Ревель в дневные часы выглядел гораздо веселее, чем закончившимся хмурым утром. Едва выглянувшее солнышко, может, впервые после зимы развеяло теплым светом черные и темно-серые тени на городских улицах. Каждый дом преобразился по-своему, обрел собственные цвета, с оттенками и полутонами, засверкал бриллиантами стекол. Стрельцову хотелось подойти поближе и внимательно рассмотреть заинтересовавшие его строения, так же как он поступал в подобных случаях в Петрограде, Риме или Стокгольме. Но для исследований архитектурных изюминок требовалось время: ведь готическими башенками или новомодными окнами в стиле модерн не пристало любоваться на бегу. А сейчас он если и не бежал, то шел, торопясь, в надежде застать своих новых подчиненных на месте, чтобы решить появившиеся к сегодняшнему дню служебные проблемы.
Илья Иванович пошел не той дорогой, как утром, а двинулся из парка левее, немного обходя стену старого города. Ему хотелось расширить географические познания о своем новом месте пребывания. Пока ему здесь все нравилось. На позитивный ход мысли его настраивали впечатления от первой беседы с командующим. Он прокручивал их раз за разом, словно граммофонную пластинку, анализируя все нюансы состоявшегося продолжительного разговора. Прежде всего в голову приходило понимание того факта, что адмирал Эссен произвел на него огромное впечатление именно как человек. Причем человек недюжинного ума и способностей. Полковнику Генерального Штаба за долгую службу пришлось немало говорить с военачальниками, начиная с самого Главнокомандующего – Великого князя, долговязого кавалериста Николая Николаевича. Если не брать академических профессоров и бывшего начальника – генерал-майора Монкевица, то по способности охватывать мыслью все, о чем идет речь в докладе, рядом с Николаем Оттовичем и поставить-то было некого из обладателей больших эполет. Недаром умнейшие люди, Монкевиц и Эссен, нашли друг друга и дружили.
Вдруг на ходу Стрельцов наткнулся на какую-то эфемерную преграду, которая нарушила плавное течение мысли. С легкой долей досады, не поворачивая головы, он с профессиональным вниманием глянул вперед и осмотрелся по сторонам. На противоположной стороне улицы выявился объект, привлекший его внимание, – фигура молодой женщины, которая только что вышла из дверей небольшого костела, обернулась назад и быстро осенила себя католическим двоеперстием.
Стало ясно, почему вид этой незнакомки отвлек полковника от размышлений. Она совершенно не походила на ревельских дам, которых ему пришлось видеть сегодня на городских улицах. Незнакомка поражала не только стройностью фигуры, но и нездешним, пожалуй, парижским шиком. На ней прекрасно смотрелось синее шевиотовое укороченное пальто, стянутое в талии широким поясом, сверху оттененное отложным воротником из темного меха морского котика. Плоская фиолетовая шляпа с широкими полями была перевязана по тулье шелковой ленточкой того же цвета, что и пальто. На стройных ногах изящно смотрелись темные шнурованные сапожки на каблуке.
Дама на мгновение задержалась на месте, мельком осмотрелась и плавной походкой двинулась в противоположную сторону. Всю эту картину Илья Иванович наблюдал не дольше одной минуты, пока незнакомка находилась в поле зрения. Она явно ему приглянулась, но не вертеть же из-за такого пустяка головой, решил Стрельцов, прогоняя образ, явившийся, будто мираж.
Дальнейший путь до двухэтажного особнячка на улице Ваксали занял немного времени и не был отмечен ничем примечательным. Подходя к месту назначения, полковник осмотрел свежепобеленные стены невзрачного здания, в окне второго этажа он увидел силуэты двух флотских офицеров. «Надо бы распорядиться насчет штор в кабинетах, ведь все нараспашку!» – недовольно буркнул он. Часовой матрос, охранявший вход, внимательно осмотрел подошедшего офицера, но, не произнеся ни слова, пропустил внутрь здания. Стрельцов поднялся на второй этаж по деревянной лестнице, скрипевшей каждой ступенькой, и понял, что его здесь ждут.
