– А я не праздную, – медленным, но фактически трезвым голосом чеканит по слогам Лиам, сжимая в огромном кулаке бутылку водки с такой силой, что костяшки его побагровевших от быстрой циркуляции крови пальцев белеют. – Я провожаю свои иллюзии о нашем браке.
– Провожаешь иллюзии? Что-ты имеешь в виду, Лиам? – муж поднимает на меня тяжелый взгляд, и, когда его рот слегка приоткрывается, я ощущаю, как в мои ноздри ударяет еще более резкий запах алкоголя. Не знаю, смогу ли, вообще, когда-либо испытывать к нему желание после этого эпизода. Сейчас он неприятен и противен мне не менее, чем вонючий киллер из параллельной реальности. Это звучит ужасно, я понимаю, что здесь я и сама неидеальна, но я хотя бы стараюсь работать над собой, развиваться. Но что в голове у этого «картонного» Лиама мне непонятно. Я устала быть «мужиком», охотницей и добытчицей в этих отношениях, тащить всё на себе. Это неправильно, но со слабым мужчиной невозможно иначе. Как я могла выбрать спутника жизни полную противоположность Эйдена?
– Не думал, что ты такая двуличная мразь, Ария. Хороша актриска. Пристаешь ко мне для отвода глаз, несешь ласковый и романтичный бред. Ты просто омерзительна-а-а мне…после этого, – Лиам медленно мотает головой, словно на его действия наложили эффект «slow mo». Едва ли он способен управлять языком сейчас и следить за своими словами, и поэтому я уже жалею, что тихонечко не упорхнула спать.
– Я двуличная? Актриса? Мразь? Кажется, мразь здесь точно не я, милый. Я себе подобного не позволяю и вообще… – нервно постукиваю ногтями по горлышку бутылки, с трудом сдерживая в себе желание запустить её в стену.
– Не позволяешь?! – вдруг оглушительно рявкает Лиам, вновь поднимая на меня налитый кровью, бешеный взгляд. Так смотрит на свою жертву разъяренный медведь гризли, не меньше, и я невольно чувствую себя главной героиней фильма «Выживший». В следующую секунду муж швыряет в меня знакомый лист бумаги, который я схватываю на лету. Руки, сжимающие знакомый текст трясутся так, что я почти выпускаю его из рук. Мне хватает трех секунд, чтобы узнать отрывок из своего нового романа, тот, что я пишу о Дэймоне, в котором «мы навсегда останемся вместе». Сердце охватывает ледяная волна, превращая его в тяжелый камень, царапающий грудную клетку.
– Все поешь дифирамбы и пишешь оды своему первому любовничку, сука? – Лиам запускает в меня еще один лист, пока к моему горлу подступает огромный колкий ком, который не позволят мне даже дышать, не то чтобы вставить что-либо в ответ.
– Ты читал? – на выдохе шепчу я, ощущая себя так, словно он только что распорол мне грудь, залез в область сердца и сжал его своими грязными лапами, вызывая внутреннее кровотечение. Прикоснулся к моей святыне, к воспоминаниям, которые я хотела бы сохранить в себе нетронутыми, совершенными, только нашими с Эйденом…
Это все равно что без разрешения прочитать личный дневник, подслушать откровенную исповедь, залезть в душу, которая воспринимает Лиама, как инородной предмет, отравляющий её.
– Конечно. Бьюсь об заклад, этому дерьму суждено стать мировым бестселлером! Ты пишешь об этом…нет, ты думаешь о нём и помнишь его так, словно мужа у тебя вообще не существует! Меня просто тошнит от такого лицемерия.
– Я? А меня не тошнит? Да это происходит каждый раз, когда я вижу, как ты деградируешь, бесконечно пялясь в телевизор! – мудрая женщина бы промолчала на моем месте, но я не собираюсь терпеть оскорбления от мужчины, к кому потеряла всякое уважение, и он сам дал повод этому свершиться. – Я для тебя пустое место! Так, сожительница, которая тебя обслуживает! При всём этом, я вкалываю на двух работах и не меньше тебя тяну на себе всю нашу семью… – не выдержав, взрываюсь я, нервным жестом приглаживая пряди волос, всклокоченных на макушке из-за порывистого ветра. – Ты не имел права лезть в мою коробку и рыться в моем ноутбуке и черновиках!
