Или какой промах допустил он, встречаясь с Голубевой в мае сего года? Разведчик постарался успокоиться и, словно кинематографическую пленку, кадр за кадром прокрутил все события, которые произошли с ним в Стокгольме. Прокрутил и проанализировал.
Стоп! Никакого промаха не было, потому что после той встречи слежку за Альбиной не устанавливали. Она началась лишь спустя полгода. Значит, вопрос не в нем, вопрос только в Альбине. Что же она могла такого натворить, что за ней послали «топтуна»? В этом можно разобраться лишь на месте, в Стокгольме. Следовательно, надо собираться в командировку и срочно ехать в Швецию.
А может, это его хотят таким способом завлечь в Швецию, если это на самом деле происки полковника Вальтера Николаи? На «живца» надеетесь поймать русского агентурного офицера, гершафтен? Интересно, как вам это удастся… Ехать все равно надо, там посмотрим, кто кого.
Ситуация с письмом и породила размышления о том, что начался его открытый поединок с Вальтером.
В Стокгольм он отправил тщательные инструкции для Альбины, придерживаясь которых она могла бы избежать опасности. Это – первое. Второе – надо готовиться к командировке, доказывать начальству необходимость поездки в Гельсингфорс, вызывать «Фридриха» в Стокгольм, решать с Анташевым вопросы контрразведывательного обеспечения в пути из Финляндии в Швецию и обратно. Все нужно делать срочно.
В случившемся сумбуре мыслей и намерений Стрельцову захотелось немного отключиться от одолевших проблем, и он с охотой согласился на неожиданное предложение Кристины встретиться у нее дома. Они время от времени виделись, тайные свидания стали неким ритуалом по форме, а по содержанию – глотком хмельного вина в пору сухого закона. Встречались всегда у него в пансионате, поэтому идея встретиться в квартире супругов Тамм озадачила полковника, но не смутила. «Что же, Кристина меня с мужем подружить надумала? Вряд ли, она дама осторожная, наверное, Феликс уехал. Раз приглашает – надо идти», – решил он.
Полковник не раз проходил по улице мимо двухэтажного дома, весь верх которого занимала квартира четы Тамм. Но для него до сегодняшнего дня встречаться у Кристины было табу. Собственная осмотрительность и опасение компрометации близкой ему женщины заставляли держаться подальше от ее домашнего гнездышка.
«Нет таких правил, из которых не было бы исключений», – подумал Илья Иванович и решительно нажал кнопку электрического звонка.
Молодая горничная с вежливой улыбкой на губах и откровенным любопытством в глазах приняла у гостя пальто, шляпу, трость и проводила в гостиную, где хозяйка, закутавшаяся в кружевную шаль из белой шерсти, сидела в удобном кресле-качалке. Стрельцов широко, по-русски раскрыл объятия, опустился подле Кристины на колено, но быстро встал и расцеловал ее, обнимая за плечи. Даме пришлась по душе пылкость, и она взглянула благосклонно. Кавалер, не желая изображать пажа, хозяйским взглядом осмотрелся и кивком сторону ушедшей горничной спросил одними глазами: «Как она, надежна?» Кристина продолжила общение на языке жестов и успокаивающе махнула рукой: «Не думай! Тебя это не касается!» Потом встала и порывисто обняла Стрельцова за шею, как обычно делала при встречах и расставаниях. В тот же миг крепкие мужские руки подхватили ее и закружили по комнате среди диванов, кресел и столиков. Кристина от души рассмеялась и взмолилась:
– Отпусти, милый! Сейчас собьем какую-нибудь вазу или зеркало, а шум нам не нужен…
Обретя под ногами паркетную твердь, торжественно произнесла:
– Прошу почтить вниманием и осмотреть апартаменты. Сейчас мы в гостиной.
Илья Иванович уже успел заметить, что хозяева придерживались в оформлении интерьера германско-шведского югендстиля, напоминавшего о царившем в России стиле модерн. Покойные диваны у противоположных стен, обитые бежевым бархатом, располагали к отдыху. Ближе к окнам в нише полукруглого эркера ждал гостей овальный стол, окруженный стульями с тем же бежевым бархатом. Ножки стульев представляли собой перевитые виноградные лозы. Лозы грациозно поддерживали и низенькие столики в центре комнаты. Вообще свободного места почти не оставалось: повсюду стояли восточные вазы, копии античных статуй и даже мольберт с незаконченным летним пейзажем. Один из углов гостиной был отгорожен полузакрытой китайской ширмой, за которой прятался ломберный столик с четырьмя легкими креслами. Вместо карточных колод на столике обнаружилась шахматная доска с расставленными фигурами.
– Слева дверь в рабочий кабинет мужа. Хочешь взглянуть? – игриво вопросила хозяйка.
– Боже упаси! – с поддельным испугом на ушко ей прошептал гость.
– Тогда пойдем в правую дверь – на мою половину.
– Ведите, мадам!
Они вошли в изящно обставленный дамский кабинет или комнату, где женщина проводила большую часть дня. Стены и мебель будуара были оформлены бирюзовым цветом – в тон прекрасных глаз Кристины.
Главной достопримечательностью служило большое настенное зеркало в округлой раме XVIII века, выполненной из серебра с декором в виде гроздей винограда. «Там – лоза, а здесь уже грозди. Плоды быстро зреют», – пришла в голову Стрельцова ироничная мысль. Однако зеркало его впечатлило – подлинное сокровище. На другой стене висела выразительная картина модного моравского художника Альфонса Мухи с изображением женщины, легкий наряд которой разлетался под порывом ветра. Еще одну стену занимал объемистый платяной шкаф, органично вписывавшийся в интерьер. Пространство между стенами оказалось заполнено креслами, банкетками, скамеечками для ног, в некоем хаосе расставленными вокруг прекрасного круглого столика из карельской березы, единственная ножка которого изображала расходящиеся кверху струи фонтана. Несмотря на кажущийся беспорядок, каждая вещь занимала место, предназначенное именно для нее.
– Здесь я обычно принимаю подружек, – объяснила Кристина, обводя рукой пространство комнаты.
– Я им завидую. Очень милая обстановка, – с улыбкой ответил Илья Иванович.
– Уверена, тебе больше понравится в следующей комнате, – улыбкой на улыбку откликнулась она и подошла к двери, верхний проем которой был оформлен овальным цветным витражом.
Наклонив голову и не глядя по сторонам, Кристина прошла в спальню и замерла, развернувшись так, что за ее спиной оказалась широкая кровать. Стрельцов подошел к ней и горячо поцеловал в губы.
Она, стремясь остановить его, взмахнула руками, высвободилась и попыталась промолвить нечто-то вроде:
– Но там дальше еще столовая…
– На сегодня, пожалуй, хватит экскурсий, – ответил он и крепко обнял женщину.
Все, что происходило потом в той комнате, где широкая кровать занимала почти все пространство, совершенно отличалось от их предыдущих свиданий. У Стрельцова изначально было несколько превратное представление о том, как будет вести себя Кристина в собственном доме. Он предполагал, что присутствие мужчины в закрытом дамском мирке, где он был фигурой более чем экзотической, определенным образом стеснит женщину. Его мощный аналитический разум, настроенный на оценку сложных военных и политических коллизий, в данной житейской ситуации дал сбой. На самом деле хозяйка испытывала заметный душевный подъем, потому что на своей территории чувствовала себя гораздо увереннее, чем где-то в незнакомом месте. Каждый ее царственно выразительный жест должен был показывать гостю благосклонность и высокую цену сделанного выбора.
