– Илья Иванович, все это мне ясно. Давайте говорить по существу активного проверочного мероприятия, как вы его называете.
– Я предлагаю поручить нашей паре произвести диверсию на важном для германцев транспортном объекте – железнодорожном мосту на подъезде к Виндаве. Если они выполнят задание, мы снимем с них подозрение. Если они связаны с разведкой противника, немцы помогут им произвести взрыв так, чтобы мост не был разрушен. Но мы направляем в район Виндавы агента «Норда», которому поставим задачу следить за тем, где и каким образом прогремит взрыв. Имеется еще один тонкий момент: если противник ведет с нами игру, перевербовав пару «Дружная», то германские офицеры-разведчики не должны догадываться, что мы проверяем наших агентов, вдруг направив их взорвать мост. В этом случае нам очень поможет факт реальной подготовки Балтийского флота к проведению десанта у мыса Доменес. Пусть подчиненные полковника Николаи думают, что мы доверили паре «Дружная» важное задание для облегчения действий своих десантных групп.
Непенин поднял указательный палец и прервал подчиненного:
– А вдруг агент «Норд» по каким-то обстоятельствам не сможет попасть в Виндаву в нужный момент и не сможет проследить за тем, где и каким образом произойдет взрыв? Вы предусмотрели этот случай?
– Так точно! В агентурной разведке всегда, кроме основного варианта, предусматривается запасной. В данном случае я намерен просить вашего разрешения на мой выход в район Ирбенского пролива на подводной лодке. Официальное задание – произвести рекогносцировку десантодоступного участка у мыса Доменес. Но, помимо этого, в назначенный день и час недалеко от берега я буду с лодки наблюдать за тем, когда и где произойдет взрыв. Уверен, выход на подводной лодке будет результативным. Только бы погода не подвела! Прошу не отказать мне в этой просьбе.
– Илья Иванович, на такое дело потребуется разрешение командующего флотом. Я-то лично не против. После вашего бесшабашного полета над Рижским заливом на утлой воздушной лодочке поход на подводной лодке будет походить на прогулку на пассажирском лайнере. Попробую обратиться к Канину, может, не откажет разведке.
Стрельцов в хорошем настроении вышел от Непенина и, довольный результатами беседы, направился к флаг-капитану Черкасскому. Князь встретил его распростертыми объятиями, как лучшего друга. Сдержанный разведчик с душой, застегнутой на все пуговицы, даже немного опешил от столь теплого приема, но тут же вспомнил о бесконечной доброжелательности своего товарища. Михаил Борисович без предисловий оседлал любимого конька и повел речь о перестановках на флоте:
– Эх, жалко я с вами, Илья Иванович, давеча пари не заключил на дюжину шампанского! Сейчас бы приз получил…
Понимая, куда клонит князь, Стрельцов все же с наигранным безразличием поинтересовался:
– О чем это вы, Михаил Борисович?
– Ведь я вам еще в мае доказывал, что новый командующий будет выводить Колчака в адмиралы через командование Минной дивизией. Сегодня на совещании все слышали: назначение официально состоялось. А как справится Александр Васильевич с десантной операцией в Рижском заливе, так сразу «муху» на золотой погон и получит. Что изволите молвить в ответ, ваше превосходительство, скромному капитану первого ранга?
– Будет вам, князь, и в мыслях у меня не было спорить по такому вопросу с флагманском специалистом. Ведь вы дока в этих делах! Но я как офицер разведки, обязанный делать прогнозы, хочу предположить, что вас тоже можно поздравить. Штабную должность-то Колчак освободил. Вы давно для нее готовы, так что будете на своем месте. Скажу больше. Из Петрограда просочились слухи, что до конца нынешнего, пятнадцатого, года начальника штаба, вице-адмирала Кербера, переведут с Балтийского флота. Заменить его сможете только вы. Стало быть, и вам, Михаил Борисович, адмиральские «мухи» на погоны прилетят!
– Хватит, хватит, хватит! Илья Иванович, не стоит забегать так далеко вперед – война идет, всякое может статься. Но ход вашей мысли мне нравится. А может, и вы в штаб пойдете, ведь вы – оператор хоть куда. Недаром Генерального Штаба!
– Меня, князь, разведка в операторы не отпустит. Будем считать, что сия ипостась не моя. А в штаб, на прикомандирование, для помощи вам при разработке операций – всегда пожалуйста. Кстати, предлагаю взяться задело, порученное начальником штаба. Работы много, а времени, как всегда, в обрез.
Офицеры развернули карты, лоции, справочники, разведывательные и метеорологические сводки. Закрывшись в кабинете, они трудились до тех пор, пока к ним не пришел Непенин. Контр-адмирал передал Стрельцову приказ командующего флотом возвратиться в Ревель и выйти по готовности в море на подводной лодке «Крокодил» для проведения разведки участка побережья Рижского залива, где намечается морская десантная операция. Черкасский только руками развел: вот вам и помощник!
Выход Стрельцова в море состоялся через неделю. Полковник по совету опытных людей экипировался тщательно, но довольно странно для своего изысканного вкуса столичного гвардейского офицера. К подводной лодке в сопровождении помощника командира корабля подошел человек, одетый в брезентовую куртку, из-под которой выглядывал шерстяной свитер, и в черные флотские брюки, заправленные в юфтевые сапоги. О том, что на причале стоял морской офицер, а не портовый рабочий, свидетельствовала только форменная офицерская фуражка. Впрочем, военная служба Ильи Ивановича состояла из бесконечных импровизаций с частыми переодеваниями, поэтому метаморфоза его мало смущала. Тем более что на палубе он заметил людей, одетых так же вольно, как и он.
Часовой матрос у трапа отдал честь офицерам, и Стрельцов впервые в жизни ступил на палубу подводного корабля. Снаружи он был похож на маленький миноносец, но через минуту разведчик понял, что ему не с чем сравнить новое место обитания. Пришлось спускаться вертикально по узкому колодцу, ведущему в глубокое чрево подводной лодки. Колодец привел в помещение центрального поста, где находился командир – старший лейтенант Петр Петрович Килиакиди, доложивший, что лодка к походу и бою готова.
Командир счел своим долгом ознакомить начальника разведки флота с устройством корабля. Первым делом показал перископ и объяснил, как им пользоваться. В центральном посту посмотрели глубиномеры и рули глубины, эхолот, клапаны балласта и другие важные узлы управления лодкой, о которых Петр Петрович что-то скороговоркой говорил, а Илья Иванович едва успевал кивать в ответ. Только штурманский столик показался знакомым атрибутом, подобные ему приходилось видеть и на надводных кораблях. Из центрального поста сквозь горизонтальный круглый проход они попали в крохотную каюту командира с диванчиком, настенным шкафом и полками над откидным столом. Рядом с командирской каютой – радиорубка с закрытой дверью. Дальше следовали регулярные нырки в круглые люки между разными отсеками, в которых находились каюты офицеров и кондукторов, матросский кубрик, камбуз, машинное отделение, а также отсеки, где затаились носовые и кормовые торпедные аппараты. Аппараты и их боевая начинка – торпеды – впечатляли своими размерами и разрушительной силой, которую несло в себе это морское оружие. Прямо на торпедах для экономии места были устроены матросские койки. Отдыхал экипаж по вахтам, коек для всех не хватало. В тесноте корпуса подводной лодки «Крокодил» размещались три с половиной десятка офицеров, кондукторов и матросов. Свободного места для прохода между трубопроводами, баллонами, вентилями, щитками с рубильниками и прочими механизмами почти не оставалось.
