Бой загудел ревом выстрелов, заплескался фонтанами разрывов возле бортов. В рубке закричали: «Попадание по “Ундине”, пожар на баке!» – но в это самое время корпус «Адмирала Макарова» вздрогнул от удара, послышался звонкий и сильный звук, будто по корабельной стали стукнули огромным чугунным рельсом. Последовал доклад: «Попадание с “Ундины” по левому борту в районе бака!»
Бахирев реагировал спокойно:
– Удалось все-таки? Ладно.
Через пять минут он, не убирая от глаз бинокля, удивленно вскричал:
– Они что, разбегаются? Флагман набирает скорость, чтобы оторваться от нас, эсминцы разворачиваются для атаки, а «Ундина» уходит в другую сторону под шведский берег? Ну и пусть гребут к немецкой матери на легком катере, туды их в качель!!!
Немецкие эсминцы выставили дымовую завесу, чтобы скрыть поврежденный корабль, который после первого попадания с «Макарова» накрыли выстрелы других русских крейсеров. Затем все три дали торпедный залп, однако в суматохе боя не смогли добиться попаданий, и торпеды прошли мимо нашего кильватерного строя. Легкими снарядами с эсминцев, которые подошли ближе всего к «Макарову», были повреждены шлюпка, четвертая труба и кормовой мостик. Флагман, не обращая внимания на мелкие «укусы», сосредоточил огонь на теряющем ход корабле.
«Олег» и «Баян» зашли с правого борта, поставив неприятеля в два огня и отрезав путь отхода на север. Один из снарядов попал кораблю в корму, взрыв разворотил ее, через подводную пробоину в отсеки хлынула вода. Появился крен на левый борт. Другие снаряды разрушили полубак, штурманскую рубку и мостик. Израненный, горящий германский корабль сумел войти в шведские воды и выброситься на берег острова Готланд. К этому времени «Аугсбург» и эсминцы ушли на юг и скрылись во мгле.
Бой длился два часа. После окончания стрельбы Бахирев получил доклады от командиров крейсеров о том, что запас снарядов израсходован почти наполовину. Приходилось уходить на север, возвращаться на родную базу. Адмирал все еще опасался встречи с главными силами противника и атак подводных лодок, о присутствии которых ему сообщил один из командиров крейсеров. Однако опасность появилась с другой стороны.
«Аугсбург» по радио вызвал на помощь крейсеры «Любек» и «Роон». Встретившись, три корабля, словно волки в стае, бросились в погоню за уходившим с победой русским отрядом. Ренгартен успел доложить об этом Бахиреву, и тот приготовился к новому бою. Противники, перестроившись в кильватерные колонны, стали сближаться. В десять часов с предельной дистанции «Роон» открыл огонь из двухсотмиллиметровых орудий главного калибра по крейсеру «Баян», шедшему замыкающим. «Макаров» и «Баян» ответили залпами собственных главных калибров. Было видно, что снаряды падают и взрываются рядом с вражеским крейсером. Бахирев смотрел в бинокль и страшно ругался:
– Это что у нас за стрельба? У комендоров руки дрожат, господа артиллерийские офицеры? Поотрываю всем такие руки! Как у нас в станице говорили: на одну руку наступлю да за другую дерну! Чтобы с такими руками к орудиям близко не подходили! Или это ваш грех – сами наводить не можете толком? – Он оглянулся на артиллерийских офицеров.
– Ох, я до вас доберусь!
Стрельцов смотрел на адмирала. Круглолицый, с длинными казацкими усами, в сдвинутой на затылок фуражке с опущенным ремешком, он походил на своих славных предков – донцов, в казачьей лаве идущих на врага, ощерив усатые лица в страшном крике боя. В ругани Михаилу Коронатовичу на флоте не было равных.
Сигнальщик сообщил, что на передовом германском крейсере точным попаданием сбита антенна. В свою очередь отметины от снарядов получили «Макаров» и «Баян». «Олег» и «Богатырь» бились с «Любеком» без успехов с обеих сторон. Через полчаса дуэль русских и германских крейсеров прекратилась. Корабли противника повернули обратно.
В этот момент навстречу им подоспел крейсер «Рюрик», долго искавший в тумане свой отряд. Бахирев, «приласкав» его «в бога, мать и морскую снасть» и обозвав «Летучим Голландцем», приказал открыть огонь по уходящему неприятелю. В силе артиллерийского огня преимущество заметно перешло на сторону русских, германские крейсера, шедшие параллельным курсом, неохотно огрызались с расстояния 70 кабельтовых. Прицельные залпы гигантских пушек «Рюрика» заставили их увеличить скорость и уйти прочь. Гром канонады эхом раскатился по всей Балтике. «Рюрику» самому досталось несколько снарядов от немецких крейсеров, но его артиллеристы были довольны тем, что видели результаты своих попаданий и пожар на баке «Роона».
Бой у острова Готланд завершался победой кораблей Балтийского флота. Чтобы обезопасить свой отряд от внезапного нападения противника, Бахирев отдал линкорам «Слава» и «Цесаревич» приказ выйти на боевые позиции и осуществить прикрытие возвращающихся крейсеров.
Заключительным аккордом боя стал мастерский торпедный удар одной из тех подводных лодок, которые командующий вице-адмирал Канин предусмотрительно расставил на путях возможного выхода кораблей противника в открытое море. Английская подводная лодка Е-9, затаившаяся на позиции возле устья Вислы, в полдень 19 июня дождалась своего часа. Первый флагман германской флотилии разведывательных сил контр-адмирал Гопман решил отправиться на помощь коммодору Карфу и повел в море крейсера «Принц Адальберт» и «Принц Генрих» в сопровождении эсминцев. Британский коммодор Хортон, командовавший Е-9, хладнокровно подпустил поближе первый корабль, который он ошибочно принял за дредноут, и с дистанции два кабельтовых всадил ему в борт две торпеды. Взрыв произошел под носовым мостиком, «Принц Адальберт» получил значительный крен, и адмиралу Гопману пришлось срочно заниматься спасением флагманского корабля, отказавшись от прежних планов. Командир Е-9 удачно укрылся от противолодочных атак эсминцев и вновь встал на боевую позицию. Вечером Хортон наблюдал возвращение из боя потрепанных крейсеров «Аугсбург», «Любек» и «Роон», но атаковать их не представилось возможности.
Контр-адмирал Бахирев в полдень получил от Ренгартена не совсем ясные данные радиоперехвата о сосредоточении германской броненосной бригады у острова Готска-Санде, который расположен немного севернее острова Готланд. Если это так, думал командир отряда, то немцы всей мощью перехватят нас по пути в Гельсингфорс. Он дождался подхода «Рюрика» и приказал линкорам «Славе» и «Цесаревичу» идти навстречу. В пять часов по полудню отряд Бахирева, свернувший в направлении острова Эзель, встретился с обоими линкорами и эскадренными миноносцами прикрытия.
Поход Отряда особого назначения благополучно завершился в порту Ревеля в два часа ночи 20 июня. Люди на всех кораблях пребывали в приподнятом настроении: победа над сильным противником показывала, что нашим кораблям, офицерам и матросам, ведущим их в бой, по силам добиваться славных результатов. Русские морские традиции ушедших веков поддерживались и преумножались.
Командир крейсера «Адмирал Макаров», капитан 1-го ранга Пален, передал приказ командира отряда: личному составу корабля и прикомандированным офицерам штаба сход на берег запрещен. До утра намечалась бункеровка топливом, а после ее завершения – переход в Гельсингфорс.
