Резко выдохнув, спокойно сажусь за стол, закатывая рукава рубашки. Вздыбленные вены змеятся под кожей, выдавая едва сдерживаемую ярость. Что-то внутри меня надламывается, плотину эмоций прорывает. Резким движением руки смахиваю со стола лампу, что рассыпается вдребезги с лязгающим мерзким звуком. Следующими в сторону летят бумаги, контракты, особо ценные документы. Деньги. Еще две секунды и рву на себе рубашку, швыряя её в противоположную стену. Мне необходимо помыться. Отмыть прикосновения этой дряни, иначе меня просто стошнит.
Через специальную дверь в кабинете, ведущую в спальню и ванную комнату, пробираюсь к душевой кабине, включаю горячую воду, раздирающую кожу на моей спине до утробного рыка.
Превращаюсь в оголенный провод, что при контакте с водой может на хрен взорваться. Запрокидываю голову назад, и мир превращается в тьму, пока горячая вода обжигает мои веки, запрещая острой болью вспоминать то, какой милой, нежной, ласковой она была в начале…каким ангелом Ария пришла ко мне и начала нести эту сахарную чушь про любовь, в которую я чуть было не поверил.
Ну и кто из нас двоих безумен, после этого? Кто здесь идиот?
Никогда больше не позволю подобного. Нет, нет, нет. Они оба меня разозлили. Теперь игра пойдет по моим правилам.
Первым делом, когда выхожу из душа, оборачиваю полотенце вокруг бедер и звоню начальнику охраны, чтобы узнать, как прошло устранение Арии с моей территории. Несмотря на то, что экран после вспышки агрессии покрылся мелкими трещинами, измученный моим гневом аппарат работает.
– Да, сэр. Мы проводили девушку до дверей. Она заказала такси и уехала в неизвестном направлении.
– Отлично. Проследи, чтобы её не пускали больше ни сюда, ни в мою квартиру на Манхэттене. Есть ещё новости?
– К сожалению, да, сэр. Мы собрали последние данные по планам Лиама Мерсера, вашего брата. Как и ожидали, он тоже сдаваться не собирается. Он хочет помешать…
– Не посмеет. Я опущу их семейку на дно ещё до начала гонки, – безэмоционально выдаю я, мысленно представляя, как все планы, цели и мечты моего брата превращаются в горстку несбывшихся надежд наивного мальчика.
– У них есть дети, сэр…маленькие дети и…
– Я в курсе! – повышаю тон голоса я, ощущая, как каждый вдох отдается болью при мысли…о детях.
Дети. У них есть дети.
Черт…
– Дети не пострадают, – благосклонно заверяю Эрика я. – Просто обеднеют. Как и должно быть. Такого человека, как Лиам нельзя допускать к власти. А не то, пострадают все, – бросаю трубку, кидая телефон на кровать, ощущая как клокочущая ярость раздирает голосовые связки. Хочется кричать, но я сжимаю зубы и кулаки, чувствуя, как сводит от боли челюсть.
Резкой сменой в её настроении нет никакого адекватного объяснения, как бы я ни искал.
И не хочу искать.
Ария Уайлд, Аманда Мур или Ариадна Мерсер…не важно, как зовут эту женщину, что пытается вновь помешать моим планам. Кажется, судя по отсутствию претензий насчет её пропавшего романа, она ещё не знает и даже не догадывается, кто хакнул её компьютер.
Никогда не храни свои бесценные работы на «облаке» своего бывшего, детка. Иначе, год твоего времени, труда и бессонных ночей канут в лету раньше, чем ты произнесешь название своего нового «шедевра».
Глава 5
Человек подобен котёнку, который, стоя перед зеркалом, не понимает, что видит там самого себя. Вам кажется, что вы пребываете под властью обстоятельств, изменить которые не в состоянии. На самом деле это иллюзия – бутафория, которую при желании легко разрушить.
Ария
Я честно пыталась сдержать свое обещание больше никогда не возвращаться в «Лабиринт» и не насиловать свой измученный мозг. Осталось только придумать, как расторгнуть эту пресловутую сделку с дьяволом и доходчиво объяснить руководству, что посещение данного чистилища негативно влияет на мое здоровье.
И это действительно так. Каждый новый день приносит мне ещё большую неуверенность в себе; я теряю нить разговоров и перестаю концентрироваться на работе, начинаю забывать простые вещи, о которых помнила каждый день. Часами, особенно перед сном я бесконечно обдумываю свое прошлое, пытаясь вспомнить хотя бы один яркий момент из жизни, который не касающийся Эйдана.
И не могу.
Я не помню своего детство, не помню лиц бабушки и дедушки и не могу восстановить хронологию событий в своей биографии. Я ощущаю себя так, словно кто-то прошелся огромным ластиком по картине моей жизни, удалив оттуда практически всё, кроме ключевых фактов, на которых и строится эта уставшая от жизни женщина, кем я являюсь сегодня.
Последней каплей стало то, что я осознала: я не помню как и при каких обстоятельствах погиб Эйдан. Поймите меня правильно…я помню, словно это свершившийся факт, боль от утраты, но совершенно забыла подробности, даже оттенки чувств и эмоций. Смутно припоминаю, как первые дни после его смерти приходила к любимому каждый день и плакала, проводя бесчисленные часы у каменной и холодной плиты, отвергая сам факт того, что его тело стало пеплом.
Я не знаю, что это: частичная амнезия, деперсонализация, слабоумие? И боюсь искать внутри подтверждение любому из этих диагнозов.
Что-то необъяснимое, сильное, несокрушимое, подсказывает мне, что я не сумасшедшая. Всему есть логическое объяснение: и моим осознанным снам, и жуткой потери памяти, которая медленно стирает мою личность в этой реальности, добавляя всё больше ярких красок жизни во сне.
Едва ли мою память стерло время. Прошло десять лет, но некоторые моменты из нашего совместного прошлого я помню так, словно они были вчера. А о его смерти я не помню ничего. Мне стало настолько жутко от этой мысли, что я перерыла весь интернет в поисках информации о смерти Эйдена или любых других сведениях о своей первой любви…но не нашла ничего.
Все мои альбомы, которые, как мне казалось, я хранила в огромном количестве в книжном шкафу – исчезли, словно и по ним незримый Бог прошелся стирательной резинкой.
Все эти безумные факты по капле уничтожает мою психику, лишают здравого смысла…все это добавляет моему миру, тот, что я так долго считала настоящим – фальшивости, иллюзорности, комичности. Неправильности.
Чувствую себя запертой в клетке экспериментальной зверушкой за стеклом. Плутающей в тесной коробке, из которой не могу выбраться целую вечность и только сейчас предпринимаю попытки к спасению.
Я – героиня своего личного «Шоу Трумана».
Я – безвольная песчинка, закрытая в зеркальной комнате своего сознания.
Где каждое отражение моих страхов материализуется в жизнь и становится моей реальностью.
Проблема в том, что все эти мысли и навязчивые идеи могут оказаться неправдой. Возможно, в «Лабиринте» меня поили чем-то галлюциногенным или даже вводили препарат с подобным эффектом внутривенно. И весь этот бред, что я постоянно гоняю в своей голове, решаю проблему, которой на самом деле не существует – лишь последствие от принятия наркотических веществ.
