Офицеры помолчали, по традиции помянули павших, потом продолжили неспешный разговор о своей службе на войне. Воевали далеко друг от друга, служили в разных условиях, но как хорошо каждый из них понимал другого…
Ближе к вечеру Вяземский собрался, поблагодарил Стрельцова за гостеприимство и ушел, так как уже подошло время ехать в полк.
Илья Иванович остался в номере и решил выспаться перед важным разговором с генералом Алексеевым.
Михаил Васильевич Алексеев принял его у себя в кабинете и приказал вновь кратко доложить о подготовке Балтийского флота к операции по высадке десанта в Рижском заливе. Илья Иванович впервые видел генерала так близко. Его мертвенно-бледное лицо с темными кругами вокруг глаз явно указывало на тяжелые недуги. Но генерал держался бодро, седые усы с торчащими вверх кончиками то и дело грозно топорщились, когда приходилось поднимать голову и смотреть на висевшую на стене карту. Выслушав доклад, он сказал Стрельцову:
– Я вижу, что Василий Александрович Канин правильно понял мой замысел и готовит силами флота наступление в прибрежной части Балтийского моря. К моему сожалению, руководство Северного фронта не поддерживает этот план и, ссылаясь на объективные причины, отказывается атаковать позиции неприятеля силами двенадцатой армии во взаимодействии с морским десантом. Первая и Пятая армии тоже не готовы к фронтальному удару. Поэтому я поручаю вам, полковник, довести до командующего флотом новый план. Наступление на побережье Рижского залива силами морского десанта начнет Балтийский флот. Я готов выделить для поддержки десанта полнокровную бригаду полевых войск. А может быть, и целую дивизию. Пусть ваш штаб флота продолжит планирование операции, а Канин телефонирует мне лично о ходе ее подготовки.
В Гельсингфорсе после возвращения из командировки Стрельцов доложил комфлоту результаты обсуждения планов десантной операции командованием Ставки и Северного фронта. Канин не высказал никакой досады, узнав о негативном отношении генералов к совместному наступлению. Заметив, что другого и быть не могло, приказал продолжить подготовку высадки десанта.
В стремлении доказать, что Балтийскому флоту по силам решать самые сложные задачи, адмирал действовал весьма энергично. Два месяца его подчиненные работали с нарастающим подъемом: Минная дивизия успешно отражала натиск германских тральщиков на подступах к Ирбенскому проливу, а также рейды подводных лодок, рвавшихся к нашим коммуникациям под южным берегом. Остальные флотские силы на берегу и в море готовились к высадке десанта. Стрельцов в штабе Северного фронта восстановил связь со своими прежними сослуживцами и быстро решал возникавшие вопросы взаимодействия.
Подготовка лишь однажды прервалась на несколько дней. 28 июня император подписал указ о назначении Александра Васильевича Колчака командующим Черноморским флотом и производстве его в вице-адмиралы. Новость буквально ошеломила весь штаб Балтийского флота, равно как и самого Колчака. Адмирал Канин написал в Ставку, что решительно возражает против подрывающего основы организации операции перевода одного из наиболее талантливых офицеров. Но что-либо изменить было невозможно. Колчак передал командование Минной дивизией контр-адмиралу Кедрову и в первых числах июля уехал в Петроград. Обстановка в штабе немного успокоилась, и работа в преддверии десантной операции продолжилась.
16 июля Василий Александрович Канин лично телефонировал в Ставку и доложил Алексееву, что флот готов выставить и перевезти до 50 тысяч личного состава и до 308 тысяч пудов груза, включая 16 автомобилей и мотоциклов, более 11 тысяч лошадей. Среди готовой к переброске техники числились радиостанции, телефонные сети, аэростаты для корректировки огня и даже дезинфекционное оборудование. За дисциплину, порядок погрузки и выгрузки отвечали назначенные на каждый транспорт коменданты из числа морских офицеров. Флот будет готов начать операцию 25 июля, сообщил адмирал.
Увлекшись, Канин поднял вопрос о назначении для переброски в Курляндию не бригады или дивизии полевых войск, а всего 19-го армейского корпуса, чтобы решительным и внезапным ударом занять территорию противника, отбросив фланг германской армии далеко на запад. На это смелое предложение Алексеев ответил молчанием. Разговор прервался, дежуривший по Ставке полковник сказал в трубку, что Михаил Васильевич будет телефонировать позже.
Переговоры разных командных инстанций армии и флота и приготовления к экспедиции продолжались до начала августа. Затем Ставка, словно нажав на тормоза, ежедневно стала бомбардировать флот все новыми и новыми вопросами, требующими уточнить то, что было уже доложено прежде. Начальственные придирки сыпались, словно из рога изобилия. Наконец, 16 августа повелением Верховного Главнокомандующего, императора Николая II, десантная операция была неожиданно отменена. Силы флота, готовые для высадки десанта, подлежали расформированию.
Непенин в разговоре со своими офицерами так комментировал произошедшие события:
– Первая попытка совместных действий армии и флота в крупном масштабе, имевшая шансы на успех, не была доведена до конца, и обширные приготовления остались втуне, не приведя ни к какому результату. Прискорбно, господа. Государь отменил операцию морского десанта на побережье Рижского залива. Почему? Потому что генералы убедили Его Величество в бесперспективности столь сложной и необычной для них затеи. Но не только из-за этого Балтийскому флоту скомандовали «стоп, машина». Василий Александрович Канин имел неосторожность высказать свое несогласие с решением императора о переводе Колчака с Балтики на Черноморский флот. Государь таких вещей не прощает, это известная истина. Канину демонстрируют неудовольствие. Теперь в результате всех переживаний наш командующий впадет в ступор и вообще прекратит всякую деятельность. Помяните мои слова, господа офицеры!
Стрельцов разделял точку зрения контр-адмирала. Ему было жалко собственных трудов, напрасно растраченной энергии всего флота и провала толковой идеи, которая могла бы воплотиться в ощутимый удар по врагу. Как и многие сослуживцы, он испытывал болезненное чувство разочарования.
СЕКРЕТНО
Разведывательная сводка
штаба Балтийского флота
на 1 августа 1916 года
Оперативная обстановка на Балтийском морском театре летом сего 1916 года характеризуется низкой активностью в деятельности ударных соединений надводных кораблей флота противника. Вместе с тем, следует отметить, что подводные силы германского флота продолжают действовать с прежней интенсивностью. Разведка Балтийского флота неоднократно выявляла выходы подводных лодок противника на боевые позиции у мысов Тахкона и Дагерорт, где они намеревались осуществлять перехват наших кораблей. Информация об этих фактах была своевременно доведена до командования флотом, что позволило избежать потерь.
В этих же районах были отмечены минные заграждения противника. Получив сведения об этой угрозе, дивизия подводных лодок изменила маршруты развертывания. Для выхода лодок стали использовать пути в открытое море из Ревеля через Моонзунд и через Порккалаудд, Ганге и шхеры. Эти меры также помогли избежать потерь.