– Вот значит как? То есть ты даже не отрицаешь? Что любишь его? Любишь и хочешь человека, который уже давно мертв?! А я…как там? Лишь таблетка, подвернувшаяся тебе под руку? Бесплатная жилетка и обезболивающее, мать твою?! – на слове «мертв» меня начинает трясти так, будто я оказываюсь на заснеженной улице посреди зимы абсолютно босая и обнаженная, а моя кожа медленно покрывается колючим инеем.
– Да! Я люблю его! – непроизвольно срывается с моих губ. Слова застревают в горле вместе с мощным ударом ладони Лиама по моей щеке. Хлестким, жестоким, беспощадным. В голове звенит, как после бурной вечеринки, обжигающие мурашки скользят по опаленной пощечиной, щедро подаренной мужем коже…это одичавшее от алкоголя, ревности и уничтожения своей самооценки животное мгновенно замахивается на меня второй раз, и я не успеваю увернуться, получая ещё более режущий удар по второй скуле. Кажется, несколько секунд я не слышу ничего кроме тока собственной крови по воспаленным артериям, бегущей по лабиринтам раскалывающейся на части головы. Зашипев, и, оскалившись на Лиама, я бросаюсь в его сторону в надежде отомстить обидчику, но что может сделать хрупкая женщина, чтобы защититься от пьяного, огромного, по сравнению с ней мужчины? – Лиам, я люблю его, но это не значит, что, когда я выходила замуж, я тебя не любила…но сейчас это не важно, потому что теперь я тебя ненавижу! И, если ты думаешь, что я спущу побои тебе с рук, ты ошибаешься!
– И что ты сделаешь? Посадишь меня в тюрьму, шлюха? Детей сама потянешь? Или пойдешь раздвигать ноги для «настоящих мужиков»? – озверевшим голосом рявкает Лиам, и я не могу сдержать потока слез, которые наворачиваются при одной лишь мысли о том, то Макс и Марианна давно проснулись от наших диких оров и наверняка трясутся от ужаса, забравшись в одну кровать. – Да я тебе жизни не дам, если вякнуть вздумаешь. И Макса с Мари заберу, в этом можешь не сомневаться. Найду как доказать, что ты полоумная и недееспособная, уж поверь! – разбрасывается пустыми угрозами Лиам. Но несмотря на то, что я знаю, ему не удастся отнять у меня детей, даже через суд, мне все равно становится не по себе, когда я представляю себе подобный исход. Я больше никогда не откажусь от своих детей, не важно во сне или наяву, но я буду бороться за них до последней капли крови, если придется. – Мне стоило сделать это, еще в тот момент, когда в наш дом пришла мамаша этого идеального и давно мертвого ублюдка и все мне рассказала о вашей «вселенской» любви! Божественный партнер, бл*дь. А я дерьмо собачее, да? Скучный, надоевший муженек, ведущий бесцельный образ жизни? А ты сама то, какая, Ария? Принимай свое отражение, соответствие, или правда глаза колет? Ты тоже не подарок и совсем не та женщина, на которую я когда-то обратил внимание!
– Мама Эйдена приходила в наш дом? Когда это было? – кажется, это единственная важная информация, которую я вычленила из бесконечных оскорблений Лиама, несмотря на то, что отчасти он прав. Я забросила себя, он плюнул на себя, и как следствие – проблемы, отсутствие любви и нежности, общения, поддержки и тепла, ведущие к полному разрушению брака. Самое жуткое в том, что подобный тип деградации взаимоотношений не заметен на начальных стадиях. Долгое время ты успокаиваешь себя просто фразой «все хорошо», но одним прекрасным утром вы просыпаетесь чужими людьми, у которых больше нет никаких точек соприкосновения и планов на будущее.
