеет склонности к нашему кропотливому труду. Ему морской простор нужен, а не война на пыльных картах. А вот он собственной персоной, кстати.
В кабинет быстро вошел Колчак, а через минуту появились адмиралы Кербер и Непенин. Стрельцову было предложено доложить замысел операции.
Илья Иванович не стал доставать тетрадь с записями, а подошел к карте, взял указку и сообщил:
– Нашей разведкой получены и проверены через другие источники достоверные сведения о предстоящем ослаблении германских сил на Балтийском театре. Среди ряда других причин источники сообщают о том, что корабли противника стягиваются на императорский смотр флота в Кильскую гавань. В связи с продолжающимся общим отступлением нашей армии на всех фронтах настроение русского общества на сей день пребывает в подавленном состоянии. Разведывательное отделение считает целесообразным использовать сложившуюся на Балтике обстановку для нанесения противнику ощутимого удара силами нашей бригады крейсеров с участием «Рюрика», чтобы причинить ему по крайней мере моральный урон и вместе с тем поднять настроение в тыловой части России.
Есть предложение произвести артиллерийскую бомбардировку одного из дальних германских портов, а именно Кольберга.
Краткое и насыщенное выступление начальника разведки вызвало бурное обсуждение замысла собравшимися офицерами и адмиралами. Кто-то говорил о том, что бомбардировки силами флота, к тому же в таком масштабе, прежде не применялись. Мол, дело новое, требует глубокой проработки. Другие возражали, что принимать решение на операцию необходимо быстро, потому что в этом конкретном случае при наличии важной и достижимой цели осторожными взглядами следует поступиться.
Людвиг Бернгардович Кербер замолчал первым из оппонентов идеи разведчиков. Он внимательно смотрел на карту, записывал и что-то подсчитывал. Потом при наступившем молчании сказал, что оценил обстановку и признал идею в целом правильной, к тому же требующей немедленного воплощения в жизнь. Правда, при этом добавил, что вопрос о выборе места бомбардировки остается открытым.
Начальник штаба доложил командующему, который вызвал к себе всех, кто принимал участие в обсуждении операции. Канин выслушал замысел и по привычке долго молчал, обдумывая, что ответить. По сути дела он согласился с предложениями, но внес существенные поправки, которые в корне меняли всю идею предстоящего дела. Василий Александрович отказался дать разрешение «Рюрику» участвовать в операции, а местом бомбардировки избрал Мемель.
Без поддержки тяжелой артиллерии «Рюрика» остальным крейсерам выходить в поход к немецким берегам было рискованно. Замена же Кольберга Мемелем в значительной степени снижала психологический эффект, который можно было бы ждать от корабельной бомбардировки. Разведчики предлагали Кольберг именно потому, что он находился на значительном удалении от постоянных позиций русского флота и являлся важной точкой на побережье Восточной Пруссии. Удар именно по нему мог бы продемонстрировать силу русского морского оружия, был бы чувствителен для противника и впечатлил союзников.
Теперь вся группа во главе с Кербером доказывала командующему свою правоту, приводя доводы по оперативным картам, по разведывательным сводкам, а то и просто по большому глобусу, стоявшему в кабинете. После нескольких часов изнурительной словесной баталии Василий Александрович устало принял половинчатое решение: разрешил использовать в операции «Рюрика», но категорически отказался от бомбардировки любого другого объекта, кроме Мемеля.
В докладе командующего в Главный Морской штаб цель операции была сформулирована следующим образом: «Пользуясь сосредоточением в Киле германского флота перед императорским смотром, совершить внезапное нападение на Мемелъ и путем энергичной бомбардировки повлиять на общественное мнение Германии, которое будет на это особенно чутко реагировать, ввиду совпадения указанного смотра с активным выступлением нашего флота, считающегося противником совершенно пассивным». Далее указывалось, что «крупная демонстрация в тылу противника послужит для отвлечения его внимания и сил от Рижского залива, что дало бы возможность выиграть время для завершения оборонительных работ при входе в Рижский залив».
Наряду с официальной целью, носившей политический характер, Канин стремился воспользоваться для наступления и нанесения ущерба противнику известной свободой в применении крейсерско-миноносных сил, которой добился у Ставки и командования 6-й армии его предшественник адмирал Эссен.
Все последующие дни штаб энергично занимался разработкой операции. Стрельцов работал вместе с назначенной группой офицеров и адмиралов. Бомбардировка Мемеля задумывалась и планировалась как операция разнородных сил Балтийского флота при всеобъемлющем разведывательном обеспечении. В Гельсингфорс вызвали и Ренгартена, который отвечал за деятельность постов радиоразведки.
Иван Иванович разработал специальную инструкцию, которой регламентировалось применение радиотелеграфии в предстоящей операции. В целях соблюдения скрытности радиообмена с полуночи 18 июня в действие вводились новая кодовая таблица «Радио-свод – 1915 г.» и карта с новой разбивкой квадратов Балтийского моря. Инструкция содержала требование: «С момента выхода в море всякое радиосообщение, как правило, должно быть прекращено. Зато прием радио должен вестись тщательно». При встрече с неприятелем рекомендовалось «мешать телеграфировать».
По плану, для артиллерийского удара намечалось использовать крейсеры «Рюрик», «Олег», «Богатырь», мощный эсминец «Новик» и шестой дивизион миноносцев в составе шести кораблей. Оперативное прикрытие состояло из линейных кораблей «Слава» и «Цесаревич», крейсеров «Адмирал Макаров» и «Баян», а также седьмого дивизиона миноносцев 2-го ранга. Важная роль отводилась и подводным лодкам, которым предстояло развернуться на вероятных направлениях деятельности неприятельских кораблей и не допустить их выхода в тыл нашему отряду.
В целом операция основывалась на принципе внезапности. В одном из пунктов плана отмечалось: «если во время похода будет обнаружен противник и отряд окажется в выгодном положении, то крейсера вступают в решительный бой. Если же объект нападения будет уничтожен или если по ходу боя выяснится, что ослабленный противник может быть уничтожен частью наших сил, то, оставив для этой цели часть судов, остальные продолжат неизменно выполнение намеченной операции».
