После окончания подготовки, в июле сего 1916 года, «Ферзь» будет переброшен на территорию Германии для выполнения задания разведки Балтийского флота, а лейтенанта Юргенса фон Цише под охраной доставят на поселение в одну из глухих деревень в Вятскую губернию. Пленный будет находиться на поселении в течение всей войны и некоторое время после нее, пока не начнется официальный обмен пленными между Россией и Германией. Разведывательная миссия «Ферзя» к тому времени завершится, и ему представится возможность возвратиться на родину.
Легенда-биография разведчика-нелегала
В ходе операции «Ферзь» использует подлинную биографию лейтенанта германского флота Юргенса Вольфганга фон Цише. Они имеют физическое сходство.
Юргенс Вольфганг фон Цише родился 12 апреля 1889 года в городе Гамбург, Германия.
Его отец, Вольфганг Фердинанд фон Цише, имел собственный дом в районе Гамбург-Зюйд. В молодости был моряком, но затем списался на берег и завел собственное дело по строительству и продаже небольших судов. В начале 1900-х годов по состоянию здоровья вынужден был сменить климат и вместе с супругой переехать на постоянное жительство в Италию. В портовом городе Ливорно отец открыл собственное дело по строительству яхт и скутеров. В 1914 году, после начала войны, он не смог возвратиться на родину и остался в стране, воюющей с Германией.
Юргенс фон Цише в 1909 году окончил Гамбургскую мореходную школу и получил назначение на корабли торгового флота. Четыре года работал младшим штурманом на грузовых судах заграничных линий (Германия – Южная Америка, Германия – Юго-Восточная Азия) в Атлантическом и Индийском океанах. В 1913 году, перед началом войны, вернулся в Германию, где был призван в военно-морские силы и после прохождения подготовки (по специальности минера, имеет соответствующий диплом, номер записан в офицерском военном билете) получил звание лейтенанта. Исполнял обязанности минного офицера, затем командовал тральщиком Т-62, который в конце августа 1915 года подорвался на мине в Ирбенском проливе. Контуженного его спасли из воды моряки русского эсминца «Новик», находившегося в том же районе. В дальнейшем он был направлен в лазарет лагеря для военнопленных офицеров в районе города Луга. В лагере никто из пленных германцев его не видел, потому что лейтенант был не только контужен, но и сильно простужен, в результате чего сразу помещен в лазарет на карантин и излечение.
Таким образом, под видом немецкого лейтенанта в тыл противника будет заброшен наш человек, и германской контрразведке будет довольно сложно проверить его: родителей на встречу с ним доставить невозможно; экипаж тральщика, на котором он служил, полностью погиб; в лагере для военнопленных настоящего Юргенса фон Цише никто не видел.
Возможные проверки со стороны германской контрразведки агент выдержит.
В ближайшее время «Ферзь» будет помещен в лагерь для немецких военнопленных офицеров, расположенный под Нарвой в Эстляндии, недалеко от морского побережья. С помощью офицеров нашей военной контрразведки одному-двум пленным офицерам, в числе которых будет находиться «Ферзь», способствуют совершить побег из лагеря. На морском баркасе пленные доберутся в район Либавы, где перейдут на сторону противника.
Наш разведчик-нелегал должен приложить усилия по возвращению в состав военно-морских сил Германии. В связи с тем, что он имеет ранение обеих ног и контузию, а также долгое время находился в плену, его направление на корабельную службу исключено. Предположительно, местом его дальнейшей службы первоначально станет одна из тыловых частей флота, возможно, база материально-технического снабжения флота на Ост-зее. В последующем ему предстоит внедриться в одну из флотских штабных организаций.
Документирование: «Ферзь» будет использовать подлинный офицерский военный билет Юргенса фон Цише.
Организация связи с разведчиком-нелегалом
Для связи с разведывательным отделением Балтийского флота «Ферзь» получит несколько конспиративных адресов в Германии и Восточной Пруссии. Способам работы с тайнописью и шифрами он пройдет обучение.
Для связи разведывательного отделения с разведчиком будут использоваться тайники («Столб» в Либаве, «Парк» в Пиллау, «Яма» и «Трамвай» в Киле), расположение и порядок обработки которых ему будут сообщены. При возникновении необходимости по инициативе руководителя с «Ферзем» предусматривается проведение личных встреч.
По мере более глубокого внедрения агента в районе разведки условия связи будут совершенствоваться, исходя из складывающейся обстановки.
Начальник разведывательного отделения
Балтийского флота
полковник Генерального Штаба Стрельцов.
Прочитав документ, контр-адмирал удовлетворенно кивнул и сказал:
– Что же, вы подготовили исчерпывающий документ. Непременно завтра доложу командующему флотом о планирующейся операции. В конечном счете ее проведение зависит от решения Василия Александровича, и я полагаю, что оно будет положительным.
В следующий полдень в кабинете начальника разведывательного отделения раздался телефонный звонок. В аппарате зазвучал энергичный голос Непенина:
– Илья Иванович, комфлот утвердил проведение операции «Ахиллес» без замечаний и добавлений. Действуйте в соответствии с представленным документом. Это первое. Второе: я получил интересные сведения, которые можно реализовать с использованием наших бывших агентов: той самой пары «Дружной», которая вела двойную игру. Завтра жду вас у себя.
Аппарат замолчал, и Стрельцов машинально покрутил ручку, давая отбой связи. «Интересно, что же задумал Адриан Иванович?» – размышлял он с карандашом в руке. На листе бумаги, приготовленном для записи указаний начальника, постепенно появлялись силуэты кораблей, профили мужчин и женщин, аэропланы и даже изображение сабли с темляком. Минут через десять смятый лист полетел в урну.
Выйдя на улицу, полковник с удовольствием вдохнул теплый майский воздух. Вдруг на память пришло, что сегодня исполнился ровно год со дня кончины Николая Оттовича Эссена. Мысль отдалась болью в груди. Ноги сами повели Стрельцова по улице Русской, или Вене по-эстляндски, к красивому зданию под тремя куполами – церкви Святителя Николая Чудотворца.
Илья Иванович в глубине души корил себя за то, что редко посещал храм в последние годы. Прежде бывало по-другому: кадетом, юнкером, полковым офицером он всегда стоял в строю на общих молебнах, это являлось частью жизни. И в Академии Генерального Штаба вместе с другими слушателями во внутренней церкви он осенял себя крестом и вслух произносил слова молитв. Традиция прервалась с началом службы в Китае: в Циндао не было православного прихода. Немцы для себя построили в центральной части города кирху из красного кирпича с островерхими башенками, а русских в городе было слишком мало, чтобы поставить свою церковь. Циндао ведь не Харбин, где почти «сорок сороков», как в Москве Белокаменной. По возращении в Петербург Стрельцов из-за частых заграничных командировок выбирался в церковь, что называется, раз в год по обещанию. На праведные вопросы родни и знакомых смущенно пожимал плечами и отвечал: «Как у нас в России: пока гром не грянет, мужик не перекрестится!» После начала войны полковник несколько раз присутствовал на полковых молебнах на фронте и даже в походе на крейсере – на молитве экипажа по случаю победы над супостатом. И все-таки, по сути своей, то были строевые мероприятия, а не призыв души каждого молящегося.
