В два часа пополудни Илья Иванович уже сидел в офицерской каюте эсминца, который резво плясал на мелкой волне, раздуваемой осенним свежим ветром. Время перехода с южного берега Финского залива на северный он традиционно посвящал чтению обширной петроградской прессы, до которой в обычной обстановке не доходили руки. Читать приходилось очень быстро, но толстая пачка газет и журналов, взятая в Ревеле, при подходе к Гельсингфорсу, как правило, заканчивалась. Частенько приходилось ругаться втихомолку, взирая на патриотические бредни журналистов, которые в сторону фронта дальше Гатчины носа не высовывали. Зато главные имперские сплетни, которые порой требовались разведчику в работе, он черпал из этой пачки сполна. Прочитанные газеты Стрельцов не оставлял на борту корабля, потому что мог догадываться о нездоровом интересе к бесцензурному слову тыловых газет со стороны некоторых членов экипажей, особенно из числа молодого пополнения. Известно ему было и то, что в тылу зреет моральная мерзость, которая дает ростки в армии и на флоте. Травля царской семьи, близких и дальних родственников венценосца приобретает невиданный размах. По стране миллионами экземпляров распространяются листовки, подленькие карикатуры, над которыми смеются даже в Ставке.
Гельсингфорс, флотская столица Балтики, встретила чистенькими мостовыми и большим количеством военных патрулей, зорко вглядывавшихся в проходящих мимо матросов и офицеров. Илья Иванович уже получал из военной контрразведки сообщения о том, что матросы с линкоров, второй год без дела стоявших на якорях в базе, понемногу «бузят». «Вот уж кому война, кому – мать родна!» – думал он с горечью: матросы на миноносцах, крейсерах, тральщиках из боев героями выходят, кровь проливают, гибнут. А их товарищи с линкоров от безделья не знают, чем себя занять. Дошло до того, что при проверках в кубриках офицеры находят политическую литературу, занесенную на боевые корабли социалистами! Вот к чему приводит неразумная идея высочайшего начальства держать тяжелые корабли с огромными экипажами подальше от боев, чтобы сохранить их как главный резерв. «Резервисты хреновы!» – раздраженно подумал Стрельцов.
Намахавшись правой рукой в ответ на козыряние патрульных, он прошел в широкие двери здания штаба. Дежурный офицер приветствовал его и сообщил, что все уже собрались на совещание у начальника штаба – вице-адмирала Кербера. Илья Иванович решил поспешить.
Действительно он вошел, когда приглашенные офицеры и адмиралы находились на местах. Первым выступил Кербер:
– Господа! Прибыли все, начнем совещание. Получен приказ Ставки Верховного Главнокомандующего следующего содержания:
«Государь Император повелел – Рижскую укрепленную позицию 12-я армия обязуется сохранить в наших руках.
Начальствующие лица 12-й армии (командующий – генерал от инфантерии Горбатовский Владимир Николаевич) должны памятовать волю Его Величества, на их ответственности лежит сохранение Рижского укрепленного района, для чего в их распоряжении достаточно силы и заранее подготовленные позиции.
Кораблям Балтийского флота надлежит оказать всю возможную поддержку усилиям 12-й армии по сохранению Рижской укрепленной позиции путем минных постановок, артиллерийских обстрелов и десантных операций против германских войск».
– Во исполнение воли Верховного Главнокомандующего командующий Балтийским флотом вице-адмирал Канин отдал приказ о подготовке тактического морского десанта у мыса Доменес западнее Риги в тылу восьмой германской армии генерала Шольца. Цель десанта – внезапным ударом захватить плацдарм на побережье Рижского залива и удерживать его, нарушая коммуникации противника, оттягивая его силы ради создания условий войскам нашей двенадцатой армии занять лучшие позиции для обороны Рижского укрепленного района. Высадку десанта осуществить силами Минной дивизии под командованием капитана первого ранга Колчака, планирование операции возлагается на флаг-капитана Оперативной части штаба, капитана первого ранга Черкасского, и начальника разведывательного отделения, полковника Генерального Штаба Стрельцова. Начало операции – 6 октября сего года…
Начальник штаба продолжал выступление, но суть предстоящего дела Илье Ивановичу стала абсолютна ясна. Он понимающе переглянулся с сидевшим напротив князем Черкасским: им уже не впервой готовить флотскую наступательную операцию. Правда, на сей раз появился нюанс: одновременно с ней начальник разведки должен провести другую операцию – свою, тайную – по проверке благонадежности двух агентов, составляющих пару «Дружная». Об этой секретной операции не имел права знать никто из штабистов, за исключением контр-адмирала Непенина. С ним Стрельцову нужно обязательно встретиться и обстоятельно поговорить после совещания у Кербера.
Начальник штаба обращался поочередно ко всем адмиралам и офицерам, чье участие в операции было определено, выслушивал мнения, задавал вопросы и требовал подробных ответов. Наконец, часа через полтора он отпустил собравшихся. Сидевший ближе всех к выходу Стрельцов первым вышел из помещения и, дождавшись Непенина, доложил о необходимости личного доклада по вопросам агентурной разведки. Адриан Иванович пригласил полковника пройти к нему. Уже на ходу разведчик заметил, что князь Черкасский машет ему рукой, показывая, что ждет у себя. Илья Иванович кивнул и жестом извинился: мол, занят пока с контр-адмиралом.
– Здравствуйте, здравствуйте, милостивый государь Илья Иванович! С чем на сей раз пожаловали? Неужто вы готовы внедрить агента в штаб германской военно-морской базы? Прошу доложить мне подробно о выполнении всех планов разведывательной работы в прошедшем месяце.
– Адриан Иванович, мы продолжаем подбор кандидата для внедрения в германский штаб, но по этому вопросу мне пока доложить нечего. По разведывательной сети: в Германии агенты «Учитель», «Фридрих» и «Браун» продолжают выполнять наши задачи и представляют доклады установленным порядком. Недавно привлеченный в разведывательную сеть агент «Норд» успешно прошел проверочное испытание в прифронтовой полосе Неманской армии и готовится в Ревеле к заброске в район Митава-Виндава-Либава. Агентурная пара «Дружная» прибыла с задания из Либавы, представила доклад и находится на отдыхе перед следующей заброской. Однако именно по «Дружной» у меня появились сомнения в благонадежности. Требуется проведение активного проверочного мероприятия, о сути которого я хотел бы вам доложить и испросить разрешение на проведение.
– Вы что, задумались, не являются ли ваши агенты из пары «Дружная» двойниками? Возникло подозрение, что они работают на германца? Докладывайте, это крайне важно!
По виду Непенина было заметно, что сообщение Стрельцова его озадачило или, скорее, даже расстроило. Они сидели за широким столом друг напротив друга, и адмирал въедливо выспрашивал детали тех сомнений, которые возникли у полковника в отношении благонадежности агентов. Илья Иванович раз за разом подробно излагал причины, вызвавшие недоверие. Наконец Адриан Иванович тихо произнес:
– Все, убедили. Что полагаете делать дальше?
– Следует осуществить проверочную операцию, – ответил Стрельцов и, развернув на столе карту, бесстрастно продолжил: – Двойные агенты – не редкость в разведке. У меня на памяти бывали подобные случаи. Тут уж никуда не денешься, мы хотим обмануть противника, а он пытается объегорить нас. В отношении пары «Дружная» необходимо провести активные мероприятия по проверке благонадежности быстро и незаметно, чтобы в кратчайшее время получить точную информацию, на кого они работают. И ни в коем случае не вызвать подозрение с их стороны, если они окажутся честными людьми.
