Тревожные вести
(ноябрь – декабрь 1915 г.)
«Ну что же, по крайней мере теперь стало ясно, что начался открытый поединок двух разведок, – размышлял Илья Иванович в ожидании, когда хозяйка пансионата принесет кофе. – Хотя, конечно, говорить, что полковник Николаи вступил в противоборство с полковником Стрельцовым, было бы излишне пафосно. Все же Вальтер руководит всей военной агентурной разведкой Германии, его сфера ответственности охватывает европейские страны на Западе и в Средиземноморье, да и всю Россию от Черного до Балтийского моря. Русский Балтийский флот и его разведка, во главе которой стоит Стрельцов, для него по сути лишь маленький фрагмент огромного батального полотна. Тем не менее чувствуется, что противник оценил наше ведомство. За полгода, прошедших с момента переезда из Петрограда в Ревель, произошло много событий, которые свидетельствуют о достижениях разведчиков-балтийцев. К ним можно отнести своевременные доклады о стратегических перебросках войск противника с Запада на Восток и обратно, крайне важную информацию о смотре кайзера в Кильской гавани, которая стала предтечей победного боя у острова Готланд, вклад разведки в срыв планов германского флота по завоеванию превосходства в Рижском заливе для помощи войскам, штурмующим Ригу, сбор важных данных в прифронтовой полосе и прочее. Этого вполне достаточно, чтобы аналитики берлинского Генерального Штаба определили источник опасности на Балтике. Ну а работа германской агентуры, направленная на сбор сведений о противнике, очевидно, представила информацию о разведотделе в Ревеле. Вальтер ее получил, оценил и дал команду подчиненным – фас!»
Неспроста у полковника родились такие мысли. Две недели назад из-за линии фронта в районе Риги возвратился агент «Норд», который изучал дислокацию германских войск на прибрежном фланге у Рижского залива и обстановку в тыловой зоне противника, ограниченной треугольником Митава-Виндава-Либава. Кроме общих задач, «Норду» ставилось специальное задание – контролировать деятельность агентурной пары «Дружная» в Виндаве и подтвердить, что взрыв, который она готовила, произошел именно под железнодорожным мостом, разрушив его первый пролет с деревянными сваями.
«Норд» со свойственной латышам скрупулезностью выполнил все, что от него требовалось. Сбор сведений в оперативном тылу врага провел уверенно и решительно. Разведотдел Балтфлота предполагал, что «Норд» именно так и будет работать, ведь он родился и вырос в тех местах, где теперь хозяйничали германские оккупанты и где он вел против них тайную войну. Надежды оправдались. Агент подготовил подробный доклад о результатах разведки, в котором сообщил об изменениях в расположении частей 9-й армии противника, которые ее командующий генерал Шольц произвел после решительного удара балтийских моряков-десантников по тыловым порядкам XX корпуса. Генерал Шольц вынужден был ослабить группировку, атаковавшую Ригу, и усилить свой прибрежный фланг, чтобы обезопасить армию от новых десантных операций Балтийского флота. По данным, добытым агентом «Норд», можно было сделать обоснованный вывод о том, что противник прекращает наступательные действия и переходит к обороне.
Не менее ценным результатом деятельности «Норда» в районе разведки стало его сообщение о том, что диверсия на железнодорожном мосту возле Виндавы не достигла цели. Мощный взрыв был произведен не под первым пролетом с деревянными сваями, а немного в стороне от моста. Ущерб мосту причинен не был, хотя немецкие саперы на два часа перекрыли мост для движения составов и проверяли его состояние. Этот момент доклада особенно заинтересовал Стрельцова, и полковник потребовал уточнить место взрыва, а также выяснить вопрос о том, случайно или преднамеренно подрывники не смогли повредить мост. «Норд» сообщил, что случайности быть не могло. Подрывники намеренно заложили динамит в овраге на расстоянии пятьдесят метров от моста, который почти не охранялся противником. Издалека могло показаться, что взорвался именно мост, и действия саперов были направлены на то, чтобы подтвердить это. Однако «Норду», благодаря знанию местности, удалось подобраться близко к месту диверсии, поэтому он видел в деталях, что там произошло.
Полковник Стрельцов и мичман Тихонов пришли к однозначному мнению, что агентурная пара «Дружная» начала вести двойную игру, а взрыв у моста, который они должны были устроить самостоятельно, подготовили германские саперы по указанию офицеров разведки противника, чтобы отвести подозрение от агентов-двойников. Стрельцов официально доложил в Гельсингфорс контр-адмиралу Непенину и начальнику штаба флота вице-адмиралу Керберу о том, что обоснованно подозревает агентурную пару «Дружная» в предательстве и сотрудничестве с германской разведкой. В ответ пришло указание передать пару «Дружная» на связь контрразведчикам для проведения дальнейшего расследования их деятельности.
Подтверждение мысли о том, что агенты стали двурушниками, новостью для Ильи Ивановича не являлось, но само по себе сообщение это было тревожным. Враг стоял рядом, можно сказать, дышал в затылок.
Но еще большим огорчением оказалось неожиданное письмо из Стокгольма от Альбины Голубевой.
Оно, как и прежде, было отправлено через Петроград и попало в руки Стрельцова в большом конверте со штампом Генерального Штаба. Внутренний маленький конверт, подписанный ровным красивым почерком Альбины, заключал в себе небольшой листочек с текстом, который заставил разведчика глубоко задуматься.
«Милостивый государь Илья Иванович!
Решила обратиться к Вам с необычным вопросом. Долго раздумывала над тем, стоит или нет беспокоить Вас своими переживаниями, тем более что они в итоге могут оказаться попросту вздором. Однако же мне ведь не у кого более и спросить совета в столь странном деле. Поэтому все-таки я взялась за письмо к Вам, Илья Иванович. Пусть даже Вы и отчитаете меня за то, что я отрываю у Вас время на всякие глупости.
Итак, должна поведать, что уже вторую неделю чувствую, что за мной в Стокгольме следят. Памятуя о Ваших инструкциях, как внимательно и осторожно должен вести себя посольский работник в недружелюбной стране, я действительно обнаружила за собой слежку в те моменты, когда выходила одна из здания посольства и направлялась в город по тем или иным вопросам. В первый раз решила, что ошибаюсь, ничего такого на самом деле нет. Второй раз, когда обнаружила, очень расстроилась и подумала: может, у меня мания преследования, паранойя, разыгралась на нервной почве? Но потом взяла себя в руки и даже сумела определить, что собой представляет тот тип, который пытается выяснить, куда я хожу.
Это молодой человек примерно моего возраста, скандинавской внешности, довольно скромно одетый. Не знаю, может, мне самой подойти к нему и выяснить, что ему от меня нужно?
Что мне делать? Илья Иванович, подскажите! Вся надежда на Вас.
Было бы прекрасно, если бы Вы смогли приехать.
С наилучшими пожеланиями здоровья и успехов Вам, мой ДРУГ,
Альбина Голубева.
Октября 29 дня сего 1915 года. Стокгольм».
Стрельцов, прочитав письмо, встревожился не на шутку, чего с ним давно не случалось. За себя он никогда не волновался, так как был уверен в своих силах. Но сейчас, скорее всего, из-за его неосторожности, под угрозой находится безопасность, а может, и жизнь другого человека, который для него дорог. Как помочь Альбине избежать беды? Кто может за ней следить: шведы или немцы? Quo prodis? Кому это выгодно?