В кабинете на него внимательно смотрели те самые офицеры, которых он заметил с улицы в проеме окна. Один из них, постарше, был меньше ростом, с густой седой бородой и усами, в мундире с погонами контр-адмирала. Второй, старший лейтенант по званию, выглядел моложе, был высок, худ и носил вислые черные усы. «Непенин и Ренгартен», – догадался Илья Иванович, хотя не видел прежде ни одного, ни другого.
– Генерального Штаба полковник Стрельцов, честь имею, – представился он старшему по званию.
– Непенин, – кратко ответил контр-адмирал. – А это – ваш будущий заместитель, старший лейтенант Ренгартен. Мы с Ван-Ванычем вас уже поджидаем и гадаем, куда мог пропасть новый начальник разведки флота. Здесь от крейсера идти всего два шага.
– Прошу простить, господа, что заставил вас ждать, решил немного ознакомиться с обстановкой в районе разведотделения.
– Вот, Ван-Ваныч, прав ты оказался, когда подсказал мне, что офицер Генерального Штаба прежде проведет всестороннюю рекогносцировку, а уж потом заберется в наш «скворечник». Все, Илья Иванович, опрос прекращаю и на правах хозяина предлагаю сесть за стол пообедать. Вы же сегодня еще не ели, а на голодный желудок разговоры трудно разговаривать. Разносолов не предлагаю, пища скромная, но сытная: блюда только-только доставлены из офицерской кают-компании «Рюрика». Прошу!
Непенин развернулся и первым направился к столу, у которого вестовой матрос разливал по тарелкам горячие щи.
На столе, покрытом скатертью, уже красовалась глубокая тарелка с квашеной капустой, благоухающей ароматным постным маслом. Красивая селедочница была полна порезанной аккуратными кусками балтийской селедкой, а завершала натюрморт серебряная хлебница с горкой свежего хлеба.
– Водочки под селедку, увы, не имеется: по указу государя Императора блюдем сухой закон на Балтике, как и по всей стране. Впереди – каша гречневая с гуляшом по-венгерски. Может, не патриотично такое блюдо потреблять, воюя с австрияками, зато вкусно. Господа, компот, кофе, чай – на выбор.
Офицеры без промедления расселись за столом и убедились в правоте слов контр-адмирала. Действительно, закуски, первое и второе блюда оказались выше всяких похвал и были съедены довольно быстро. Утолив голод, Непенин со Стрельцовым, выбравшие кофе, получили на двоих дымящийся кофейник и чашки, а Ренгартен заказал консервированный ананасовый компот. Илья Иванович обратил внимание, что обеденные приборы, чашки, блюдца и сахарница представляли собой фарфоровый сервиз бело-голубого цвета с золотыми буквами «Рюрикъ» на каждом предмете. Белая скатерть под ними тремя широкими полосами синего цвета с каждой стороны напоминала матросский воротник. В каждом углу скатерти блестело вышитое шелковыми нитками название крейсера.
После обеда балтийцы закурили, а некурящий Стрельцов стал с интересом ожидать обязательных в таких случаях вопросов в свой адрес. Однако вопросов на сей раз не последовало, видимо, присутствовавшие знали о новом начальнике разведывательного отделения все, что требовалось. Непенин взял инициативу в свои руки и повел рассказ о работе своего детища – радиоперехвата.
– Первые радиопеленгаторные посты мы развернули в самом начале войны в трех местах в Финском заливе: в южной части на островах Эзель и Даго, в северной части – на полуострове Гангэ. Конструкцию разведывательного радиопеленгатора разработал лично наш флотский гений, скромно сидящий за этим столом, Ван-Ваныч Ренгартен. Позже заработали еще несколько постов. Наибольшие успехи пришли после захвата германского крейсера «Магдебург».
