Офицеры пригласили Стрельцова в кают-компанию на ужин. Килиакиди в центральном посту нес командирскую вахту, а за столом вокруг гостя располагались те же лица: помощник командира Шульц, механик Гаврилов, минер Закревский и Герцог Глостерский – мичман Яблоков – штурман. Подводники вспомнили памятный им прошлогодний совместный поход, а потом в подробностях рассказали разведчику о большом успехе, которого добился экипаж на предыдущей боевой службе. В августе лодка атаковала немецкий пароход с грузом железной руды, захватила его и привела как трофей в порт Мариенхамина на Аландских островах.
Солировал в застольном разговоре Яблоков, остальные офицеры, улыбаясь, слушали молодого сослуживца. Румянец от волнения перекинулся со щек мичмана на лоб, нос и уши.
Пылая от волнения, говорил Герцог, однако, без заиканий, вполне уверенно:
– Илья Иванович, «Крокодил» в кампании состоит с августа четырнадцатого года. Боевые походы у нас были почти каждый месяц. Несли поисковую и дозорную службу на подходах к портам и базам неприятеля. Прикрывали операции миноносцев по постановке минного заграждения на позициях. Подвергались атакам германских кораблей. Наш командир Петр Петрович Килиакиди был награжден орденом Святого Владимира IV степени с мечами и бантом за выполнение военных операций, связанных с большой опасностью и риском. Но вы же понимаете, командир и экипаж везде искали возможность атаковать противника: в этом главный результат службы подводников. В прошлом году мы дважды выходили в атаку на крейсера: выследили «Кольберг» и «Фон дер Танн», пытались подготовить торпедную атаку. Но оба раза, к нашей великой досаде, ничего не получилось, потому что из-за потери плавучести подводная лодка всплывала и обнаруживала себя. Господь милостив, каждый раз нам удавалось избежать преследования. Но эти недоразумения происходили не из-за ошибок экипажа, а ввиду конструктивных недоработок корабля.
– Точно! – Механик и минер при словах штурмана закивали головами, подтверждая, что и командир, и они сделали все возможное, чтобы выйти на позицию и всадить торпеды во вражеские крейсера. Но, выпуская торпеды, лодка как пробка выскакивала из-под воды неожиданно для всего экипажа. Петр Петрович и без того темен ликом, а уж после таких неудач и вовсе чернел, как уголь.
Мичман Яблоков вежливо поддакнул старшим товарищам и продолжил:
– И вот месяц назад, в первых числах августа, мы выходим в боевой поход в Ботнику.
– Погодите, штурман, давайте уж я расскажу финал этой замечательной истории, ведь в ней я был «именинником», – нетерпеливо вмешался в разговор помощник командира.
Стрельцова увлек рассказ о боевых действиях подводной лодки, которая стала для него почти родным кораблем. Он отхлебнул глоток чаю из стакана с серебряным подстаканником и перевел взгляд на Шульца. Лейтенант продолжил рассказ о походе в Ботнический залив:
– Пять дней мы патрулировали коммуникации противника вблизи границ Швеции. Морская поверхность все это время была абсолютно чиста. Но боевое задание требовало от нас находиться на позиции десять суток. Перед рассветом шестого августа я сменил командира на вахте и, как обычно, встал к перископу, чтобы изучить обстановку. Горизонт и на шестые сутки похода оставался чистым. Вдруг меня будто что-то под локоть толкнуло! Я развернулся и стал еще внимательнее осматривать лесистые береговые скалы. И на их фоне мне почудился силуэт крадущегося вдоль берега корабля. Доложил командиру. Стали вместе изучать появившуюся цель: точно! Петр Петрович даже в ладоши похлопал и меня поздравил с удачей. В перископ уже четко просматривалось грузовое судно, шедшее на юг, на выход из залива в Балтику. Мы сыграли боевую тревогу, всплыли, дали полный ход и пошли на перехват цели. С парохода нас заметили: встреча с вражеской подводной лодкой никому не сулит ничего хорошего. Судно увеличило скорость и пыталось улизнуть. Но Петр Петрович приказал дать торпедный залп с упреждением по курсу цели. Торпеда прошла в одном кабельтове перед носом парохода, там все поняли и застопорили машину. А мы подошли вплотную и разглядели, что нам попался хороший улов: германский грузовой пароход «Дестерро» водоизмещением четыре тысячи тонн. Командир приказал мне возглавить досмотровую партию и обследовать трофей. В сопровождении десяти матросов я поднялся на борт «немца», арестовал его капитана и судовые документы. Пароход шел из Швеции в Германию с грузом железной руды, поэтому было принято решение захватить его в качестве приза и сопроводить в наш ближайший порт Мариенхамина на Аландских островах.
– Я там бывал, – вставил свою реплику Стрельцов.
– Ну, стало быть, вам те места известны, – продолжил Шульц.
– Немного. А у вас-то как дальше дело сложилось?
– Сначала командование было благосклонно к нам. Поздравили с боевым успехом, все же не каждому подводнику удается такое. Петра Петровича представили к очередному званию, экипажу посулили награды. Потом шведы «проморгались» и подали международный протест: мол, русская подлодка в нарушение норм мореплавания в территориальных водах нейтральной страны захватила иностранное торговое судно. Ну и над Петром Петровичем тучи нависли: грозят отстранить от командования лодкой. Вот теперь мы гадаем: то ли ему успеют кавторанга присвоить, то ли в лейтенанты быстрее разжалуют. Но он не тужит, считает, что лодка выполнила боевое задание успешно. И все мы гордимся этим!
– Ну как же не гордиться таким успехом!
Неожиданно в разговор вступил минный офицер лейтенант Закревский. С некоторым волнением он обратился к гостю с непростым вопросом:
– Илья Иванович, не знаю, можно ли задать вам такой вопрос, но хотелось бы узнать мнение офицера разведки флота. Приходилось ли вам слышать о броненосце-призраке, неожиданно появляющемся то тут, то там на Балтике?
Полковник внутренне немного дрогнул, услышав слова минера. При этом он вспомнил прошлогодний рассказ Юхана, взволновавший их с Кристиной на хуторе в Пирите. Но он спокойно ответил вопросом на вопрос:
– Что за броненосец-призрак?
Закревский пояснил:
– В экипажах подводных лодок многие слышали о рассказах мирных рыбаков, которые с начала войны нередко встречали в море неизвестный военный корабль, мчавшийся куда-то на всех парах. Он возникал среди волн мгновенно, будто с неба падал, и так же неожиданно исчезал. У нас кто верил в это, кто нет. Но летом мы сами с ним столкнулись.
– Как же это случилось?
– Мы выходили из Ботнического залива в открытое море, на вахте стоял Шульц, он не даст соврать. Я был рядом.
Помощник командира кивнул в подтверждение слов минера.
– Вахта была, как говорят, «собачья», под самое утро. Вот-вот должно было взойти солнце. И в этот самый момент с Оста, со стороны Гельсингфорса, откуда ни возьмись, появился корабль. Мы разглядели его в бинокль, это был старый броненосец времен японской войны. Без единого огонька, без флагов он несся прямо на нас. Все произошло в считанные минуты, мы даже ничего предпринять не успели, только перекрестились. В висок била одна мысль: сейчас он нас раздавит, как ореховую скорлупу. Но корабль вдруг исчез также, как появился. Кроме нас, в экипаже его никто не видел. Но у нас-то он был перед глазами, Шульц, как положено, сделал запись в журнале. Она до сих пор там, чернила не испарились. Что вы можете сказать об этом, Илья Иванович?
