Поразил тяжелый запах внутри отсеков. Лодка у причала проветривалась с открытыми люками, но воздух внутри все равно оставался влажным и спертым, в нем ощущалась примесь бензиновых паров от запасов топлива в цистернах. Стрельцов представил, чем придется дышать, находясь в подводном положении, потом вздохнул и заставил себя привыкнуть к той атмосфере, в которой он будет находиться неделю как минимум. Помощник командира, спускавшийся с ним по трапу в люк, даже пошутил на эту тему:
– Дух в лодке тяжелый, прямо скажу. Когда мы в море всплываем и открываем люк, бакланы в обморок падают!
Отошли от причала, когда стемнело. Лодка в надводном положении, дымя выхлопами двигателей, пошла по направлению к островам Даго и Моон в виду берега. В море было ощутимое волнение, баллов до четырех, корпус лодки полностью скрывался под волнами, которые упорно били в основание боевой рубки и окатывали людей, стоявших у рубочного люка, словно из шланга. Командир оставил наверху помощника и рулевого, а сам вместе с Ильей Ивановичем по качающемуся в такт с волнами вертикальному трапу спустился в центральный пост. Внизу Петр Петрович посмотрел на морские настенные часы с циферблатом на 24 часа, затем перевел взгляд на полковника и неожиданно для него прочел краткую лекцию о морских часах:
– Такие же часы находятся в каждом отсеке лодки. Они – важнейший атрибут флотского обихода! На кораблях специально существует служба времени. У нас ответственным является штурман, он ежедневно обходит места, где установлены часы, и в специальном журнале фиксирует точность хода. При необходимости выставляет время с точностью до одной минуты. Ещё есть морские переносные часы, по показаниям которых и ведётся контроль, а также одновременно с секундомером они используются для выполнения астрономических наблюдений с точностью до одной секунды. Но главным хранителем времени на корабле является морской хронометр, доступ к которому ограничен. По показаниям морского корабельного хронометра и регламентируется вся жизнедеятельность корабля.
– Благодарю вас, нужная информация, – откликнулся на сказанное Илья Иванович, конфузливо вспомнив, что в первый раз на крейсере морские часы показались ему похожими на перевернутую миску.
Он с момента знакомства проникся чувством уважения к немолодому офицеру невысокого роста с вьющимися смоляными волосами и южными чертами лица. Петр Петрович Килиакиди постоянно имел серьезный и сосредоточенный вид, никогда не улыбался, хотя отличался доброжелательностью.
Офицеры прошли мимо штурманского столика, над которым, низко склонившись, колдовал с циркулем и параллельной линейкой юный мичман. Килиакиди обратился к Стрельцову и объяснил, что самое свободное место в офицерских каютах на его лодке – место штурмана, который на переходах морем постоянно занят работой. Поэтому гостя разместили именно на штурманском месте, в каюте вместе с минером, который занимает верхнюю койку. За штурмана можно не переживать – он найдет себе место, когда понадобится отдохнуть.
Пройдя несколько отсеков, Килиакиди остановился возле узкой каюты, где хватило места только для двух коек, расположенных одна над другой, шкафа для одежды и откидного столика.
– Илья Иванович, предлагаю вам отдохнуть. Сейчас восемнадцать тридцать, через час прошу в кают-компанию на ужин. Там тесновато, зато гостеприимно. Кормят у нас вкусно: корабельного кока я подбирал лично. Он специалист – «перший клясс», как говорят в Одессе. Далее. Я недавно вскрыл пакет с боевой задачей. Завтра в семь ноль-ноль нам нужно быть в районе мыса Доменес. Подойдем в темное время и будем погружаться на траверзе. Но у меня имеется и другой пакет, его можно вскрыть только после прибытия в Ирбенский пролив. Я полагаю, вам известно его содержание?
Илья Иванович кивнул и сдержано произнес:
– Да, Петр Петрович, завтра придем в район мыса Доменес, там и определимся с последующими задачами. Спасибо вам! Через час буду в кают-компании.
Когда командир вышел, Стрельцов прилег на койку и задумался.
Неделя прошла напряженно для него и остальных офицеров разведывательного отделения. Илья Иванович с большим вниманием отнесся к встрече с агентурной парой «Дружная»: он не мог допустить ни единой ошибки, его поведение как руководителя должно казаться естественным обоим агентам, тем более что среди них есть женщина, которая остро почувствует фальшь. Постановкой неожиданного задания по взрыву моста нельзя было вызвать их подозрения. Если они честны перед офицером-оператором, недоверие может оттолкнуть их от сотрудничества с разведкой. Если они начали работать на противника, стали двойными агентами, то не должны догадываться, что Стрельцов их раскусил. Через некоторое время, когда встреча завершилась, полковник по своему разумению счел, что беседа прошла без ошибок. Агенты получили взрывчатку, прошли инструктаж по взрывной подготовке и ушли на задание в район Виндавы.
Мичман Тихонов тем временем завершил подготовку агента «Норд», который должен контролировать проверочное задание пары в Виндаве и подтвердить, что взрыв произойдет именно под железнодорожным мостом, разрушив его первый пролет с деревянными сваями. Или сообщить руководителю, что подрыв в указанном месте не состоялся. «Норд» уяснил задачу и был успешно переброшен через линию фронта в тыл противника.
Капитан 2-го ранга Ренгартен получил задачу усилить радиоразведку деятельности германской армии и флота в районе Митава-Виндава-Либава. Ни одно движение противника в дни проведения проверочной операции не должно укрыться от нашей службы радиоперехвата.
Теперь начался второй этап активной проверочной операции. Завтра «Крокодил» придет в район мыса Доменес и погрузится на перископную глубину. Стрельцов произведет первую рекогносцировку десантодоступных участков в предполагаемых местах высадки. Всплывать в светлое время суток нельзя – нечего раньше времени привлекать внимание германских наблюдателей. Затем командир вскроет секретный пакет и узнает, что следующая позиция кораблю будет назначена у порта Виндава, напротив устья реки Вента. К позиции он должен подойти в подводном положении, а потом трое суток подряд всплывать с наступлением темноты. В эти ночи Илья Иванович должен нести свою вахту в открытой рубке, дожидаясь, когда раздастся взрыв на мосту возле Виндавы. Место диверсии будет просматриваться с борта подводной лодки. Если в течение трех ночей взрыва не будет – можно сниматься с позиции и возвращаться к мысу Доменес для завершения первого задания.
Илья Иванович почти не спал всю прошедшую неделю, пока готовил и начинал проверочную операцию. Незаметно среди размышлений пришел сон. Штурман, которого командир лодки отправил пригласить полковника на ужин в кают-компанию, не решился будить старшего офицера. В итоге Стрельцов остался без ужина, зато хорошо отдохнул.
Ночью он раза два просыпался, но соображал, что двигатели лодки работают, значит, переход к мысу Доменес продолжается. В шесть тридцать в каюту вошел помощник командира и доложил, что корабль подходит к месту назначения. До рассвета остается еще два часа, так что командир успеет подобрать лучшее место для позиции и уйдет на глубину. Стрельцов поднялся и протер лицо и руки одеколоном, так как был осведомлен о скудных запасах пресной воды на подводных лодках. Вслед за помощником он прошел в центральный пост и выбрался по трапу наверх в рубку, где его ожидал Килиакиди.
