Хватая свой личный священный Грааль, я убегаю из кухни прочь, успевая попутно набрать 911 и сообщить адрес, по которому приедет полиция и скорая. Сама поднимаюсь на чердак дома, где с хлопком закрываю дверь и, прислонившись к стене, рыдаю, медленно опускаясь вниз, почти не чувствуя, как царапает кожу дерево, оставляя на спине жалящие занозы.
Наконец, я оказываюсь на полу; глухие рыдания рвутся из горла вперемешку с прерывистыми хрипами, руки дрожат так, что я не нахожу в себе сил даже распечатать конверт, скрепленный чугунной печатью с фамильным гербом семьи Эйдана. Сердце колотится и ломит в груди до парализующей боли, до бешеного страха за то, что может просто остановиться от пережитого за день стресса и эмоций.
Есть ли мне что терять здесь? Не знаю…но как только я, наконец, распечатываю письмо от Эйдена, а мои глаза скользят по первым его строкам…волосы на коже встают дыбом от ужаса, жуткое осознание того, что произошло на самом деле врезается в разум режущими кольями, мешающими мыслить логично, линейно, правильно.
Теперь я понимаю, где правда, где моя реальность…и я не знаю, радоваться мне своему открытию или плакать.
Сквозь звук пульса, бьющего по вискам, слышу, как доносятся до чердака звуки сигнальных серен, стук армейских ботинок о пол, и плач детей, тех, кого я считала реальными и единственными, за что следует держаться в этой проклятой иллюзии. Воспоминания обрушиваются на меня неизбежной лавиной, увлекающей в снежный водоворот темноты и страха, из которого невозможно выбраться самостоятельно и остается лишь ждать, когда кто-нибудь протянет руку…
Я начинаю терять сознание, безрассудно кусая губы, и, причиняя себе боль, сопротивляясь освобождению, которому следовало случиться давно…к нему вели все последние события, складывающейся в своей реальности. Словно совершенный карточный домик, они выстраивались в прямолинейную цепочку событий, по которым я должна была взобраться на самую вершину…для того, чтобы потом упасть с неё и, поймав ощущение свободного полета, освободиться от уз той иллюзии, что мое сознание когда-то построило для того, чтобы уйти от болезненной правды, от поступка, сделанного своими руками, которого я не смогла простить самой себе.
* * *
«Моя девочка…
Если ты, наконец, читаешь это письмо, значит ты справилась.
Справилась с болью, вызванной чувством вины, которое тебе пришлось испытать, что плотными корнями проросло в твоем сердце. Пришло время исцелиться, отпустить прошлое.
Я знаю, ты думала, что эти строки будут написаны твоим любимым мужчиной Эйданом Дэймоном Мерсером, кого ты, пребывая глубоко в себе, продолжала беречь в сердце все эти годы, но это не так.
С тобой говорю я, твоя душа, твое подсознание. Я долго искала способ связаться с тобой, и это было совсем нелегко, но, если письмо попало тебе в руки, значит ты все сделала правильно и теперь можешь, наконец, услышать меня и выслушать.
Ты близка к тому, чтобы навсегда уйти из этого построенного частичкой твоего разума лимба, с помощью которого ты хотела забыть о том, кем являешься на самом деле. Моя дорогая Ария, именно Ария…я понимаю твои чувства и помню ужас, который испытывала вместе с тобой, каждый раз, когда осознавала, что твоим телом овладевает некая, полностью тебе противоположная личность и совершает вещи, на которые ты, моя дорогая не способна.
Это не ты убила своего ребенка, это не ты предала любимого мужчину, но это делали твои руки, твои губы, какая-то часть твоего разума попала в ловушку и принимала такие роковые решения.
Я не знаю, как это началось, почему, в какой-то момент Аманда оказалась частью тебя, частью нас – истинной Арии, кто всегда знала, чего именно она хочет и никогда не стала бы вести глупые игры и дразнить двух родных братьев. Я думаю, причину появления Аманды тебе еще предстоит узнать самой, а я, несомненно, всегда буду рядом и помогу тебе.
Я – твой внутренний голос, твои истинные мечты, цели и желания. Тот самый голос, дарованный каждому человеку от рождения, который вы, люди, так часто не слышите, закапывая его глубоко в себе, отправляя блуждать по баррикадам сознания. Иногда, чтобы вернуться к себе, услышать этот голос не нужно прикладывать никаких усилий. Но, порой, необходимо проработать в себе страхи, убеждения, отказаться от них и открыть свое сердце новому…помни, моя дорогая, что не так важно, где реальность – во сне, или наяву. Важно то, что в какой бы реальности ты ни находилась, нужно жить в моменте, осознанно проживая каждый миг. Вернувшись к жизни, не забывай об этом, и я уверена, у тебя получится стать счастливой и, возможно, искупить то, что ты считаешь необратимым и смыть кровь со своих рук, которую ты видишь.
Ты не ужасная мать. Это не так. Это только убеждение, парализовавшее тебя после потери ребенка, чему поспособствовала одна из твоих личностей – Аманда. Аманда…она чужая, неправильная. Она не является частью тебя, она – не следствие детской травмы и не проявление безумия.
Она – лаг. Появившаяся из ниоткуда в твоем сознании бестия, у которой есть причины портить тебе жизнь…
Это всё, что я знаю, точнее, все что ты открыла для себя много лет назад, прежде чем закрыться в этом лимбе, я передаю тебе, чтобы ты вновь вернулась в исходную точку и имела возможность все исправить. Я, твое подсознание, так долго искала подходящий сценарий, который поможет мне вывести тебя из глубин души, сделать так, чтобы ты полностью овладела своим телом, и я прошу тебя не упускать этот шанс. Если ты все сделала правильно, Аманда больше никогда не возьмет верх над нами и не будет управлять нашим телом.
Пришло время прощаться с этой жуткой альтернативной реальностью, что долгое время служила тебе храмом, в котором нет боли, нет ощущения вины, нет вообще никаких чувств и эмоций, как и жизни…
Боль от утраты была такой сильной, и я знаю, как ты любила Дэймона и, как тяжело тебе было принять то, что кто-то управляет тобой, словно марионеткой.
Тебе остается только принять решение и покинуть этот кошмарный сон навсегда. Жить, наконец, реальной жизнью, строить её по-своему. Ты готова его сделать, моя девочка»?
Глава 9
Дэймон
Хладнокровным взглядом взираю на продавливающих асфальт и корчащихся под моими ногами, сраженными пулевыми ранениями ублюдков. Сдвигаю носок лакированной туфли в сторону, когда замечаю, как багряная струя крови сочится по гладкой дороге, фактически достигая моей обуви. Не малых усилий мне стоит подавить бушующие внутри эмоции и отвращение, что я испытываю, но это меньшее из моих бед сейчас.
Я чувствую себя зверем, разъяренным волком, готовым порвать глотку любому, кто посмел позариться на его самку. Спасенная мною, миллионы раз провинившаяся передо мной волчица, чувства к которой, кажется, не отнять у меня ни одним, даже самым страшным предательством тоже лежит на асфальте в полной отключке, но я знаю, Ария жива, потому что уверен, что попал точно в цель, не задев её, и вижу, как пульсирует венка на её фарфоровой коже в области шеи, а грудь медленно опускается и поднимается, свидетельствуя о том, что моя женщина жива и относительно, невредима. Я успел вовремя.
