Сегодня же пришла нужда. В церкви Николая Чудотворца, покровителя моряков и путников, Илья Иванович не только отдал долг памяти выдающемуся русскому флотоводцу, но и вспомнил то, что камнем лежало на сердце. Он молился и ставил свечи за упокой души жертв тайной войны, активным участником которой был сам. Сперва помянул тех героев, кто ушел на задание и не вернулся. Храбрая агентесса «Браун» заняла место в их строю. Хотя и протестантского она вероисповедания, а голову сложила за победу православного воинства. Здравия пожелал тем, кто продолжал вести незримую битву с противником. Потом разведчик великодушно вспомнил павших врагов: они ушли из жизни на чужбине, под вымышленными именами, в безвестности и без поминовения. Пусть и их души обретут покой…
Со светлыми мыслями Стрельцов вышел на улицу. Вспомнил: когда заходил в церковь, накрапывал мелкий балтийский дождичек. Теперь над головой светило яркое солнце. И сознание наконец освободилось от мрачных мыслей. Легче будет готовиться к новому заданию, о котором ему сказал Адриан Иванович.
Теплая весна, растопившая ледяные поля на подступах к русским военно-морским базам в Балтийском море, не растопила лед апатии в сознании командующего флотом Канина и его штаба. Идея Василия Александровича, изложенная им при постановке задач флоту на 1916 год, а именно «атаковать противника по частям», жила только на бумаге. В действительности немцы, сосредоточившие основную мощь флота в Северном море против англичан, в Балтийском море действовали малыми силами, с величайшей осторожностью, чтобы не подставлять их под удар русских. А наше командование не было склонно идти на риск и искать случай, чтобы встретиться с германскими кораблями. Случаи такие были возможны только в Южной Балтике, но русским крейсерам и линкорам из Ревеля и Гельсингфорса сложно было сделать дальний бросок без инициативы командования.
Германские адмиралы ограничивались усилением налетов морской авиации на русские береговые позиции, высылкой подводных лодок в район Финского залива и редкими крейсерскими походами в Центральную Балтику.
Главные силы русского флота по-прежнему пребывали в состоянии бездействия, не имея боевого применения. В адрес Канина все чаще летели укоры в небоеспособности.
Только контр-адмирал Непенин в разгар «скучной» военной весны 1916 года, опираясь на активность разведки, стремился внести дух решительности в деятельность Балтийского флота. В начале мая он получил от союзников-англичан сообщение о том, что из Швеции в Германию пароходами в ближайшее время планируется вывезти большое количество железной руды.
Обычно неприятельские караваны судов с ценными грузами пересекали Балтику под мощной защитой военных кораблей. У Адриана Ивановича родился план лишить караван охраны и внезапно атаковать грузовые суда быстроходными эсминцами Минной дивизии Колчака. В мае на Балтике у германцев осталось минимальное количество крейсеров и эсминцев и не имелось возможности использовать их одновременно в нескольких операциях. Требовалось убедить командование противника, что в момент выхода каравана с рудой из Швеции русские корабли намерены атаковать большими силами одну из германских военно-морских баз в Центральной Балтике. Тогда немцы сосредоточат все силы, чтобы отразить удар по своей военно-морской базе, а караван оставят без прикрытия в уверенности, что он не будет атакован.
Непенин ни минуты не сомневался, что правдоподобно подготовленную дезинформацию своевременно донесут до германского командования бывшие агенты разведки Балтийского флота из пары «Дружной», которые вступили в сотрудничество с противником. Именно по этому вопросу он вызвал к себе Стрельцова.
Илья Иванович рано утром шагал по брусчатке набережной Гельсингфорса и скоро вошел в здание штаба флота, где его ожидал начальник. Тремя днями ранее они виделись и обсуждали многие вопросы, но вполне очевидно, что этим людям всегда было что обсудить и поговорить о перспективах.
Контр-адмирал, излагая свою задумку, быстро ходил по кабинету и не замечал, что прибывший подчиненный так и не присел – из вежливости стоя слушал замысел новой разведывательной операции. Наконец Непенин выговорился и обратился к Стрельцову:
– Да что вы стоите? Садитесь, садитесь! Что скажете?
– Я понял так, что мы должны подложить агентам-двойникам некий правдоподобный план морской операции в качестве дезинформации.
– Именно, Илья Иванович! Их надо вызвать на инструктаж, поставить новую разведывательную задачу в тылу противника и «невзначай» дать посмотреть специально подготовленный план нашей «операции». Думаю, чтобы сильно не мудрить, возьмем прошлогодний план морской бомбардировки Мемеля, поменяем в документе старые даты на сегодняшние, и пусть они его читают, когда останутся одни без офицера-инструктора.
Собеседники вышли из кабинета и направились по длинным коридорам к флаг-офицеру по оперативной части штаба, капитану 1-го ранга Черкасскому Михаил Борисович под расписку выдал Непенину секретный план атаки русских кораблей на германский порт Мемель, который разрабатывали год тому назад, и пытался выяснить, зачем разведчикам понадобилась так и не состоявшаяся операция. Однако контр-адмирал оказался немногословным: в ответ буркнул что-то вроде «много будешь знать – скоро состаришься» и велел князю хранить гробовое молчание. Черкасский удивленно посмотрел на Стрельцова, потом махнул рукой и пошел к рабочему столу.
Вернувшись к себе, Адриан Иванович сказал Стрельцову, что переработать план применительно к настоящему моменту полковнику придется самому из соображений сохранения тайны, к тому же быстро, не выходя из кабинета. Илья Иванович развел руками и взялся за работу.
Поздно вечером он в сопровождении старшего лейтенанта из штаба флота, выделенного для охраны, ступил на палубу дежурного миноносца, который пошел в Ревель. Операция по дезинформации германского Адмиралштаба началась.
Илья Иванович лично провожал в море своих контрабандистов, уходивших на задание. Точнее, бывших своих, поскольку в последнее время агентурная пара «Дружная» числилась за отделом контрразведки Главного управления Генерального штаба. Начало работы агентов на противника было точно установлено, но сделано это было нашими разведчиками и контрразведчиками настолько «тихонько», что ни контрабандисты, ни их германские руководители не догадались о крутом повороте судьбы агентурной пары. Ликвидировать врагов не стали, контрразведчики предложили использовать их в операции по дезинформации командования противника. Такая операция стараниями контр-адмирала Непенина как раз и была запланирована в начале мая. Во время подготовки агентурной пары к переброске за линию фронта ей была поставлена задача – вести наблюдение за действиями флота и сухопутных сил Германии на побережье Балтийского моря в районе Либава – Мемель. От агентов требовалось выявить мельчайшие изменения в обстановке и немедленно доложить руководителю в случае обнаружения концентрации германских сил в указанном районе. Подчеркивая доверительное отношение к агентам, полковник однажды обмолвился, что от их доклада зависит успех действий Балтийского флота в ближайшее время. В другой раз он «случайно» оставил на столе портфель, в котором лежал тот самый план «секретной операции», которую Стрельцов и Непенин разработали для дезинформации противника. Илья Иванович вышел на улицу якобы проинструктировать своего шофера, а мичман Тихонов, тайно наблюдавший из соседнего помещения за действиями «парочки», зафиксировал, что агенты проверили содержимое портфеля и прочитали «секретный план». Круг замкнулся. Офицеры знали: теперь содержание секретного плана будет доложено германским руководителям агентов-двойников.
