Я была уверена, что в отеле, в своей комнате я почувствую себя лучше, чем в больнице. К тому же доктор заверила, что меня будут ежедневно навещать с проверкой. Так что решение было принято.
Возможно, это плод моего воображения, но едва переступив порог нашей гостиницы, я отметила, что она как будто посветлела. Словно с нее сняли чары, наведенные злой колдуньей. Даже мои соперницы теперь смотрели на меня совершенно иначе, вполне по-доброму и даже участливо.
– Лана! Какое счастье! – Вика чуть не повалила меня на пол, кинувшись на шею. Да уж, эту опасность я не учла.
Я обняла ее и тихо прошептала на ухо:
– Прости меня, пожалуйста.
– За что? – не поняла подружка.
За то, что думала про тебя плохо, – вслух этого я говорить не стала. Да я бы и не успела. Со всех сторон нас окружили девушки. И даже операторы, которые всегда придерживались вежливого нейтралитета подошли, чтобы поздороваться. А сквозь образовавшуюся толпу, как мощный ледокол, следующий на Северный полюс, ко мне уже торопилась Эля.
– Эх, бедолага ты моя, – сказала она и прижала меня к своей шикарной груди.
Возможно, я бы так и не добралась до комнаты, раздавленная дружескими объятиями. Но помощь была не за горами.
– Ну, раскудахтались, – разом перекрыл гоготанье девиц голос Валентины. – Видите, человек еле на ногах стоит. Идите лучше сплетничать в холле. А то не знаю, из чего мы будем следующую серию монтировать.
Девушки обиженно замолчали, но ослушаться строгого режиссера не решились. Через секунду пространство вокруг меня опустело, и Валентина смерила меня внимательным взглядом.
– Ну ничего, ничего, – сказала она, словно пытаясь кого-то утешить. – Мишель немного поколдует, и картинка нормальная получится.
Аха, значит, все-таки Роман врал, и выгляжу я весьма паршивенько. Ну ладно, эту маленькую ложь я готова ему простить.
– Пойдем, провожу тебя до номера, – предложила Валентина. – А то опять накинутся всей толпой.
И я была ей за это очень благодарна. Мы не спеша добрались до комнаты, и я с облегчением плюхнулась на стул. Все-таки силы ко мне вернулись пока не в полном объеме.
– Да уж, – задумчиво произнесла Валентина. – Ну и какой конкурс мне для тебя придумывать?
Я только пожала плечами. Уж петь и танцевать я точно не смогу. Вот разве что в фигурном валянии на кровати мне не было бы равных. Но, наверное, это не слишком зрелищно.
Валентина затарабанила пальцами по столу. Видимо, это положительно влияло на ее мыслительные способности. Выбив на столешнице парочку этюдов Бетховена, она неожиданно спросила:
– Ручку то в руках удержишь?
– А то! – с гордостью ответила я.
– Вот и славненько, – улыбнулась Валентина и вышла из комнаты.
***
На следующий день всех участниц собрали в холле.
– Настало время проверить ваши литературные способности, – объявила Мальвина. – Роман сейчас очень занят, но он обязательно найдет время прочитать письма, которые вы ему напишете.
Нам раздали по листку бумаги и отправили сочинять послания.
– И что, это значит, Роман вообще не приедет на конкурс? – обиженно надула губы одна из девиц, как только выключились камеры.
Я вся превратилась во внимание. Меня, признаться, это вопрос тоже очень волновал. Я не видела его с тех пор, как он высадил меня у дверей отеля. Когда же это было? Вчера? Ой, а мне показалось, что прошла целая вечность.
– Девушки, ну что вы как маленькие, – развела руками Валентина. – Сами знаете, что у нас тут за история. Он теперь разрывается между полицией и журналистами. Надо же как-то уладить это дело, а то что это за реклама отелю получается? Приезжайте к нам, у нас самые изощренные маньячки?
Девицы вяло засмеялись. Вроде и должное чувству юмора режиссера отдали, и отношение к ее позиции обозначили.
На этом все разговоры были окончены. Участницы усердно выводили буквы, только я сидела над пустым листом. Все слова, которые мне хотелось написать, были слишком личными. И уж точно я не горела желанием, чтобы они стали достоянием миллионной аудитории зрителей шоу.
Я обвела глазами притихших девушек. Эля задумчиво подняла глаза к потолку. Выглядела она сегодня просто сногсшибательно. Платье с глубоким декольте просто приковывало взгляды.
Рядом с ней примостилась изящная блондинка. Ей на лицо падал солнечный свет из окна, и от этого казалось, что она светится изнутри. В этот момент она была похожа на фею.
Остальные девушки тоже выглядели не хуже. И от этого мне стало грустно. Совсем скоро я уйду, а они останутся. Останутся в ожидании Романа. И самые обаятельные и обольстительные улыбки достанутся именно им. Не говоря уже об интересных свиданиях. Я знаю, он умеет их организовывать… А где в этот момент буду я?
На душе как-то неприятно заскребло. И даже зародилась мысль: а что если остаться? Наверняка, если я попрошу Валентину, она мне не откажет. Буду стоять и смотреть, как эти девицы одна за другой покидают шоу. А что, у меня есть все шансы дойти до финала. Знаю я пару способов уговорить Романа.
Нет, нельзя. Здравомыслие все-таки взяло верх. Мне действительно требовался покой. О каком участии в шоу можно говорить, если сегодня я с трудом добрела до холла?
К тому же опять придется делать вид, что между нами ничего нет.
И вообще. Все эти улыбочки и свидания с другими мое присутствие не отменит. "Отбор невест" будет идти своим чередом с той только разницей, что мне придется смотреть на все это. А выдержу ли я? Не выдам ли наш секрет? Или, что еще хуже, не устрою ли сцену ревности? Что уж там скрывать, нервы у меня в последнее время ни к черту.
Нет, я должна уйти. Пусть будет, что будет. И что же я могу ему сказать? Да хотя бы это.
Я взяла ручку и старательно вывела на листке: «Спасибо за все!».
Глава 50
– Ух ты! – вместо приветствия воскликнул Мишель, когда я пришла к нему на грим перед началом съемок. – А где моя девочка, где моя принцесса Лана? Я вижу только ее бледное подобие.
– Да ладно, – махнула я рукой. – Сама знаю, что выгляжу так себе. Хорошо, что у нас есть фей гример с волшебной кисточкой.
Он ободряюще улыбнулся и кивнул на кресло:
– Знаю-знаю, это все злая ведьма. Садись, принцесса, будем возвращать тебе красоту, – заверил Мишель.
И он не подвел. Взглянув на себя в зеркало после всех его манипуляций, я удивленно ойкнула. Синеватая бледность, которая никак не хотела сходить с моего лица, исчезла под слоем тональных средств.
Впрочем, смотрелось все очень естественно. Как будто этот играющий на щеках робкий румянец даровала мне матушка природа. И она же одарила огромными бездонными глазами с длиннющими ресницами, и розовыми, как лепестки тропических цветов, губами.
